Исцеление Вечностью
Шрифт:
– Так я же ведь столько не выстою… - растерянно напомнила Вера.
– А тебе и не надо!
– спохватился, что опять по неосторожности в разговоре с тяжко больным человеком сказал лишнее, Александр. – В случае болезни и тем более, если благословил духовник, можно, конечно, и лежа…
– Но я и лежать не могу…
«Да что ж это делается?» – разозлился на себя Александр, давая себе обещание следить теперь за каждым словом, и вслух сказал:
– То есть, я хотел сказать – сидя! Как говорят в таких случаях старцы, Господь ведь сказал: «Сыне, дай
– И петь мне тяжело… - вздохнула Вера.
– А это совсем необязательно! Можно просто читать вслух… Это же очень просто!
Александр достал из сумки небольшую книжечку и показал ее Вере:
– Вот – акафист Покрову Пресвятой Богородицы, - сказал он и, чтобы Вере было понятней, постарался на первый раз объяснить, что к чему, без таких незнакомых ей терминов, как икос и кондак: - Количество песней в нем 24 – по числу букв греческого алфавита, с которых начинается каждая песнь в самом первом, созданном больше тысячи лет назад акафисте, по образцу которого создавались последующие…
Вера с уважением взяла книжечку, полистала ее и жалобно посмотрела на Александра:
– Мне сейчас и читать трудновато. Боюсь, кашель от этого резко усилится.
– Да-да, я понимаю, - участливо закивал Александр. – Сам в детстве болел бронхитом…
Услышав это, Вера нахмурилась и поспешила поменять тему разговора:
– Ну а как у тебя в редакции? Нормально познакомился с коллективом? – спросила она.
– Да уж куда нормальнее! – усмехнулся Александр и, сам не зная почему, рассказал обо всем ей.
Вера неожиданно приняла его рассказ близко к сердцу, и он, почувствовав это, невольно обратился к ней за поддержкой:
– Ну сама посуди, разве после монастыря я мог поступить по-другому?
– Да, конечно, ты прав! И отец Лев, видишь, тебя поддержал, – решительно заявила Вера.
Александр благодарно кивнул ей и, целуя каждую, стал бережно вынимать из сумки и ставить на стол свои иконы, которые были с ним еще в монастыре: Спаса Нерукотворного, Иверской, Казанской и Владимирской икон Пресвятой Богородицы, святителя Николая Чудотворца, своего небесного покровителя – Александра Невского, преподобных Сергия Радонежского, Серафима Саровского, Варнавы Гефсиманского Чудотворца, других святых…
Вера внимательно следила за каждым его движением.
– А что ты делал в монастыре? И как ты вообще туда попал? – принялась расспрашивать она и спохватилась: - Ой, видишь, сколько у меня вопросов! И не только этих…
– Ничего, времени у нас много! – успокоил ее Александр и, видя, как радостно засияли глаза Веры, вдруг сам поверил в то, что у них, то есть, у нее, действительно, еще много времени!
Вера, словно почувствовав это, впилась в него глазами и заторопила:
– И кем же ты был в монастыре? Неужели, монахом?
– Нет - полубратом! – усмехнулся Александр. – Ну, как бы тебе это объяснить - гостем. После того, как у меня вышел большой роман, и я, крестившись, захотел писать только на духовные темы, настоятель пригласил меня немного пожить в келье,
но я задержался и вот так в шутку называл себя сам. А если серьезно, то сподобился в течение целого месяца поднимать мощи вот этого святого, - он кивнул на одну из икон, неожиданно с удивлением посмотрел на нее, недоуменно поджал губы и, не без труда снова собравшись с мыслями, продолжил: - Потом экскурсоводом, чтецом…– Чтецом? – обрадовалась Вера и сказала: - Тогда… если ты еще не устал, может, поможешь мне почитать акафист?
– А почему бы и нет? – удивленно пожал плечами Александр.
И – хотя он хотел внимательней изучить внезапно поразившую его икону святого, да и вообще собирался заняться сокращением романа не в уме, а уже на бумаге – согласился:
– Это даже намного душеполезней. Ведь Христос говорил, где двое или трое молятся во Имя мое, там и я посреди них!
– Конечно! – обрадовалась Вера.
Поправив косынку, она с трудом дожидалась, пока Александр закончит свое дело, но когда он выложил последнюю икону, все же – обязанности хозяйки пересилили в ней желание больного человека - спросила:
– Может, сначала поужинаешь, а потом почитаем?
– Нет, - возразил Александр. – После ужина мы будем читать уже вечерние молитвы. Так же, как и до завтрака – утренние!
– Слава Богу!.. – прошептала Вера, и глаза ее заблестели.
– Ты это чего? – удивился Александр.
Она быстро смахнула рукой слезу и прошептала:
– Да как же ты не понимаешь. Вот уж действительно полубрат! Да у меня первый раз в этой комнате иконы… первый раз я буду читать акафист… регулярно совершать молитвенное правило… Дождалась!
Александр понял, что Вера благодарила Бога за то, что Он, наконец, послал ей такого человека, как он, и сам от смущения закашлялся.
Вера поняла это и, несмотря на серьезность момента, заулыбалась.
Только рыжий кот по-прежнему недружелюбно щурился на квартиранта, но дуга его хвоста уже казалась не таким зловещим вопросительным знаком.
Впрочем, вскоре Александр начал читать акафист, и он, блаженно закрыв глаза, сделался тихим и мирным.
«Избранней Превечным Царем, превышшей всякаго создания Небесе и земли Царице, - полилось словесным ручьем из книжных строк, написанных церковнославянской вязью, - пришедшей иногда во Влахернскую церковь на молитву, достойное поклонение с благодарением приносяще, яко во тьме сущии, под Твой светящийся омофор с верою и умилением прибегаем. Ты же, яко имущи державу непобедимую, от всяких нас бед свобождай, да зовем Ти:
Радуйся, Радосте наша, покрый нас от всякаго зла честным Твоим омофором».
Александр читал акафист, не торопясь, время от времени напевая: «Аллилуйя» и «Радуйся, Радосте наше, покрый нас от всякаго зла честным Твоим омофором!»
«Радуйся, Радосте наша, покрый нас от всякаго зла честным Твоим омофором!» Какие красивые слова! Какое совершенно незнакомое, необъяснимое чувство было, когда ты читал!..– прошептала Вера и призналась: –Хотя я и не все понимала…