Исцеление для неисцелимых: Эпистолярный диалог Льва Шестова и Макса Эйтингона
Шрифт:
5. Некоторые книги из личной библиотеки Шестова находятся ныне в Национальной библиотеке Израиля (Иерусалим).
«И я сохранил лучшие воспоминания о пребывании своем в Палестине»
(Палестинский след в биографии и «постбиографии» Льва Шестова)
Палестинский единомышленник и пропагандист философии Льва Шестова
Описывая в Мышкиной дудочке возвращение Л. Шестова из Палестины, А. Ремизов со своим неизменным гротескно-игровым чувством резюмировал:
Лев Исаакович только что вернулся из Палестины <…> Шестов объехал автомобилем всю Палестину вдоль и поперек. «Да ничего особенного, всю дорогу я следил за счетчиком» [81] .
Этот эпизод из биографии Шестова – посещение им Святой земли в марте-мае 1936 г. – вряд ли, однако, можно ограничить приведенной шуткой. Основные сведения о шестовском визите в Палестину изложены в книге Барановой-Шестовой (II: 150-53), какие-то новые, дополнительные подробности включает опубликованная выше переписка. Вместе с тем немало важных и небезынтересных сведений и фактов, связанных с этой поездкой, остаются малоизвестными. В частности, возникшее у Евсея Шора (см. о нем прим. 1 к письму Шестова Эйтингону 75, от 5 марта 1936 г.) намерение повторного приглашения Шестова и безусловно-положительное отношение к нему со стороны философа. Недостаточно сказано также об издательских проектах Е. Шора или, точнее, прилагаемых им усилиях договориться о выпуске шестовских книг в немецкоязычном швейцарском издательстве Vita Nova [82] , к которому он был близок (см. прим. 6 к письму 77, от 31 июля 1936 г.), с издателем L. Schneideг’ом или с Schocken Verlag. Не его вина, что над Германией уже собирались свинцовые тучи и в Европе вообще все более и более крепким становился запах серы. Как писал Шор Шестову 7 февраля 1937 г.: «Порою, действительно, кажется, что весь мир понемногу сходит с ума и что духовная работа уходит все глубже в катакомбы». Противостоять напору этого безумия, включая злобную антисемитскую агрессию, становилось уже невозможно.
81
А.М.
82
О чем он впервые заговорил с Шестовым еще до приезда того в Палестину, см. письмо Шора к нему от 10 февраля 1936 г, приведенное в прим. 2 к письму Шестова Эйтингону 75, от 5 марта 1936 г.
Точно так же не удалось Е. Шору найти заинтересованного издателя и финансовую поддержку для выпуска книг Шестова в Палестине на еврейском языке, о чем он писал автору в письме от 10 февраля 1936 г. (см. прим. 2 к письму Шестова Эйтингону 75, от 5 марта 1936 г.), – там тоже было далеко не спокойно, и еврейская культурная жизнь была загнана в свои «катакомбы». В письме Шестову от 12 октября 1938 г. Е. Шор следующим образом рисовал батальный пейзаж палестинской политической и культурной жизни:
Мы живем здесь все еще в состоянии войны. Мировые события отражаются непосредственно на положении Палестины, и сейчас мы находимся в напряженном ожидании выяснения дальнейших судеб нашей страны. Несмотря на все это, мы не оставляем нашей культурной работы; то обстоятельство, что ее подчас приходится производить, действительно, под звуки выстрелов, раскрывает, кажется мне, лишний раз ценность такого рода деятельности.
Совершенно естественно, что несмотря на эти поистине героические усилия еврейских интеллектуалов, противостоящих невероятным экономическим и финансовым трудностям (выход едва ли не каждой книги превращался в незаурядное культурное событие) и преодолевающих общую неблагоприятную политическую ситуацию – арабский террор, отсутствие поддержки мирового сообщества и пр., пытаться жить полноценной духовной жизнью, сохраняя и преумножая нравственные ценности и болея сердцем за грубо попранный европейский гуманизм [83] , далеко не все из задуманного и намеченного удавалось осуществить.
