Ирано-иракская война. Бойня за Глобальный Юг

Министр иностранных дел Ирана развеял все подобные иллюзии на следующий день. Он прямо заявил, что его страна отвергает как предложение иракского правительства о переговорах, так и односторонний отказ от Алжирского соглашения. Осознав, что у него больше нет иного выбора, кроме войны, Саддам Хусейн направил Тарика Азиза в качестве посланника к главным арабским лидерам. Послание было ясным: иранцы несут ответственность за ухудшение ситуации, и долг тех арабских стран, которые могут себе это позволить, – финансировать крестовый поход, который Саддам готовился возглавить, чтобы сдержать персидского агрессора.

Это послание было передано и на Запад, который начал беспокоиться по поводу такого поворота событий. Совет Безопасности ООН, вполне в логике холодной войны, которая не позволяла его членам согласовать резолюцию, мог только стоять в стороне и наблюдать за ростом опасности. На местах бои усилились вдоль реки Шатт-эль-Араб. Город Абадан подвергся обстрелу иракской артиллерии. В воздухе два иранских истребителя F-5 были сбиты зенитными средствами во время атаки на иракские танки, развернутые вдоль границы. Один из двух пилотов был убит, но второй смог катапультироваться. Сублейтенант Хоссейн Лашгари был немедленно захвачен иракцами, которые освободили его только в 1996 году, что делает его иранским комбатантом, который дольше всех пробыл в руках иракцев.

18 сентября 1980 года генералы внесли последние штрихи в свои планы сражения. Благоприятный прогноз погоды на 22 сентября заставил их принять решение атаковать в этот день, оставив всего три дня на оповещение своих подразделений. Бомба замедленного действия была заложена. Теперь ничто не могло ее остановить.

Силы сторон

При нормальных обстоятельствах иракский режим не осмелился бы начать войну с Ираном. Иран был вчетверо больше Ирака по площади, и втрое – по населению. Его доходы от продажи нефти в два раза превышали доходы Ирака. Главные иранские города, расположенные на безопасном расстоянии от границы, были защищены возвышающимися горами Загрос. Столица Ирана также находилась в 740 километрах от фронта, глубоко на плато, упирающемся в высокие горы с видом на Каспийское море. Население Ирана было моложе, что обеспечивало ему больший резерв войск. Наконец, его военный бюджет был на 60 % больше, чем у Ирака, но при этом меньше влиял на ВВП (4 % против 6,5 %). У иранского правительства было больше возможностей для финансового маневра, чем у иракского. Единственной слабостью Ирана была сеть нефтепроводов, сосредоточенная на прибрежной равнине Хузестана, где находились основные нефтяные месторождения, главное месторождение углеводородов (Ахваз), главный речной порт (Хорремшехр), главный нефтеперерабатывающий завод (Абадан), но особенно два главных нефтяных терминала (Харг и Бандар Хомейни).

За исключением рек и болот, Ирак не имел естественных защитных сооружений. Его крупнейшие города находились близко к фронту: Багдад был всего в 160 км от границы по дороге и в шести минутах подлетного времени. Басра, второй по величине город страны, находилась на расстоянии пушечного выстрела от Ирана. Иракские генералы должны были крепко держаться за землю, в то время как их иранские коллеги могли рассчитывать на эластичную оборону в глубину. Иракская нефтяная сеть была особенно уязвима, поскольку она была разделена между двумя не связанными между собой центрами добычи (в районах Киркука на севере и Басры на юге).

Чтобы компенсировать свои структурные слабости, Ирак переоснастил себя и создал внушительную армию в 250 000 человек, четыре пятых из которых служили в сухопутных войсках.

Они включали три армейских корпуса, двенадцать дивизий (пять танковых, две механизированные и пять пехотных) и шесть самостоятельных бригад, насчитывавших 1750 танков, 2350 единиц другой бронетехники и 1350 артиллерийских орудий. Народная армия, составлявшая четверть сухопутных войск, усиливала регулярную армию и составляла большинство пехотных дивизий. Она также была развернута по всей стране для защиты режима. ВВС состояли из 295 истребителей, распределенных между восемнадцатью эскадрильями, разбросанными по одиннадцати базам ВВС; еще шестьдесят старых истребителей хранились на складах, чтобы компенсировать возможные потери в ожидании поставок новых самолетов. Армейская авиация, хотя и входила в состав ВВС, в основном использовалась для поддержки сухопутных войск и включала 300 вертолетов, пятьдесят восемь из которых были оборудованы для противотанковой борьбы.

