Ipso jure. /лат. «В силу закона.»

Дед так же полюбил зеленоглазого и черноволосого малыша, и с огромным удовольствием нянчился с обретенным внуком. Казалось, он даже стал моложе. Галина Николаевна не могла не радоваться, глядя на них.

Прошло три недели. На последней она уже ходила на работу лишь два дня, а остаток проводила дома с сыном. Как раз ей предстоял визит с сыном в ведомственную больницу, где произведут ее и его полное обследование.

То, что случилось у нее в воскресенье, повергло ее саму шок — у нее пошло молоко! Она, конечно, понимала, что очень привязалась к сыну, но…

По-видимому, Валя была полностью права. Ее материнский инстинкт, почувствовав желанную свободу, развернулся полным ходом, и стал уже воздействовать ей на психику.

Какое счастье, что в больницу уже завтра и, быть может, ей самой даже разрешат кормить Вячеслава…

Через месяц она, взяв Славу с собой, решила навестить ФЭС и коллег. Но, помимо обычных целей, у нее была еще и одна важная задача — пригласить всех на крестины, пора бы.

Она уже не узнавала сама себя в зеркале: полностью перекрасилась в свой естественный оттенок волос; из-за диеты, вызванной кормлением ребенка грудью, похудела, хотя и так была довольно-таки стройной. Голос больше не напоминал хлыст — резкий и холодный, а стал тише, мягче, приятнее.

Малыш тоже подрос, стал тяжелее, но оставался все таким же тихим и спокойным. На удивление своей матери — он почти не болел, и был на редкость здоровым малышом. Сейчас он находился у нее в детском кресле, в машине, и радостно бренчал своими погремушками. Ему даже особо не требовалась соска — он не орал, не кричал и не капризничал, что было такой редкостью для маленьких деток.

Машина остановилась.

Рогозина, привычно поставив ее на сигнализацию и взяв сына на руки, перешагнула знакомый порог по которому все-таки соскучилась.

Алла, как и обычно, сидела за стойкой и сосредоточенно орудовала пилочкой для ногтей. Дежурный, узнав Рогозину, весело отдал ей честь.

— Алла, ты опять вместо работы занимаешься своими делами, — сурово заметила Галина Николаевна вместо приветствия. — Не хорошо.

Семенчук испуганно подскочила и выронила пилочку, которая скрылась где-то в темноте, в пыли под стойкой. И начальнице показалось, будто бы она из ФЭС и не уходила в декрет…

— Галина Николаевна, я больше так не буду… — затараторила привычную ей фразу Алла, поднимая голову, — стоп. Галина Николаевна?! Вы?! Мы вам так рады!!!

— Ну, да, решила навестить ФЭС. Остальные где?

— Майский с Костей на выезде. Оксана в отпуске. Николай Петрович здесь… Сейчас… Наберу его…

— Уже не нужно.

Николай Петрович уже спешил к ней. Круглов ничуть не изменился.

— Галя! Вот так сюрприз… А ты, Алла, все набери… Валю! У, как вы подросли-то!

— Да, — Галина Николаевна поудобнее взяла сына, — есть немного…

— Пошли ко мне в кабинет…

Сотрудники прибежали смотреть на подросшего Славика. Тот был немилосердно затискан, зацелован и побывал на руках буквально у всех собравшихся. Сын хихикал и ерзал — ему нравилось чужое внимание и многочисленные ласковые слова в его адрес.

Но больше всего Галина Николаевна обрадовалась, когда тот оказался снова у нее на руках. Сын почти сразу прислонился к ней (он уже умел стоять и шустро ползал) и засопел, задремывая. Она уже успела узнать свежие новости, и сейчас все разговаривали на отвлеченные от работы темы.

— Я, кстати, хочу вас всех на крестины пригласить. Пора уже… — заметила Галина Николаевна, усаживаясь поудобнее. — Я уже договорилась на эту субботу.

— Мы обязательно придем.

В эту субботу Вячеслав обрел еще больше родных ему людей — нескольких «крутых» крестных, и стал носить на шее крестик…

====== Кто это? ======

— М-а-а-м? А, мам? Ты дома?

Шестиклассник Вячеслав Рогозин оглядел привычно пустую и темную квартиру. Вздохнул, и скинул сумку с плеча. Предстояло ему ужинать в полном одиночестве… Снова.

Он прекрасно знал — мама начальник Федеральной Экспертной Службы, этакое ФСБ в миниатюре. От ее и действий ее коллег зависит жизнь и здоровье многих людей в России и прочее, прочее, прочее.

Но так хотелось иногда на неделе увидеть маму дома. Он по ней скучал. Проклятая ее работа!

Он узнал от матери, что его на самом деле усыновили(еще во младенчестве), лет в восемь. Тогда он еще плохо все понимал будучи маленьким, а теперь-то он прекрасно осознавал как рискнула его мама, когда приняла его в семью. Но он очень любил свою маму и, несмотря на все трудности, и пока не желал знать о своей прошлой жизни.

За прошедшее время его дважды похищали — один раз почти удачно, и тогда, при его последнем освобождении, он видел, как трясло от едва сдерживаемого гнева и ненависти его обычно спокойную и хладнокровную мать, как порывались «подправить» лица незадачливых похитителей и отыграться на них его любимые крестные.

С крестными ему несказанно повезло — Николай Петрович, этот старый опер, с огромным удовольствием иногда брал его с собой на рыбалку или на дачу, когда мать не могла; Серега Майский тренировался сам и тренировал его, научил парочке весьма полезных приемов боя; Иван Тихонов дарил кучу самых новых крутых гаджетов и ставил новые программы на комп. Тетя Валя или Валентина Антонова возила его с собой утром на своей машине — и он плавал вместе с ее девочками в бассейне. Правда ее работа в ФЭС патологоанатомом накладывала на нее определенный отпечаток, но тетя была поистине классной и веселой, как и ее дети, которые в полной мере унаследовали ее веселость и жизнерадостность.

Мама же… Мама в три года отдала его на плавание, потом — в спортивную секцию, верно рассудив, что он слишком уж худощав и слабоват, занимался он и языками — он вполне свободно разговаривал на английском и сейчас изучал немецкий дополнительно, про латынь и говорить было нечего — в далеком детстве мать, когда была с ним на их даче, показывала травы и деревья и называла их имена ему на латыни. Также он занимался вот уже второй год в секции скалолазания и учился в школе, пусть не на пятерки, но на твёрдые и хорошие отметки. А так как он был сыном начальницы ФЭС, то на него действовали жесткие правила поведением ограничения: никаких долгих гулянок — чтобы дома был ровно в девять, и ни минуты позже; всегда выходить на улицу с мобильным телефоном и специальным маячком-браслетом; не разговаривать с незнакомцами, ничего от них не брать и ни в коем случае не садиться к ним в машину. С собой в школу он вынуждено брал электрошокер. Также он помогал на даче своему деду — когда оставался там на каникулы.

Тяжела и неказиста жизнь «сына полка» ФЭС.

Но кое-что они с мамой скрывали от остальных. Он умел притягивать и передвигать предметы взглядом. Так он иногда предчувствовал события вперед — например, когда Галина Николаевна с отцом захотели поехать на могилу ее мамы, он едва ли не со слезами упросил их не ехать в этот день — и как в воду глядел, так как на дороге взорвалась бомба или шашка, и от их машины остались бы только головешки. Еще он с точностью до минут знал, когда женщина придет домой и в каком она будет состоянии.