83
В том же письме Е. Шор писал Шестову «о глубочайшем потрясении нравственного сознания современной Европы» и задавался риторическим вопросом: «Где предел этому падению и когда – и будет ли – возврат к заветам подлинного гуманизма, гуманизма религиозного, в этом вижу я основной вопрос нашего времени».
Нереализованным оказался и замысел Е. Шора написать книгу о Шестове, план-проспект которой приводится ниже. Не станем забывать, что этот достойнейший человек, ученый-гуманитарий, историк философской и художественной мысли, переводчик и культурно-общественный деятель существовал в основном на литературные гонорары – вещь саму по себе крайне зыбкую и ненадежную, а в те годы, о которых речь, да еще в экономически и культурно неразвитой Палестине, и вовсе чрезвычайно проблематичную, ср. в его письме Шестову от 16 июня 1938 г., которое приводится ниже: «Состояние моего здоровья и необычайно трудные материальные условия существования мешали моей философской работе». Кроме того, запас времени у Е. Шора оказался предельно мал: сначала реализовать его замысел о повторном приглашении Шестова в Палестину помешали арабские беспорядки, после этого – болезнь Шестова, а 19 ноября 1938 г. философа не стало.
Несмотря, однако, на то, что «шестовские проекты» Е. Шора в основном не были воплощены и не продвинулись далее благих пожеланий, эта сторона деятельности самозабвенного «конфидента», горячего приверженца и популяризатора «sola fide» выдающегося философа, в духовном плену которого он находился в такой же степени, как и Эйтингон, еще ждет своего исследователя. Мы посчитали, что данный материал органично примыкает к тем сюжетам из истории жизни Шестова и его идей, о которых шла речь в письмах, составивших основной корпус книги.
Переписка Е. Шора с Шестовым приводятся по вторым, машинописным, экземплярам, сохранившимся в его архиве (Ehoshua and David Shor Coll., Dept. of Manuscript and Rare Books of the National Library (Jerusalem), Arc 4° 1521/69 (переписка с Эйтингоном и другие письма из этого архива: Arc 4° 1521/67-68)); в дальнейшем данная архивная атрибутика, исключая специально оговоренные случаи, не указывается.
Первоначальное знакомство Шора с Шестовым было заочным. Поздравляя мыслителя с 70-летием, он 10 февраля 1936 г. отправил ему письмо, которое приводилось выше (см. прим. 2 к письму Шестова Эйтингону 75, от 5 марта 1936 г.). Поездка Шестова в Палестину, его лекции и беседы, живое общение с ним, интеллектуальная глубина, масштаб и обаяние личности этого человека произвели на Шора, который играл одну из главных скрипок в организации его лекционного турне, неизгладимое впечатление. После отъезда Шестова из Палестины он писал Эйтингону 28 мая 1936 г.:
Дорогой Макс Ефимович,
<…>
Вы, вероятно, с разных сторон слышали, да и Лев Иса<а>кович сам Вам, наверное, писал, что лекции его в Тель-Авиве прошли с очень большим успехом; читал Лев Ис<аакович> прекрасно, завоевал всеобщее расположение и любовь, и многие ждут с нетерпением его возвращения в Палестину. Для меня приезд и пребывание его были настоящим праздником; его философия приобретает в личном общении с ним и новую жизнь, и новую глубину; а беседы с ним доставляют совершенно исключительное удовольствие. Если только обстоятельства позволят это, в будущем сезоне я хочу провести в Тель-Авиве ряд бесед, как бы семинар, посвященный философии Льва Иса<а>ковича, чтобы приготовить публику ко вторичному приезду его. Необходимо создать здесь хотя бы небольшую группу, которая не только восхищалась бы Львом Иса<а>ковичем, как лектором и обаятельным человеком, но постаралась бы по-настоящему проникнуть в сущность его учения. Я очень рад, что мой первоначальный план – прочесть о нем доклад до приезда его сюда – не осуществился: после личного общения с ним его философия по-новому открылась мне, и многое из того, что было предположением и догадкой, стало уверенностью.
