Ирландская колдунья

Шинид наверняка придет в отчаяние, узнав о гибели своей подружки. Рядом с Лией лежала ее мать, попросту брошенная поверх другого трупа. Фиона закрыла глаза, стараясь не поддаться панике и гневу. Но стоило ей услышать свое имя — и она развернулась как тугая пружина.

Реймонд невольно отшатнулся: у Фионы был такой вид, будто она сейчас выцарапает ему глаза.

— Теперь ты видишь, к чему привело ваше вторжение? — Она положила руку на край повозки.

— Я не имею ни малейшего отношения к этим делам.

— Врешь! — Фиона что было силы толкнула его в грудь, прикрытую холодной сталью доспехов. — Резня началась после того, как ты появился в этих краях, англичанин!

— Фиона, — он перехватил ее руки и заставил себя отстраниться, хотя все внутри его кричало от желания, — успокойся! — При виде слез, стоявших у нее в глазах, Реймонд стал мрачнее тучи.

— Сам успокойся! — Она грубо вырвалась из его рук. — Вы со своим королем норовите заграбастать все, до чего сумеете дотянуться, а мы вынуждены за это расплачиваться! — Она приподняла голову мертвой девочки и повернула ее лицом к рыцарю. — Вот взгляни! За что убили этого ребенка? — Она подхватила Лию на руки и вынудила Реймонда принять от нее этот страшный груз. — Тебе никогда не приходило в голову, что она могла бы прожить счастливую жизнь, если бы ты не явился в замок?

Реймонд опустил взгляд на посеревшее детское личико и скривился от острой боли. Повторяя про себя, что на войне всегда гибнут невинные люди, он осторожно уложил Лию обратно в повозку и накрыл девочку полотном.

— Эту жизнь отнял не я, а О'Доннелы. — Он сурово взглянул в лицо Фионе. — Твои соотечественники.

— Их гнев не вырывался наружу, пока не явился ты! — заявила она. — К тому же О'Доннелов осталось в этих местах слишком мало, чтобы устроить такую грандиозную резню и насладиться местью. Да и клан О'Нила давно расплатился за то, что натворил когда-то по приказу Локлана. Они превратились в парий, в отверженных, без конца проклинаемых теми, кто пострадал от их рук. А теперь ты затеял здесь стройку, угрожая лишить их даже той жалкой крыши, что была у них над Головой!

— Бастион должен защитить их от набегов.

Его хваленый бастион мог принести этой земле только новые страдания, но англичанин не желал ничего видеть в своей упрямой гордыне.

— Если ты будешь строить его поперек лощины, то первыми пострадают твои же люди!

— Что это ты задумала? — подозрительно прищурился он.

— Ты так ничего и не понял, лорд Антрим! Главный закон, по которому живут такие, как я, — никому не причинять вреда; и я никогда его не нарушаю! Никогда, понимаешь? Даже если речь идет о врагах! — И она добавила вполголоса: — Или о тебе.

— Зато твоя ненависть не знает никаких границ, Фиона.

— Не моя ненависть! — сердито вскинулась она. — А твоя непроходимая тупость!

— Я и без тебя знаю, что ирландцы не рады моему появлению в Антриме, — сурово процедил он. — Но если О'Доннел учинил резню ради того, чтобы вернуть свои земли, — он напрасно взял на душу этот тяжкий грех.

Она рассмеялась, но этот хриплый вымученный смех больше походил на карканье.

— Ты привел в Антрим целое войско, потому что собирался огнем и мечом доказывать свое право на эту землю! Но против вас не осмелилась выступить ни одна живая душа, и ты уже возомнил, будто теперь все пойдет как по маслу?

Реймонд опешил. Она читала его мысли! Фиона моментально поняла по его глазам, что попала в точку.

— Да, сэр рыцарь, правда всегда горька, не так ли? И платить за нее приходится дорого! — Она выразительно обвела взглядом раненых и убитых вилланов и их горевшие дома. Насколько еще успеет возрасти цена правды, пока Реймонд положит этому конец?

— Этот удар был нацелен на ирландцев, а не на англичан!

— А разве ты не собирался защищать моих соотечественников так же, как своих? Ведь ты без конца болтал о том, что отвечаешь за все, что происходит на твоей земле! Разве это не относится к погибшим вилланам?

— Не тебе учить меня ответственности, Фиона, — жестко возразил он. — Но я по прежнему считаю, что здесь произошла обычная стычка между кланами.

— Ну подумай сам, ради чего им драться, если ты все равно владеешь всей этой землей по приказу короля? Зато гибель наших детей косвенно наносит удар и по твоей репутации, Реймонд де Клер!

Эти суровые слова ранили его в самое сердце.

— Я не могу сказать точно, кто и зачем учинил эту резню. А значит, не могу никого наказывать.

Она вздохнула с таким облегчением, что Реймонду стало неловко: за кого его принимают? За чудовище, готовое разить и правого и виноватого в приступе дикой ярости? Неужели она совершенно ему не доверяет? Почему-то это обидело его сверх всякой меры.

— Твоя грубая сила не остановит этих набегов, — продолжала Фиона, рассеянно глядя на разрушенную деревню. — Боюсь, они станут еще более жестокими. О'Нилы всегда славились своей злопамятностью и непременно постараются отомстить. Но под их мечами снова погибнут невинные люди…

— Теперь по деревням постоянно будут разъезжать небольшие отряды, хотя мне не хотелось бы подвергать опасности новых людей.

— И мне тоже, — со вздохом призналась Фиона. Ей всегда было жаль погибших — будь то ирландцы или англичане.

— Я никуда не уйду отсюда, Фиона.

— Увы, я слишком хорошо это знаю. — Она прижала пальцы к нывшим вискам. — Постарайся все же защитить этих людей.

— Я действительно хочу принести им мир. Неужели ты даже в это не веришь?

Она покосилась на него:

— С какой стати я должна тебе верить? Ни для кого не секрет, каким образом ты получил во владение эту землю, сэр рыцарь!

Губы де Клера сжались, а лицо исказила уродливая жестокая гримаса.

— Сколько человеческих душ тебе пришлось загубить в военных походах, чтобы заслужить награду от короля Генриха?

Эти слова, произнесенные едва слышно, тихим голосом, ударили его в грудь словно тяжкий молот. Фиона глянула на него через плечо, и Реймонд почувствовал себя последней тварью под этим презрительным леденящим взором.

— Теперь это не имеет значения.

— Даже для тех, кого ты убил, и для их близких? — Каждое ее слово было полно яда. — Скажи мне, де Клер, тебе сладко спится в твоей роскошной постели, когда ты знаешь, какую кровавую кашу ваше вторжение заварило в Ирландии?

— Магуйары всю жизнь воевали с О'Доннелами, О'Нилами и черт еще знает с кем! И эта война началась задолго до того, как мы явились в эти земли!

— Но до сих пор все сводилось к похищениям за выкуп и мелким стычкам на границах. Ни о чем подобном, — Фиона кивнула на раненых, стонавших от боли, — мы не слыхали!

— Побежденным всегда приходится платить!

— Но нас никто не побеждал! Вы заполонили наши земли, как саранча! Вы взяли нас измором! И я не захотела класть жизни своих людей на ваши мечи! Точно так же, как не хотела этого Шивон, когда Пендрагон постучался в ее ворота! Она спасала жизни, когда впустила вас в замок!

— А что сделала ты ради мира на этой земле?