Ирма или Чёрно-белая радуга

Вот о чём я думала, пока собирала разбросанные кудри сестры.

– Леська, привет. А ты чего тут? – услышала я слабый голос Ирмы.

– О, ты проснулась. Здорово! Как ты себя чувствуешь?

– Слабость такая… А так ничего, жить буду, – легкая улыбка украсила бледное лицо Ирмы.

– Я пойду врача позову, да и родителям позвоню.

– Не надо, подожди. Просто посиди со мной.

Я взяла сестру за руку и посмотрела ей в глаза. В них было столько боли.

– Ирма, что случилось?

– Да, ничего, – стараясь не заплакать, тихо сказала моя сестра.

– Мама сказала, что ты с лестницы грохнулась. Как это могло произойти? – я слегка стиснула её руку.

– Лесь, давай потом… Расскажи лучше, как ты? Как Гена?

– Гена? А кто это? – я постаралась рассмеяться, но получилось несколько нервозно. – Да мы год уже как не общались. Он не звонит, не пишет, не приезжает. Ничего о нём не знаю. Бросил он меня, Ирма.

– Да? Не знала. Переживаешь? – Она наклонила голову на подушку так, чтоб лучше меня видеть.

– Не то слово. И, как ты говоришь, жить буду.

Ирма улыбнулась: – Как жаль. Он мне нравился. Не то, что Святослав тебе.

Я встала и отошла к окну: – Пойду всё же врача позову.

2.

Всю ночь я спала плохо, отвыкла уже от накрахмаленных наволочек мамы. Странно, раньше думала, что буду скучать по всему этому.

Теперь вот лежу с открытыми глазами и тупо смотрю в приоткрытую дверь балкона. С места, где я лежала на мягком диване под пышным одеялом, виден был лишь угол соседнего дома, который мне был знаком с самого детства. Мы переехали в эту квартиру лет пятнадцать назад. Правда, со временем угол соседнего дома немного потемнел. Зато ива, которая росла рядом с нашим балконом, стала ещё выше, ещё гуще и ещё прекраснее. Помню, как Ирма фотографировалась под этой ивой в день своего выпускного вечера в школе, и её розовое платье очень гармонично смотрелось на фоне светло-зелёных висячих веток ивы.

Было часов семь утра. Мама уже во всю колдовала на кухне, из ванны слышался приглушённый голос отца, он, как всегда, что-то напевал, принимая душ. Эти знакомые звуки усыпили меня ещё на какое-то время.

– Мамка, оставь, пусть ещё поспит немного. Когда она последний раз дома была?!

– Ну, здрасти, хватит спать, в больницу нужно ехать, Ирму навестить.

Я открыла глаза и, сквозь сон, как в тумане, увидела маму с папой, которые стояли надо мной, согнувшись.

– Привет, я не сплю. Сейчас встану и поеду с вами к Ирме. А где малышка?

– Святослав забрал её ещё вечером.

– А, не хотел меня видеть, – сказала я, приподнимаясь с жёстких подушек.

– Лесь, ну не надо так, – папа погладил меня по волосам. – Как тебе спалось?

– Хорошо, пап, всё хорошо.

Совершив утренние процедуры, и плотненько позавтракав, мы собрались в больницу.

– А Святослав не поедет с нами? – спросила я, пока мы шли к машине.

– Да он, скорее всего, уже там, – с полной уверенностью сказала мама.

– А чего это ты такая уверенная? Что-то я не замечала раньше в нём такой заботливости, – съязвила я.

– С того времени, как Ирма упала в подъезде, Святик очень изменился, такой заботливый стал. Это он Ирму в больницу повёз, на операции настоял, – торжественно заявила мама.

– Ага, – улыбаясь и заводя машину, отреагировал папа, – будто виноват в чём.

– Ой, да ну вас, всё вам не угодишь: плохой – плохо, заботливый – тоже плохо, – не стерпела моя мамочка.

– Действительно, – не унимался отец, – только почему в то время малышка была на руках у Ирмы, а не у него?

– Что?! – я чуть не упала с заднего сидения машины. – Когда? В тот момент, когда Ирма упала на лестнице в подъезде их дома, малышка была у неё на руках?

Я не могла скрыть своего возмущения. Только на минуту представила, что могло бы произойти в тот момент, когда Ирма, держа на руках свою маленькую дочку, скатилась со ступенек второго этажа. Мне стало нехорошо.

– Пап, открой, пожалуйста, окно, что-то мне дурно.

– Лесь, что ты начинаешь? – спокойно сказала мама. – Всё же ведь обошлось, зачем так паниковать.

– Да, обошлось, – открывая окно, ответил папа за меня, – а если бы не обошлось?

– На дорогу смотри, – выпалила мама, – и перестань нести чепуху.

– Бессмысленный разговор, – тихо произнесла я. И оставшийся путь мы проехали молча.

У меня не выходил из головы тот момент, что малышка могла пострадать. После родов Ирма семью тянула на своих плечах. Святослав будто барин жил: всё готовое ему подавай, да и чтоб ребёнок не плакал и не приставал к отцу, чтоб с улыбкой жена мужа встречала, кормила и спать уложила, потому что он, понимаете ли, с работы уставший пришел и ему отдыхать надо. Так и не узнала я, где ж он работает так допоздна и так усердно, уставая, как вол, на работе, что сил на семью у него совершенно не хватало. Да и мужскую работу по дому, в большей степени, наш отец делал. Думаю, что из моих родичей этого никто тоже не знал. Но Ирма говорила, что её всё устраивает, и любые нападки в сторону Святика пресекала моментально.

А малышка у них замечательная. Варварой назвали. Светленькая такая девочка, хрупкая, тоненькая, как тростиночка, просто одуванчик. Ручки у неё были, как ветви той самой любимой мною ивы. Сейчас ей шёл уже второй год. У Святослава, не смотря на многочисленные браки, детей, кроме Вари, не было. Видно, так Богу было угодно, что ребёнка ему должна была родить именно Ирма, моя родная сестра.

– Опять дрыхнешь? Вставай, приехали уже, – оторвала меня от раздумий мама, наполовину уже находясь на улице.

– Не сплю, – шепнула я и открыла дверцу машины.

– Лесь, ты на мать внимания не обращай. Она уже и так вся извелась. Как узнала, что Ирма в больнице – так и не спит толком с того времени, не ест почти ничего, – папа смотрел мне прямо в глаза.

– Пап, я понимаю всё. Только почему мне сразу не позвонили, когда Ирма упала? – задала я всё ещё мучающий меня вопрос.

– Думали, что обойдётся всё. Не хотели тебя отрывать от учёбы. Тебе хорошо учиться надо. Мы справлялись сами. Если бы мамка не испугалась операции, может, и сейчас не позвонили бы. Бережём твои чувства и нервы, детка.

– Спасибо, папа, но мои нервы с вами стали просто железными.

– Народ, ну вы идёте? – услышали мы с улицы голос мамы.

3.

– Тётя Леся, пливет! – раскинув тонюсенькие ручонки, Варя бежала ко мне.

– Сколько раз повторять, никаких тёть, я – Леся!

Я присела на корточки и поймала в свои объятия хрупкое тельце Варьки. Она, улыбаясь во весь рот, лбом упёрлась мне в грудь.

– Лада тебе!

– И я тебе очень рада, моя ты хорошая! – Я взяла её на руки. – Ты была уже у мамы?