Мы очень надеемся, что возможно будет в будущем году устроить приезд Льва Ис<ааковича> в Палестину, и при этом так, чтобы это не связано было больше с материальными жертвами для Вас. Не знаю, сообщал ли Вам уже Зандбанк [84] о материальных результатах лекций Л<ьва> И<сааковича>. Если он не сделал этого до сих пор, то только потому, что здоровье его на почве переутомления сильно пошатнулось за последнее время, и он должен был по-настоящему иметь полный отдых. Насколько мне известно, лекции в Тель-Авиве принесли 14 фунт<ов> чистого дохода, лекции в Хайфе и Ерусалиме – около 6<фунтов>. Вместе с Вашими 10-ью фунтами образовалась сумма в 30 фунтов; 16 ф<унтов> 75 п<иастров> были уплачены за билеты Париж-Яффа и обратно; 13 ф<унтов> 25 п<иастров> были переданы Г. Л. Ловцкому для Льва Ис<аакови>ча в возмещение расходов по поездкам и пребывании в Палестине [85] . Если бы не печальные события, постигшие нас [86] , то, несомненно, сбор с лекций Л<ьва> И<саакови>ча покрыл бы всю сумму.
Но как бы то ни было: лед сломан, и, если только жизнь войдет здесь в нормальную колею, на будущий год возможно будет устроить приезд Льва Ис<ааковича> без тех хлопот и трудностей, которых <sic> пришлось преодолевать этой весной. От лица всех тех, кто знает о Вашем деятельном участии в деле организации приезда Льва Иса<а>ковича в Палестину, приношу Вам благодарность за приезд Льва Иса<а>ковича. Я считаю, что приезд его был<,> несомненно<,> событием в жизни Тель-Авива, которое будет иметь благотворные последствия в будущем. Без Вашего содействия и участия этого события бы не произошло.
В настоящее время я веду переговоры со своим издательством Вита Нова о том, чтобы выпустить на нем<ецком> языке последнюю книгу Л<ь>ва Ис<ааковича> Киркегаард и экзистенциальная философия1. Издательство очень заинтересовалось этим предложением. Лишь только выйдет французское издание этой книги [87] [88] и я сумею сделать изд<ательст>ву подробное экспозе, вопрос этот получит окончательное разрешение.
Есть у меня также небольшая надежда на издание какого-либо из произведений Льва Ис<ааковича> на итальянском языке. Правда, в Италии избегают сейчас издавать произведения иностранных авторов. Но так как моя книга (Германия на пути в Дамаск) все же вышла на итальянском яз<ыке> [89] , то я надеюсь, что мне удастся продвинуть также и книгу Льва Ис<аакови>ча [90] . Большой книги издать нельзя будет: итальянцы больших книг не читают. В связи с этим мне очень хотелось бы посоветоваться с Вами о том, что именно предложить к изданию в Италии. Лев Ис<аакович> хотел бы, конечно, чтобы начали с его первых книг (Толстой и Ничше, Достоевский и Ничше) и потом только принялись бы за более поздние произведения. Но, к сожалению, такой большой план осуществить не удастся. Мне кажется, что правильнее было бы взять несколько глав из книги На весах Иова, напр<имер>, Исторический жребий Спинозы; Гефсиманская ночь (Паскаль); Философия
Достоевского; Последние произведения Толстого. На франц<узском> яз<ыке> На весах Иова вышла также в сокращенном виде [91] . Буду очень раз узнать Ваше мнение по этому вопросу.
Назначение человека Бердяева вышло, наконец, по-немецки, в Готтхельфферлаге, в Берне [92] . К сожалению, издательство это не выполнило своих обязательств и для удешевления производства выпустило и указатель имен и предметный указатель. Но хорошо уж, что книга все же появилась в свет и стала доступна немецкому читателю и в Германии, и за пределами ее.
