Ирландское обещание

Затем она опускает взгляд на наши руки и медленно убирает свои от моих, ее грудь поднимается и опускается, когда она делает глубокий вдох.

— Я полагалась на это, Лиам, — мягко говорит она. — Рутина. То, что он делал для меня. Не нужно было выбирать, все решения принимались за меня. Это было легче после всего, через что я прошла. Это сделало меня счастливой, странным образом. Я не ожидаю, что ты поймешь. Но я любила его за то, что он сделал это проще. За то, что избавил от боли, избавив от необходимости выбирать, как пройти через это. Я жила ради него, чтобы доставить ему удовольствие, и больше не было никаких проблем. И это было лучше, потому что все, чего я когда-либо хотела, исчезло.

Ана тяжело сглатывает, отводя взгляд.

— Я не знаю, как снова стать собой, Лиам. Я даже не знаю, смогу ли я быть той девушкой, которой была раньше. И собираюсь ли я стать кем-то другим, кем-то, отличающимся от той девушки, или той, кто пережила Франко, или той, кто перестала существовать с Александром. Сейчас, я не имею ни малейшего представления, кем я собираюсь быть.

Ее глаза снова встречаются с моими, и я понимаю, о чем она говорит. Что она не знает, как быть со мной, если она даже не знает, кто она такая. Что мне некого любить, кроме девушки, сидящей передо мной. Но даже когда я встаю, зная, что мне нужно подготовиться к встрече с женщиной, которая должна стать моей женой, я в это не верю. Я точно знаю, что я чувствую к девушке, сидящей передо мной.

Мне просто нужно, чтобы она тоже в это поверила.

12

ЛИАМ

Когда я выхожу из душа и переодеваюсь, Аны в гостиной уже нет. Я предполагаю, что она пошла спать, София, Катерина и Саша вернулись на Манхэттен, и сегодня они сделали больше, чем, я уверен, делала Ана за последнее время. Я не хочу встречаться с Сиршей. Я не видел ее с тех пор, как подписал документ о помолвке в церкви Святого Патрика и сказал ей, что уезжаю в командировку. Я никогда не был хорошим лжецом или мужчиной, который считает, что лгать нормально, и я боюсь, что она увидит правду, написанную у меня на лице… что я люблю кого-то другого и что это не она.

Если бы я мог разорвать контракт сегодня вечером и послать к черту последствия, я бы это сделал. Вместо этого я звоню своему водителю и спускаюсь вниз, сообщая ему, как добраться до ресторана, где я встречаюсь с Сиршей за ужином. Она предложила посетить ее любимое французское бистро, но я не думаю, что смогу переварить французский ресторан в течение длительного времени, если вообще смогу когда-нибудь снова.

Когда я прихожу, она ждет меня в вестибюле, стройная и красивая, в красном атласном коктейльном платье, которое облегает ее стройные изгибы, скользит по бедрам так, как мечтал бы любой мужчина, и заканчивается чуть ниже колен. Бретельки представляют собой тонкие шелковые шнуры, удерживающие красный атласный покров на ее декольте, а ее волосы наполовину подняты, наполовину распущены, верхняя часть собрана в пучок на затылке, а остальная часть ниспадает локонами на плечи. На ней изящные украшения с бриллиантами и туфли на каблуках телесного цвета с красными низами, которые, кажется, обожают все женщины, и она выглядит как видение.

Я слышал, что рыжеволосым женщинам не следует носить красный или розовый цвета, но Сирше это прекрасно удается. На самом деле, единственное, что выбивает из колеи, это то, что красный атлас очень похож на оттенок крови, и я могу только представить, как сильно ее отец хотел бы пролить мою, если бы знал, о чем я сейчас думаю.

Я думаю о том, что ирландская принцесса, на которой мне суждено жениться, красива, грациозна, элегантна, сногсшибательна во всех отношениях, но ничто в ней не пробуждает во мне даже проблеска желания. Она похожа на великолепную статую, эстетична во всех отношениях. И все же я не могу представить, что прикасаюсь к ней с вожделением, поглощаю ее так, как я насиловал Ану в той гостиничной постели своим языком. Я не хочу ее трахать. Я хочу посадить ее в такси и отправить домой к отцу, чтобы я мог вернуться в свою квартиру к женщине, которую я действительно хочу.

Вместо этого я позволяю ей взять меня под руку, пока мы следуем за хозяйкой к нашему зарезервированному столику, романтической кабинке полукругом в тускло освещенном углу ресторана, освещаемой только свечами на хрустящей льняной скатерти. Я позволяю Сирше первой скользнуть на черное бархатное сиденье, прежде чем присоединиться к ней, и вижу, как ее взгляд оценивающе скользит по мне, когда она смотрит на меня как раз перед тем, как я сажусь.

