Ирано-иракская война. Бойня за Глобальный Юг

После многих лет спокойствия, зимой 1979–1980 годов отношения между Ираном и Ираком неожиданно изменились в худшую сторону. Бурные демонстрации перед посольством Ирака в Тегеране призывали к свержению баасистского режима Саддама Хусейна. Иракские флаги и чучела президента Ирака были сожжены перед представителями международной прессы. В пограничной провинции Хузестан (буквально «земля башен»), на которую давно претендует Багдад и которая населена преимущественно арабоязычными жителями, консульство Ирака в Хорремшехре было разграблено, а консул выслан. Многочисленные школы с преподаванием арабского языка были разгромлены, а их учителя подверглись нападениям. Утверждая, что в Ираке находятся моджахеды, враждебные Исламской революции, иранский режим направил свои ВВС в воздушное пространство Ирака и имитировал нападения на иракские казармы. В ответ Багдад разбомбил несколько приграничных деревень, приказал закрыть иранские консульства в Басре и Карбале и подтвердил свои права на реку Шатт-эль-Араб, которая протекает на расстоянии 250 километров от места слияния Тигра и Евфрата до устья в Персидском заливе. Последние сто километров образуют границу между Ираком и Ираном. Ширина реки варьируется от 400 до 1500 метров, она питает обширную дельту, покрытую болотами, на берегах которой Ирак и Иран построили два крупнейших в мире нефтеперерабатывающих завода: Басра и Абадан.

Информационная война начинается

8 февраля 1980 года Саддам Хусейн появился на телевидении в своей традиционной оливково-зеленой форме, чтобы призвать все арабские страны солидарно помочь ему противостоять иранским провокациям любыми средствами. Все в арабском мире понимали, что у иракского президента теперь только одна цель: блокировать маневры Ирана, если потребуется, силой.

В Иране репрессии, начатые революционерами, свергнувшими шаха в феврале 1979 года, продолжались жестоко и неумолимо.

Ожесточенные бои шли между защитниками революции и бывшими сторонниками шаха. Ситуация оставалась хаотичной. Шапур Бахтияр, последний премьер-министр имперского режима, ныне находящийся в изгнании во Франции, подлил масла в огонь, решительно заявив: «С Хомейни скоро будет покончено, он продержится максимум семь-восемь месяцев! В любом случае, меньше года. Это точно». В Багдаде эти заявления были восприняты как доказательство того, что иранская армия слабеет. Представители иранской оппозиции, нашедшие убежище в Багдаде, усилили это впечатление, описывая апокалиптическую ситуацию на своей родине. Им вторили сообщения иракской разведки. Эмигранты пытались убедить баасистский режим помочь им свергнуть временное правительство, подчеркивая царившую анархию, крах администрации, чистки и дезертирство, которые привели армию в негодность. Иракские власти благоразумно оказывали оппозиции знаки внимания, сомневаясь в ее реальной способности свергнуть революционный режим. Иракцы предпочитали действовать скрытно, вооружая движения за независимость, пытавшиеся освободиться от центральной иранской власти в Курдистане, Белуджистане или богатой нефтью провинции Хузестан.

Тем временем словесная перепалка между Тегераном и Багдадом нарастала. 15 марта 1980 года аятолла Хомейни обратился к общественному мнению Ирака: «О, иракский народ, остерегайся своих лидеров и совершай революцию до победы». Шесть дней спустя его сын Ахмад сделал еще более угрожающее заявление: «Мы должны приложить все необходимые усилия для экспорта революции в другие страны и отвергнуть идею сдерживания ее в пределах наших границ». Со своей стороны, иракское правительство потребовало отмены Алжирского соглашения от 6 марта 1975 года, которое позволило Саддаму Хусейну и шаху Ирана объявить мировой прессе, что они заключили соглашение о прекращении разногласий. По его условиям, обе стороны согласились окончательно демаркировать свои сухопутные и речные границы, которые оспаривались на протяжении веков. Речная граница теперь будет проходить по середине реки Шатт-эль-Араб, а не по персидскому берегу, который служил для ее демаркации в прошлом.

1 апреля 1980 года Тарик Азиз, один из ближайших соратников Саддама Хусейна и глава иракской христианской общины, подвергся нападению во время выступления с речью в Багдадском университете. Граната взорвалась в нескольких метрах от Азиза, легко ранив его. Дюжина студентов была убита. Шиитский активист был немедленно арестован. Иракская секретная служба обвинила активиста в том, что он был тайным агентом иранской САВАМА, новой секретной службы, пришедшей на смену грозной САВАК. На следующий день президент Ирака сделал сенсационное заявление о том, что пролитая кровь не будет забыта. Три дня спустя во время похорон жертв первого нападения столицу потряс еще один взрыв: самодельная бомба была брошена из иранской школы на пути следования похоронного кортежа, в результате чего погибли и были ранены десятки людей. Иракский режим выразил резкий протест, обвинив во всем Тегеран. Иранский президент Аболь Хасан Бани-Садр незамедлительно ответил, обвинив Багдад в грубой провокации и осудив идеологию баасистов как «не более чем сплав нацистских, фашистских и марксистских доктрин».