Бердяев пользуется в настоящее время очень большим успехом. Книги его, которые я выпустил в изд<ательст>ве Вита Нова, идут прекрасно [93] . В Англии, и в особенности во Франции, как передавал мне Лев Ис<аакович>, книги Бердяева расходятся в тысячах экземпляров. Вита Нова заказала мне к осени еще одну книгу Бердяева (Христианство и классовая борьба) [94] , а также книгу о миросозерцании Бердяева как результат моей многолетней работы над Бердяевскими произведениями. Лев Ис<аакович> уверяет меня, что моя книга о Бердяеве может быть издана одновременно и на французском, и может быть даже на английском языке. Бердяев находится в прекрасных отношениях со своими французскими издателями, а Лев Ис<аакович> обещал уж последить, чтобы план издания моей книги о Бердяеве по-французски
был бы, действительно, осуществлен [95] . <…>84
См. о нем прим. 4 к письму 67 (General Federation of Jewish Labour in Eretz-Israel Эйтингону), от 5 июня 1935 г.
85
В архиве Шора сохранилась расписка Ловцкого от 10 мая 1936 г. о том, что он «получил для Льва Шестова тринадцадь фунтов и двадцать пять пиастров чрез Евсея Давидовича Шора от ‘Истрадрута’».
86
См. прим. 1 к письму 77, от 31 июля 1936 г.
87
Как было сказано выше, книги Шестова в издательстве Vita Nova не выходили. Немецкий перевод Kierkegaard und die Existenzphilosophie. Die Stimme eines Rufenden in der Wuste, который выполнил H. Ruoff, увидел свет в 1949 г. в Schmidt-Dengler Verlag в Граце.
88
О французском переводе этой книги см. прим. 6 к письму 72 (Г Ловцкого Эйтингону), от января 1936 г.
89
Шор имеет в виду перевод своей книги Deutschland auf dem Wege nach Damaskus (Luzern: Vita Nova, 1934) на итальянский язык (пер. Liliana Scalero): La Germania sulla via di Damasco (Rome, 1936).
90
Об итальянском переводе книги Шестова Толстой и Нитше (La filosofia della Tragedia), который, возможно, имеет к этому проекту Шора непосредственное отношение, см. прим. 6 к письму 13, от 4 августа 1924 г.
91
Речь идет о книге Les revelations de la mort: Dostoievsky-Tolstoi (Paris: Plon, 1923), составившую 1-ю часть На весах Иова (1929), см. прим. 6 к письму 15, от 12 сентября 1924 г.
92
Говорится о книге Бердяева Von die Bestimmung desMenschen (Bern; Leipzig: Got-thelf Verlag, 1935).
93
См. прим. 6 к письму 77, от 31 июля 1936 г.
94
Шор перевел и подготовил к изданию книгу Бердяева Christentum und Klassenkampf (Luzern: Vita Nova, 1936).
95
Книгу о Бердяеве Шор не издал.
