Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

— Так что вы от нас с Невиллом хотите? — спросил Рогозин-младший.

— Я хочу от вас сотрудничества…

Вячеслав с легким удивлением уставился на директора школы Хогвартс...

====== Цикл «Темные воды». Акция. ======

— Какого рода сотрудничество вы от меня хотите? — спросил парень, приятно улыбнувшись, тем самым принимая правила некой дипломатической безмолвной игры между ним и стариком. Сейчас даже не стоял вопрос — кто сильнее, а выигрывал тот, кто умнее и не потеряет своей бдительности.

— Ну как же… — голос директора был полон сладкого яда, — вы же не являетесь рожденным в «своей» стране, где вам дали ваше имя, и ваша мать вам не родная — она всего лишь магла…

— А вот здесь осторожнее, профессор, — мгновенно окрысился подросток, — Россия дала мне приют, имя и любимую маму, ту самую, которая заботилась обо мне, слабом, хилом и недоношенном ребенке… А что меня ожидало здесь, давайте подумаем… — он скорчил якобы думающую мину на лице, — родственники матери, которые меня ненавидели бы… Особенно Петунья Дурсль, которая всегда тайно завидовала своей сестре-колдунье… С годами ее ненависть только усилилась, особенно остро — со смертью сестры… Я бы ей напоминал ее сестру, которая была умнее, красивее и, вдобавок, волшебницей… Потом ее муж, который просто ненавидит магов и любыми способами заставил бы меня подчиняться ему… И, наконец, мой кузен… Вроде бы и нормальный магл, только вот… сильно опекаемый собственным семейством. Я горжусь тем, что я попал в Россию, к моей маме. Я — русский, и никогда, заметьте, никогда не променяю ее на Англию! Это безумие…

— Но вы же здесь…

— Из-за кабального договора о магии. Сдам экзамены — и тут меня уже ничто не удержит. Ничто, кроме начавшейся войны… А я привык помогать людям, меня так учили…

— Магам…

— Нет, господин директор, людям. Обычным людям, не волшебникам. Люди не ресурсы для нас! То, что я обладаю магией, ничем меня не отличает от обычных людей. В первую очередь, я — человек, а потом уже волшебник. Я остаюсь только ради них. Я мать предал (я прекрасно знаю — ничем нельзя оправдать предательство) только ради того, чтобы меньше было разбитых семей, сломанных, невинных жизней детей… Война всегда бьет по самым болевым точкам. А это родные. Если вы этого не поняли за годы существования вашего Ордена, то я вам только горько сочувствую…

Скольких вы потеряли? Вы, вы, — он указала на Люпина, потом на Сириуса, который сник резко и неожиданно от этих слов, — а вы? — обратился он к Тонкс. — Одними разговорами да разведкой дело не решишь. Нужны правильные, скоординированные действия. Любое действие вызывает противодействие. Лорд действует теперь едва ли не в открытую, а мы сидим здесь, за этим столом, мирно жрем какую-то еду, пока он, как паук, проникает в любую щель закона, плетет там свои интриги и дела… Вы все знаете его цель — новый порядок в Англии… Так что же не становитесь у него на пути? Не ищете единомышленников сильнее и умнее меня, не закрываете дырки в законодательстве (я о вас, господин директор, вы являетесь членом Попечительского совета и верховным колдуном Визенгамота)? М? Решили мной прикрыться, моим прошлым именем? Не выйдет! — он сорвался в конце на крик.

Рогозин решительно встал. Он сейчас полыхал гневом. От него в обе стороны буквально фонило сильной магией. Он едва ее сдерживал, и сдерживался сам. Невилл, с округлившимся от шока глазами, благоразумно сидел на своем месте не шевелясь.

— Я все знаю. И о пророчестве, и о знаках, и о совпадениях… Но только дурак будет полагаться на слова шарлатанки. Тем более, я поневоле был рожден в июле! Я все знаю! И то, что вы специально запустили слух о том, что мой не биологический отец, Джеймс Поттер, тяжело ранен на очередном вашем «задании», тем самым вызвав у Лили Поттер преждевременные роды! Вы не знали, где умные Долгопупсы, боясь за новорожденного сына и тоже зная о пророчестве, спрятали наиболее подходящего вам, Невилла!..

