Ирония и ее роль в жизни языка: учебное пособие

Применение гипотезы А. Вежбицкой порождает ряд вопросов. Легче всего ее применить к случаям, когда метафора и предмет ее характеристики находятся в разных таксономических классах: человек – животное (предмет), предмет – стихия (глаза – огонь) и т. п. В метафорическом употреблении это бывает часто (что позволяет называть метафору этого типа логической ошибкой), но не обязательно. Ср. метафорическое употребление слов дипломат, фокусник, артист или – Отелло, Леди Макбет, лакей, монах, рыцарь и т. п.

Прием обнаружения глубинной структуры метафоры, предлагаемый А. Вежбицкой, – перефразировка конструкции типа Эта женщина ангел в «можно сказать, что это не женщина, а ангел» довольно трудно применить и к конструкциям с отрицательным метафорическим предикатом: Она (эта женщина, Анна и т. д.) не ангел, жизнь здесь не рай, он совсем не монах; сердце девушки не лед и т. п. Эксплицитные отрицания плохо сочетаются с имплицитными. Не совсем поддаются такому преобразованию и высказывания с метафорическим предикатом, выражающие общее суждение: Лень – мать всех пороков.

Интересно, что прием обнаружения глубинной структуры метафоры, предложенный А. Вежбицкой, гиперонимизирует имя в составе предиката. В связи с этим рассмотрю один пример. В некоторых текстах встречается метафорическое употребление слова дворняжка со значением ‘женщина (девушка) из простой семьи – неаристократической или неинтеллигентной’. Ср.:

Она довольно хорошенькая, но дворняжка (Ч. Сноу, Смерть под парусом); Она чувствовала себя обиженной из-за того, что бывший жених так быстро забыл ее и повел в загс какую-то дворняжку (Д. Донцова, Принцесса на кириешках).

В конструкции это не девушка, а дворняжка в слове дворняжка актуализируется значение 'собака’ без тех коннотаций, которые есть у него в приведенном метафорическом употреблении. Аналогичная картина наблюдалась и в рассмотренном ранее приведенном высказывании Это не люди, а свирепые львы.

Заметим также, что перестановка отрицания в конструкциях типа Он не человек, а лев отчетливо проясняет прямое значение предиката. Ср.: Он не человек, а машина. Он не машина, а человек.

Таким образом, на наш взгляд, в глубинной структуре метафоры совсем не обязательно присутствует отрицание типа «не человек, а».

По-иному и более традиционно рассматривает связь отрицания и метафоры Хосе Ортега-и-Гассет. На примере поэтической метафоры скала по отношению к герою он пишет: «Мы как бы сплавляем героя и скалу, а вслед за этим, оставив у героя признак твердости, изымаем из его образа все прочие свойства скалы: твердый, но не скала» (Ортега-и-Гассет 1990, с. 74).

Остановлюсь теперь на признаках, различающих иронию и метафору:

1, Кардинальная цель иронии – насмешка (хотя не каждое ироническое высказывание содержит насмешку). Цель метафоры образное наименование. Насмешливой метафора может быть в зависимости от выбора исходного материала, может даже содержать в себе грубое издевательство (ср. тряпка, туфяк, козел и т. п.), но оно не является главной целью этого тропа.

Насмешливая сила иронии распространяется и на метафору. И многие метафорические названия, попадая в иронические контексты, преобразуются в «обратные метафоры». Метафора преобразующего влияния на иронию не имеет.

2. В силу своей кардинальной направленности ирония может быть агрессивна. Об агрессии иронии писали неоднократно (см., например, Peisert 2004, с. 132 – 137; Hutcheon (со ссылкой на Фрейда и Е. Криса) 2002, с. 185; Шаронов 2004, с. 40–47).

О целенаправленной агрессии метафоры обычно не говорят, хотя, как мы уже отмечали, метафора, давая оскорбительные характеристики, также становится агрессивной.

3. Ирония, как отмечалось в первом разделе этой главы, иерархична. Она предполагает либо социальное равенство партнеров коммуникации, либо – при неравенстве – может исходить сверху вниз, а не наоборот. Несоблюдение иерархии вызывает возмущение объекта иронии.

Ирония же по отношению к власти, как известно, нередко имеет весьма неприятные последствия для иронизирующего. Метафоре иерархия не свойственна.

4. Метафора социальна. Это выражается в том, что типичные для определенного времени и социума метафоры отражают общественное сознание, создают (истинную или ложную) картину эпохи, она несет определенную идеологическую нагрузку, а так называемые вечные метафоры обнаруживают общие закономерности мировосприятия людей (см. Арутюнова 1990, Лакофф, Джонсон 1990, Крысин 2004 и др.).

Ирония сама по себе и ее типы не несут ярко выраженной социальной окраски, хотя объекты иронии, или «жертвы», как нередко пишут, конечно, определяются мировоззрением говорящего (пишущего) и отношением между членами социума. Ср., например, целиком иронический анализ «Евгения Онегина» Д. Писаревым в статье «Пушкин и Белинский» или различные объекты иронии в современных газетах разных направлений.

5. Метафора национальна, что не раз отмечалось разными исследователями, в отличие от метонимии, которая в своих регулярных моделях интернациональна. Ирония в этом отношении гораздо ближе к метонимии, хотя, очевидно, некоторые способы языкового выражения иронии могут иметь специфические национальные черты.

6. Иронические высказывания нередко содержат переадресовку оценки, что совсем не свойственно метафоре.

7. С точки зрения охвата лексического пространства языка, ирония и метафора обладают разными возможностями: иронии подвластны все слова и все типы значений, (включая и метафорическое) всех частей речи: знаменательных и местоименных, самостоятельных и служебных (частицы), а также модальных. Метафора ограничивается меньшим охватом лексики, реализуясь в системе знаменательных (не местоименных) слов.

Иначе говоря, каждое слово может употребляться иронически, но не каждое метафорически.

В начале главы мы коснулись взаимопроникновения тропов. Отмечено, что существуют гиперболические сравнения, гиперболические метафоры. Если говорить об иронии, то она совмещается со всеми видами тропов: существуют иронические сравнения, их не раз отмечали, один из примеров приводит Потебня в цитированном выше определении иронии. Ср. также распространенное: нужен как рыбе зонтик, разбирается (в чем-то) как свинья в апельсинах и т. п. Ирония нередко совмещается с метафорой (об этом также писал Потебня), в том числе и гиперболической: Он просто Геракл (Аполлон); у нас жизнь – рай, а также с метафорой преуменьшения, если карликом, клопом называют огромного человека.