Благодаря палестинскому путешествию Шестова и близкому знакомству с Шором между ними завязалась оживленная переписка. Через несколько месяцев после отъезда Льва Исааковича из Палестины Шор обратился к нему с письмом, датированным 12 октября 1936 г., в котором предлагал повторить вояж в Святую землю. Кроме того, он просил выслать французские переводы его книг, дабы приступить к переговорам с немецкоязычными издательскими фирмами для реализации сразу нескольких проектов выпуска шестовских сочинений. В своем письме, несмотря на желание вести с глубоко почитаемым им мыслителем интеллектуально-философскую беседу, он, по его словам, поневоле ограничивался вопросами делового характера:
Дорогой Лев Иса<а>кович,
со времени Вашего отъезда собираюсь Вам написать о том, как опустел Тель-Авив после того, как Вы его покинули, как успокоительно было для меня сознание того, что есть в Тель-Авиве Лев Иса<а>кович и что достаточно посетить гостеприимный дом Мандельбергов, чтобы встретиться и побеседовать с ним. В моем сознании – да, я уверен, и не только в моем, – Вы срослись с тель-авивским ландшафтом и Ваш образ и до сих пор не покидает его. Сейчас, когда беспорядки, кажется, приходят к концу, мы снова надеемся на то, что весною Вы опять посетите нас. На этот раз все технические вопросы возможно будет разрешить гораздо легче, чем весною. Для того, чтобы с этой стороны не встретилось препятствий, я бы просил Вас мне теперь же сообщить, в какое время Вам удобнее всего было приехать в Палестину. До последнего времени Истадрут [96] был слишком занят текущими событиями и связанными с ними осложнениями палестинской жизни, чтобы думать о культуре; но скоро уже наступит момент, когда можно и надо будет выяснить окончательно вопрос о Вашем приезде.
Мне бы очень хотелось написать Вам по существу, задать Вам ряд вопросов, которые возникли у меня в связи с изучением Ваших произведений. Но, к сожалению, я сейчас начинаю понемногу лишь приходить в себя после тяжелого лета – жары, болезней родственников и многого другого. Мне поневоле приходится ограничиться сегодня деловыми вопросами и отложить существенные темы до следующих писем.
По поводу немецкого издания Вашей последней книги Киркегаард и экзистенциальная философия я веду переговоры с двумя издателями и надеюсь, что так или иначе дело это будет осуществлено. В связи с этим мне надо было бы иметь еще один-два экземпляра Вашей книги Киркегаард (позвольте ее для краткости называть так), и я был бы Вам очень признателен, если Вы могли бы мне 1–2 экз<емпляра> прислать. Возможно, что для скорейшего проведения этого дела мне надо будет предоставить издателям несколько фрагментов книги на немецком языке. Я думаю, что правильно было бы сделать перевод этих фрагментов не с французского перевода, а с русского оригинала. Могу ли я просить Вас прислать мне для этого русский текст Киркегаарда?
С моими итальянскими друзьями я веду переговоры об издании Ваших произведений на итальянском языке. Если это удастся осуществить, – мои друзья и связанный с ними издатель очень заинтересованы Вами, и весь вопрос заключается в том, как отнесется к этому делу цензура, в цензуре же дело тянется месяцами, – то в первую очередь возможно будет, вероятнее всего, издать ряд глав из На весах Иова, посвященных Толстому, Достоевскому, Спинозе, Паскалю, может быть, Плотину. Мне пришло в этот момент на мысль, что правильно было бы теперь же ознакомить этот круг моих друзей с Вашим Киркегаардом. Если Вы сумели бы прислать мне 2 экз<емпляра> для немецких издателей, то я устрою так, что один их этих экземпляров мне вернется, и я пошлю его в Италию.
В заключение еще одна просьба: обычно авторы получают свои произведения от издателей своих по так наз<ываемым> «издательским ценам», т. е. со скидкой в 45–50 %. Мне необходимо для моей работы над Вашими произведениями русское издание Иова. Если Вы могли бы распорядиться в Имка-пресс, чтобы они прислали бы мне экземпляр этой книги [97] , то я с удовольствием и благодарностью вышлю Вам стоимость ее, лишь только узнаю от Вас, за какую цену издательство Вам ее предоставило.
Простите, дорогой Лев Иса<а>кович, что затрудняю Вас своими просьбами и примите самые сердечные приветы от моего отца [98] , моей жены [99] , сестры [100] и меня.
Искренне преданный Вам
96
См. прим. 3 к письму 70 (Г Ловцкого Эйтингону) от 9 июля 1935 г.
97
Шор ошибается: книга На весах Иова вышла не в YMCA-Press, а в издательстве Современные записки.
98
Давид Соломонович Шор, см. прим. 1 к письму 75, от 5 марта 1936 г.