Ситуация все больше накалялась. В Тегеране аятолла Бехешти заявил международной прессе, что «Саддам, мясник Багдада, сообщник Менахема Бегина, всего лишь марионетка в руках Соединенных Штатов». Эта провокация попала в яблочко: иракский диктатор был движим патологической ненавистью к евреям и считал себя лидером в борьбе против Израиля. Он не мог допустить, чтобы его полномочия в этой области были поставлены под сомнение. Поскольку аятоллы, похоже, были полны решимости раскопать топор войны, они получат столько, сколько дадут. Саддам Хусейн направил аятолле Хомейни чрезвычайно твердое предупреждение и обратился в Совет Безопасности ООН с требованием проголосовать за резолюцию, осуждающую незаконную оккупацию Ираном небольших эмиратских островов Томб и Абу-Муса (расположенных вблизи Ормузского пролива). Чтобы дать понять аятолле Хомейни о своей решимости, Саддам приказал немедленно казнить аятоллу Мохаммада аль-Садра, который был соратником Верховного лидера иранской революции в изгнании.

Он также приказал выслать в Иран 40 000 иракцев иранского происхождения. В ответ Хомейни открыто призвал к свержению Саддама Хусейна и яростно критиковал «чудовищный и извращенный режим иракской партии Баас, настоящего Малого Сатаны, который поставил себя на службу Большому Сатане [Соединенным Штатам]». Больше не скрывая своих намерений, он зашел так далеко, что заявил: «Мы хотим основать Исламское государство, объединяющее арабов, персов, турок и другие национальности под знаменем ислама». Услышав это, монархии Залива приготовились к войне, понимая, что им так или иначе придется объединиться, а также то, что они будут вынуждены поддержать режим Саддама, чтобы сдержать иранский шиитский экспансионизм.

Периодические столкновения продолжались. В середине апреля иранский патруль обстрелял из пулемета пограничный пост в ответ на атаку иракским вертолетом иранской позиции. Усилилась психологическая война. 27 апреля 1980 года радио Тегерана объявило об убийстве Саддама Хусейна, распространяя дезинформацию с целью дестабилизации иракского режима. Три дня спустя иранское посольство в Лондоне подверглось нападению коммандос, утверждавших, что они принадлежат к ранее неизвестному Демократическому революционному фронту освобождения Арабистана. Британская специальная авиационная служба была вызвана на помощь и вмешалась через пять дней, чтобы освободить иранских дипломатов, находившихся в заложниках.

Чтобы еще больше усложнить ситуацию, Иран предоставил убежище братьям Барзани, двум лидерам исторического курдского восстания, бушевавшего на севере Ирака с 1974 по 1975 год. Братья Идрис и Масуд Барзани воспользовались этой возможностью, чтобы возродить свои сети пешмерга (буквально «борцы за свободу»). Иракское правительство, стремясь избежать возобновления войны на курдском фронте, увеличило количество уступок главному сопернику Барзани, Джалалу Талабани, одновременно начав серию смертоносных рейдов против пешмерга, сплотившихся вокруг братьев Барзани. Джалал Талабани воспользовался шансом установить свой контроль над городами Иракского Курдистана, особенно в нефтяном регионе Киркук, оставив своих соперников контролировать горные приграничные районы. Он заключил соглашение с Саддамом Хусейном, по которому его партизаны прекратили бы военные действия против режима в обмен на большую автономию региона. Это устраивало иракского президента, поскольку разделяло курдских партизан и не позволяло сформировать единый фронт против него.

Между тем, ситуация в Иране оставалась такой же хаотичной, как и прежде. Президент Бани-Садр активизировал операции против противников нового режима и держал вооруженные силы под пристальным наблюдением, опасаясь государственного переворота. Его предосторожности были не напрасны: 4 июля 1980 года генерал Овейси заявил, что сможет взять Тегеран под контроль к концу лета. В ночь с 9 на 10 июля обширный военный заговор был раскрыт за несколько часов до того, как он должен был быть приведен в действие. Переворот был организован из Парижа генералом Овейси и Шапуром Бахтиаром и должен был быть осуществлен на авиабазе Ноджех близ Хамадана генералом Саидом Мехдиюном и генералом Аятом Мохагеги.

Мятежники выбрали эту базу, где базировалось несколько эскадрилий истребителей «Фантом», из-за ее близости к иранской столице. Согласно плану, около тридцати самолетов должны были отправиться на рассвете и разбомбить резиденцию аятоллы Хомейни, президентский дворец, резиденцию правительства и несколько казарм КСИР. Затем отряды солдат, верных шаху, были бы доставлены в столицу на вертолетах, чтобы взять под контроль символы власти, с подкреплением из нескольких батальонов сухопутных войск.