— Хватит! — уже со злобой в голосе проговорил директор. — Оста…

— Вы не в силах мне приказывать! — рогозинская палочка моментально уперлась прямо в самое сердце директора. Тот дернулся. Все были испуганы и шокированы происходящем и ждали, сжавшись у стола на своих стульях. Только один Грюм сидел вольготно и свободно, будто бы происходящее его не касалась ни в коем образе. — Мне вообще никто не смеет приказывать, профессор. Я отказываюсь вступить в ваш Орден! Это мое первое и последнее слово! Разбирайтесь со своим грязным бельем самостоятельно, а не с помощью кого и чего-либо. Я думаю, что пора заканчивать этот фарс! Я собираю собственный отряд, группу Черный Феникс. Она будет специализироваться не только на магии, но и на обычных людях, которые уже почти во многих сферах нас перегнали! Кто захочет в нее вступить из присутствующих — пожалуйста! Если, конечно, вы — не трусы…

Последняя фраза прозвучала наиболее тише и ядовитее, намекая на то, что сидящие за этим столом — ничего не делают ради победы.

– … я хочу еще сказать то, что сидя на мягком месте стране, попавшей в оковы лжи, преступности, разврата и воровства, не поможешь… Я сказал все.

— Я иду с тобой! — моментально встал Сириус и отшвырнул свой стул с грохотом. Он слушал пламенную речь парня затаив дыхание. — Я люблю свою страну, и не собираюсь отдавать ее на растерзание каким-то жалким аристократам с убийцей моего лучшего друга. Минули те времена, когда я слушал только вас и служил только вам! Вы слишком заигрались, директор… Заигрались с нами, а мы — не пешки в вашей шахматной партии.

— Я тоже иду с вами, — встал Грюм. И потом встала волшебница с фиолетовыми волосами:

— Я, хоть, и начинающий мракоборец, но я всей душой и телом болею за свою страну. Мне чужды интриги и игры власти — мне нужна моя страна, чтобы в ней просто жить…

Но при этом она почему-то глянула на Люпина. Странный у нее был взгляд, полный тихой боли… Но Римус остался на своем месте.

— Зря вы остаетесь здесь, — поговорил Вячеслав, глядя Люпину прямо в глаза. — Я думал, что вы лучше…

За много-много миль отсюда, в одном из домов в пригороде Лондона слышалась русская речь. Точнее очень громкая и ругательная русская речь. Ругались двое — девушка по своему образу похожая на панка и женщина-блондинка богемного вида, в красивом, алом платье.

— Я все равно пойду в этот клуб! — заорала девушка, собирая свой рюкзак. — И ты меня, дрянь, не остановишь! Ты мне не мать!

— Да пошла ты, — холодно отозвалась женщина с насмешкой. — Вали! Домой можешь не приходить!

Девушка-подросток, откинув с лица крашеные в алый цвет волосы, зашнуровав свои кеды, покинула дом, демонстративно громко хлопнув входной дверью.

В клубе как всегда было тесно, жарко и темно. Расплачиваясь кредиткой за коктейль, она выискивала взглядом знакомых. Музыка была громкой, ритмичной и буквально заставляла двигаться. Диджей работал на полную катушку… Народ сновал туда-сюда, подолгу не задерживаясь на одном месте.

Захмелев от очередной добавленной в рюмку дозы алкоголя, она пошла танцевать, но ее танец был не долгим…

Музыка неожиданно стихла, и все вокруг будто бы заволокло каким-то странным туманом, похожим на дым. Но дым пахнет, а этот… Диджей будто бы упал со своего места и отовсюду появились какие-то странные люди в плащах. Они начали что-то выкрикивать, и из странных палочек струились и вылетели какие-то лучи. Все страшно закричали… Многие мужчины начали хватать молодых девушек и парней и куда-то утаскивать… Те отчаянно сопротивлялись, но их либо били, и они обмякали у похитителей в руках, либо не обращали на их отчаянные крики никакого внимания…