Противовоздушная оборона опиралась на густую сеть радаров наблюдения и девять бригад, оснащенных зенитными ракетами и скорострельными пушками. Эти подразделения, назначенные на наиболее уязвимые объекты, а также для защиты танковых дивизий, обладали мгновенной огневой мощью более 400 зенитных ракет. Теоретически они образовывали мощный зенитный зонтик над территорией Ирака. Наконец, военно-морской флот, бедный родственник сухопутных сил, имел всего четырнадцать ракетных катеров, три десантных корабля и двадцать восемь легких патрульных катеров, включая десять торпедных катеров. Эти скудные ресурсы были распределены между военно-морскими базами в Басре, Умм-Касре и Аль-Фау в устье Шатт-эль-Араб, которые, в свою очередь, защищались четырьмя батальонами морской пехоты.

Иракские вооруженные силы были построены по гибридной модели, вдохновленной британской и советской системами. Танковые и механизированные части основывали свою организацию на советской армии, в то время как пехотные дивизии оставались близкими к британской модели. Противовоздушная оборона в точности повторяла советскую, а военно-воздушные силы были организованы в независимые эскадрильи, как в Королевских ВВС. По большей части эти войска были оснащены советским оборудованием, в значительной степени устаревшим. Несмотря это, имевшееся оборудование имело то преимущество, что было надежным и простым в обслуживании.

По-настоящему современная техника иракской армии ограничивалась пятьюдесятью четырьмя истребителями МиГ-23 (хотя это были только экспортные версии, и они были менее надежны, чем те, которые эксплуатировались советскими ВВС), восемнадцатью боевыми вертолетами Ми-24, едва ли сотней танков Т-72, двумя сотнями боевых машин пехоты БМП-1 и шестьюдесятью пусковыми установками зенитных ракет «Бук» (по классификации НАТО SAM-6) и «Стрела-1» (SAM-9). Ограниченное количество несоветской техники было бразильским (автомобили «Каскавел») и французским (легко бронированные автомобили «Панар» M-3 и AML-60/90; вертолеты «Алуэтт III», «Газель», «Супер Фрелон» и «Пума»). Большое количество оружия также было заказано во Франции, в частности, самолеты «Мираж» F-1, но на момент подготовки Ирака к войне оно еще не было поставлено.

В целом, эффективность иракской армии была посредственной, особенно потому, что правительство сделало все возможное, чтобы политизировать это учреждение и лишить военных инициативы. Единственными офицерами и солдатами, которые могли похвастаться реальным боевым опытом в борьбе с хорошо механизированным противником, были те, кто семь лет назад сражался на Голанском фронте во время войны Йом-Киппур. Многие из них с тех пор стали жертвами последовательных чисток в армии. Поэтому число закаленных в боях бойцов, прошедших танковый бой, было крайне ограниченным. С другой стороны, иракские пехотинцы приобрели важнейший боевой опыт в первой половине 1970-х годов во время войны с курдами.

К несчастью для них, наметилась тенденция к механизации армии – черпая вдохновение в советской модели, иракские генералы превращали все большее число классических пехотных батальонов в пехотные подразделения, способные следовать за танками и защищать их на собственных бронемашинах. Эти пехотинцы больше не были обучены штурмовать вражеские окопы, а их мотивация оставляла желать лучшего. Единственными элитными подразделениями, на которые Саддам мог положиться, были танковая бригада Республиканской гвардии, спецназ и инженерные войска. ВВС служили главным щитом режима. Их командиры и пилоты были избалованы и пользовались многими привилегиями.

Артеш (Армия Ирана) насчитывала 290 000 человек, три четверти из которых принадлежали к сухопутным войскам. Они были разделены на один армейский корпус, семь дивизий (три танковые, три механизированные и одна пехотная) и семь отдельных бригад, и имели на вооружении 1710 танков, 1900 боевых бронированных машин и 1100 артиллерийских установок. В то время Корпус стражей исламской революции, состоящий из собственно боевых подразделений «Пасдаран» («стражи») и ополчения «Басидж» («мобилизация»), составлял лишь шестую часть сухопутных войск, но соотношение быстро менялось в его пользу. Революционный режим намеревался сделать этот корпус, который был полностью предан режиму, в отличие от регулярной армии, к которой он относился с подозрением, привилегированным. КСИР состоял из независимых подразделений, которые постепенно заменили военную полицию и были подотчетны только Верховному лидеру. Правительство обязалось создать бригады и дивизии стражей, чтобы поглотить впечатляющий рост их рядов.