99
Музыкант и специалист по художественной фотографии Надива (Надежда) Рафаиловна Шор (1906-99). После эмиграции из России жила сначала в Германии, а затем во Франции. В 1927 г. встретилась в Париже с Д.С. Шором, отцом Е. Шора, который приезжал туда с кратким визитом, и через него познакомилась со своим будущим мужем. После того как нацисты пришли к власти, в 1934 г. репатриировалась с Е. Шором в Палестину. Была одним из основателей объединения журналистов-фотографов; организовывала выставки своих работ, которые принесли ей широкую известность, в особенности в области фотоискусства, отражающего жизнь детей. В 1942 г. вместе с Е. Шором открыла в г. Холоне Музыкальную школу, которой продолжала руководить после его смерти в 1974 г.
100
Евгения (Ева-Евгения) Давидовна Шор (1890-?), первая жена (с лета 1913 г.) поэта-имажиниста В.Г Шершеневича, от которого имела дочь Ирину; ей посвящен цикл стихов поэта Осенние ямбы (сб. Carmina, 1913); с 1907 по 1914 г. являлась вольнослушательницей юридического факультета Московского университета; по-видимому, репатриировалась в Палестину вместе с отцом, Д.С. Шором, в середине 20-х гг. (справка составлена с помощью В.А. Дроздкова).
Скорей всего, в книге Литературная жизнь России 1920-х годов: События. Отзывы современников. Библиография, т. 1, ч. 1: Москва и Петроград, 1917–1920 гг. (М.: ИМЛИ РАН, 2005) на сс. 368 и 379 имеется в виду не Евсей Шор, как указано в индексе имен, а его сестра Евгения.
23 октября 1936 г. Шестов отвечал ему на это письмо:
Дорогой Евсей Давидович!
Спасибо за добрую память. И я сохранил лучшие воспоминания о пребывании своем в Палестине. Боюсь только, что Вы слишком оптимистически относитесь в <sic> возможности второй поездки моей. И у вас еще далеко не все успокоилось, и у нас время тревожное: можно ли рассчитывать, что все же Истадрут решится пригласить меня. Тем более, что на этот раз я смогу приехать только в том случае, если меня освободят от необходимости вносить залог, т. к. теперь вряд ли кто согласится внести его за меня. Но на всякий случай отвечаю Вам на Ваш вопрос: я мог бы выехать или в середине марта или в середине октября будущего года, если, конечно, по крайней мере за два месяца до отъезда все формальности по получении визы и билетов будут выполнены и мне, как было условлено, обеспечат 50 фунтов – так чтоб я мог осмотреть Палестину.
Книги, о которых Вы пишете – т. е. два экземпляра Киргегарда и один На весах Иова я Вам вышлю на днях, хотя и тут, правду сказать, я мало рассчитываю на удачу: издатели сейчас интересуются книгами, связанными с текущими событиями. Рукопись же, т. е. русский оригинал Кирг<егарда> я Вам не решаюсь послать: у меня нет копии, а сделать копию стоит дорого. Можно ведь и с французского переводить. И кроме того, предисловие к книге имеется у Ел<изаветы> Исаак<овны Мандельберг> на русском языке: оттиск из журнала Путь [101] . По-моему, издателю для ознакомления с книгой совершенно достаточно того предисловия: оно дает полное представление о характере книги. Посылаю Вам теперь же один экземпляр неприятных ошибок, замеченных мною уже после выхода книги и потому отпечатанных на отдельном листке. Что же до приводимых в начале главы цитат – то все они потом повторяются с указанием места, откуда они взяты.
Всего Вам доброго. Привет Вашему батюшке и жене. Если увидите Л<ьва> Е<всеевича> и Ел<изавету> Ис<ааковну Мандельбергов>, передайте и им привет, равно как и всем их родным. Скоро я и им напишу.
Преданный Вам
Шестов
101
См. прим. 5 к письму 62, от 22 апреля (марта?) 1934 г.