Ирод Великий

Двое негодяев державших Аристобула под водой оказались из самых уважаемых семей Иудеи состоявших в родстве с Хасмонеями. Свидетели произошедшего так же относились к свите Аристобула, тем не менее, в смерти неугодного Ироду первосвященника винили именно его [91] .

Не могу сказать доподлинно, как именно был проделан коварный план убийства Хасмонея, но даже отсутствие Ирода во время утопления Аристобула, не спасло его от молвы, окончательно и бесповоротно назвав царя убийцей первосвященника из священного рода Хасмонеев.

91

Согласно другой версии, Аристобула утопили галаты по приказанию Ирода.

Ирод мастерски провел дознание, выказывая перед безутешной Александрой свое искреннее горе, но Хасмонейка отказалась обсуждать происходящее с зятем, и не смотря на утроенную по случаю смерти первосвященника стражу, умудрилась отослать очередное письмо своей подруге Клеопатре. В котором, называла заказчиком убийства сына, Ирода идумея, и требовала заслуженной и справедливой кары.

Меня же, еще больше, нежели судьба Ирода после убийства Аристобула волновал Иосиф, решившийся из-за своей ревности не много, ни мало взломать дверь в царском дворце! Поступок, мягко говоря, достоин бесноватого, но Ирод имел необоримую склонность прощать свою идумейскую родню, так что я начал беспокоиться уже по настоящему.

Глава 5

Желая поддержать царя в его горе, семья осталась в Иерусалиме, помогая вести некоторые дела, и еще больше следя за мстительными Хасмонеями, которые после смерти первосвященника и своего родственника были опасны не менее, чем потревоженное осиное гнездо.

За это время Иосиф I, будто бы опасаясь мести сторонников Хасмонеев, усилил дворцовую охрану, из-за чего Саломея почти не оставалась одна, что мешало нам хотя бы перекинуться парой слов. Уверен, что наедине он допрашивал жену, а возможно и бил ее, пытаясь дознаться до правды. Понимая, что если Саломея проболтается, мстительный рогоносец найдет возможность извести меня, я старался не отлипать от царя, сохраняя себе жизнь, в тени его персоны.

Там-то мне и удалось, наконец, увидеться с сестрой Ирода, когда любимая выходила из покоев царя после очередного семейного совещания. Привыкший пользоваться потайными ходами, Ирод сам предложил Саломеи выйти через дверь ведущую в сад, и там-то я наконец сумел прижать красавицу к своей груди, запечатав ей для верности уста поцелуем.

– Я не могу так больше, – выпалила Саломея, едва только я позволил ей говорить и дышать. – Он постоянно шпионит за мной, я шага не могу ступить. Служанке отдать распоряжение, а тут еще и малыш Антипатр совсем не похож на Иосифа!

– Скажи, что он похож на кого-нибудь из родни со стороны Кипры, мало ли… бывает…

– Ты не понимаешь. Он знает о нас, и только и ждет, когда можно будет отомстить.

– Пусть мстит мне, ты же сестра царя, чего тебе бояться?!

– Любовь царя переменчива. К тому же, он слишком занят сейчас. Его вызывает Марк Антоний в Сирию! – Она кивнула на дверь, из-за которой минуту назад вышла, – обними меня. Ты ведь тоже поедешь с ним. Уезжай поскорее любимый! Уезжай!

– Уезжай? А как я тебя оставлю?

– Он не посмеет казнить меня, – зашептала Саломея, прижимаясь ко мне. – По закону, меня может судить только царь, а царь будет далеко!

– Он подстроит тебе несчастный случай. Ты утонешь в бассейне или упадешь с балкона… отравишься супом или…

– Я буду купаться только в своей ванне, не стану выходить на балконы и велю рабыне пробовать всю мою еду, – вновь зашептала Саломея, вцеловывая слова в мои губы, подбородок и щеки. – Ты главное, уезжай, а я уж что-нибудь придумаю. Я сама убью Иосифа! Раз он такой глупец! Вот!

– Убить не так просто. Нужно чтобы на тебя не подумали, у тебя есть толковый человек? Такой, чтобы держал язык за зубами? – В голове сам собой сложился несложный план.

Где-то в саду в этот момент раздался заливистый девичий смех, быстрые шаги по гравию дорожек, хруст веток.