Я оделся достаточно прилично: черные брюки на заказ и накрахмаленная темно-зеленая рубашка на пуговицах с рукавами, закатанными до локтей, и воротником, расстегнутым ровно настолько, чтобы была видна верхняя часть v-образной формы моей груди. Это льстит, и я вижу, как Сирше нравится этот вид. Это заставляет меня чувствовать себя почти виноватым, она явно возбуждена мной, но я не могу вызвать в себе ни капли желания к ней. Даже если бы я прямо сейчас застал ее обнаженной в постели, я не уверен, что смог бы удовлетворить ее. С другой стороны, одной мысли об Ане достаточно, чтобы мой член дернулся от зарождающейся отчаянной потребности, которую мне еще предстоит полностью утолить.

— Мне нравится борода. — Сирша искоса смотрит на меня с огоньком в своих зеленых, как трилистник, глазах. — Она определенно появилась после свадьбы. Интересный выбор для деловой поездки, но я думаю, что она тебе подходит.

Это что, подозрение, которое я слышу в ее голосе? Я был бы удивлен, если бы это было так, Сирша не похожа на подозревающий тип женщин, и мы еще не женаты, так что я не обязан рассказывать ей подробности моей поездки. На самом деле, я знаю множество женатых мужчин, которые ожидают, что их жены не будут задавать вопросов, часто потому, что на самом деле они отправляются в эти поездки не по делу. То, как она смотрит на меня, тоже совершенно нормально, с этим проблеском желания в ее глазах, когда она смотрит на мое бородатое лицо. Я виноват, и я знаю, что именно поэтому у меня такое чувство, будто она видит меня насквозь.

Я смотрю на ее левую руку, на овальный бриллиант, сверкающий в свете свечей, на нежно-зеленые изумруды, подходящие к ее глазам. Кольцо хорошо смотрится на ее руке, похоже, оно ей идет. Легко представить золотое обручальное кольцо рядом с ним, что скоро мы будем сидеть в таком ресторане как этот как муж и жена. Это не такой уж большой скачок, чтобы представить, но это не то, чего я хочу.

— Ты тихий. — Сирша тянется к моей руке, и все, что я могу сделать, это не отдернуть ее, напомнить себе, что для нее естественно хотеть держать меня за руку, и что она хочет прикоснуться ко мне, как к своему жениху.

— Я устал. Я только что вернулся. — Я вздыхаю с облегчением, когда подходит официант. Это даст мне время сосредоточиться на чем-то другом, а не на том, что сказать Сирше. Я заказываю бутылку пино нуар и закуску к салату капрезе для нас обоих.

— Мой любимый сорт вина. — Сирша улыбается. — Я тебе это говорила, или ты только догадался?

Говорила ли она мне? Я не могу вспомнить, хотя это определенно то, что я должен был сказать.

— Возможно, ты упомянула об этом на свадьбе, — уклоняюсь я, и она смеется.

— Что ж, если ты это запомнил, очко в твою пользу. — Она откидывается на спинку бархатной кабинки, перекидывая прядь волос через плечо. — Я рада, что ты вернулся, Лиам. Моя мать практически с пеной у рта хочет начать планировать свадьбу, и я уверена, ты знаешь, что мой отец тоже как на иголках. Они хотят свадьбу в конце лета…

Черт возьми. До конца лета осталось всего пару месяцев.

— Конечно, тебе нужно больше времени, чтобы все спланировать.

— Так говорит моя мама. Но мой отец настаивает, чтобы мы поженились как можно скорее, — она улыбается мне, ее рука снова накрывает мою. — Я не жалуюсь. Я знаю, что ты не уверен насчет брака, Лиам, но я горю желанием стать твоей женой. Я буду тебе хорошей женой, я уверена в этом. Мы могли бы быть счастливы.

Мы могли бы быть счастливы. Она сказала мне те же слова на балконе на свадьбе Виктора и Катерины. Тогда она произнесла это как мольбу, желая убедить меня. Теперь она говорит это так, как будто это установленный факт, с уверенностью в своих словах, которой я раньше не слышал. Я полагаю, что подписанный контракт о помолвке имеет к этому какое-то отношение. Нарушать его в глазах королей — грех. Оскорбление, которое ни один порядочный человек не примет без возмездия. Я дал торжественный обет в церкви перед Богом и человеком, обет всего на одну ступень ниже того, который я намеревался дать Сирше, через несколько коротких месяцев, если ее отец добьется своего. И все же я не вижу никакого способа сохранить это. Не иначе, как проведя жизнь в страданиях, тоскуя по женщине, которую люблю, но не могу получить, и в свою очередь делая Сиршу несчастной.