– Я все сделаю. Сама все сделаю. Только ты уезжай и не мешай. Главное чтобы Ирода здесь не было, и чтобы ты находился в безопасности.

Я поинтересовался, есть ли у нее деньги на это дело, и Саломея уверила меня, что денег у нее достаточно, и она сумеет защитить и нас и маленького Антипатра. Признаться, я был уверен, что она заплатит кому-нибудь из легионеров или охранников, чтобы те прирезали старого ревнивца, но Саломея поступила как истинная «черная жрица», настоящая супруга «Черного паука». Впрочем, это событие не такого рода, чтобы упоминать о нем абы как, да и время еще не пришло.

А на следующий день после памятной встречи с Саломеей, Ирод повелел нам собираться, для похода в Сирию. Где он должен был предстать пред очами Марка Антония и Клеопатры, дабы дать объяснения относительно смерти Аристобула III – первосвященника и царевича из рода Хасмонеев.

Ирод старался выглядеть бодрячком, все время напевал себе что-то под нос, сам бегал в конюшню проверять коня, на котором неосмотрительно отправился на утреннюю прогулку, после которой оба были в пене и мыле. По уму, следовало заменить несчастного Ветерка на другого коня, но отчего-то Ирод не желал этого делать, уверяя, что конь уже достаточно отдохнул, и готов к долгому пути. Разумеется, лошади на замену имелись. Царя ждал сильный и черный, как скакун Сатурна красавец Ворон. Но вот, что произошло с Иродом, отчего вместо того, чтобы проводить последнюю ночь с любимой супругой, он покинул ее, предаваясь опасной скачке в полном одиночестве?

Неспешным разговором у костра, за чашей свежего молока из ближайшей деревеньке, царь поведал мне о причине своего столь странного поведения в то утро. А дело было в следующем:

Оказывается, на своей половине дворца, царица Мариамна принимала художника, который написал ее портрет [92] . Уже то достойно праведного негодования, что само изображение живых существ запрещено их религией. Но царица пошла дальше, и в тайне от мужа отослала свой портрет Марку Антонию, известному своей слабостью на красивых женщин, и что еще более важно, властью, забирать то, что ему приглянулось. Я не поверил Ироду, который сам портрета не видел, а всего лишь получил об этом донос, но факт остается фактом – царь приревновал Мариамну, которую не собирался делить даже со своим благодетелем. Как не собирался и оставлять кому-либо ее после своей смерти.

92

Об этой истории рассказывает Иосиф Флавий в книге «Иудейские воины».

– Если случится так, что Марк Антоний казнит меня, – перед самым отъездом, Ирод вызвал в свои личные покои Иосифа I, заранее предупредив, что намерен оставить его вместо себя в Иудее. – Присматривай за моей женой Мариамной, ее матерью и разумеется, не оставляй без должного внимания мою родню: маму и сестру, детей… сыновей Александра и Аристобула немедленно в Рим. Пусть живут там и учатся у моего друга. Вы знаете у какого, в кедровой шкатулке на моем столе письмо к нему [93] . И если случится так, что Марк Антоний казнит меня, сделай милость, убей мою жену, дабы не доставалась она ни моим врагам, ни тем паче друзьям. Убей сам, чтобы знать наверняка, что она умерла. Сделай это. Потому что я доверяю тебе как самому себе.

93

Известно, что сыновья Ирода были отправлены к его другу Поллион. Возможно, это был Публий Ведий Поллион, сторонник имперских порядков. Всадник, он был ведущим финансовым экспертом режима, которого высоко ценил и которому доверял Август. Но есть мнение, что это был Гай Азиний Поллион, видный государственный муж, известный писатель и покровитель литераторов. Точных сведений на этот счет не удалось обнаружить.

Я молча кивнул Иосифу, и, получив разрешение Ирода, вышел отдать распоряжения слугам.

Глава 6

Как обычно, когда Антоний путешествовал вместе с Клеопатрой, он выбрал для проживания имеющую выход к морю Лаодикею, где они, по заведенному, боги знают когда, обычаю, занимали какой-нибудь живописный пляж, оцепляя его границы бдительными стражниками, дабы посторонние не проникали на их территорию. Поговаривали, что однажды какой-то простец – крестьянин или рыбак случайно оказался вблизи нового только что свитого гнездышка наших любовников, и напугал Клеопатру, вдруг представ перед валяющейся на роскошном покрывале у самой кромке воды обнаженной царицей.