Исцеление

— Тетя Дженни, теперь можно и всплакнуть.

Повисшая на несколько секунд тишина, взорвалась таким грохотом смеха, что сорвала всех птиц с деревьев, давая знать и охранникам, тоже беспокоившимся о Майкле, что он жив и здоров.

— Вика, — сквозь смех говорила Дженни, — что у тебя за дети такие?..

— В отца! — гордо отвечала она, радуясь счастливому исходу.

Дженнифер подхватила Витю и Юлю, закружилась с ними по пляжу, радуясь и смеясь, пока не упала на песок вместе с ними.

К полднику, как и обещал Николай, самолет приземлился на райском острове. К трапу сбежались все, кроме охранников на вышках. Люк распахнулся и в проеме показался Николай, сидевший на руках у Джона и Майкла. Они никак не могли протиснуться в люк втроем и отпустили Ника. Он первым сошел на землю, ворча вслух:

— Вот черти, никак не хотели, чтобы я своими ногами спустился. Словно дети малые…

Дженнифер бросилась к сыну, обняла его и снова заплакала, целуя и прижимая к себе, как малое дитя. Майкл, стесняясь, старался урезонить ее: «Ну, что ты, мама, все же хорошо, лучше Ника поблагодари, — перевел он «стрелки».

— Нет уж, увольте, «телячьи» нежности не для меня, — смеялся он, отходя в сторону и прячась за Аллу, — тем более на глазах тещи.

Со смехом и шутками все вернулись на пляж, под навесной шатер и уже там, не утерпев, стали наперебой расспрашивать подробности.

— Все расскажу все, — поднял руку вверх Джон, — только смочу горло. Расскажу по порядку.

Он налил неразбавленного виски полный бокал и выпил все одним махом, опустился тяжело в кресло и скупые мужские слезы побежали из его глаз.

— Видимо мне придется рассказывать, — вздохнул Нельсон, — Джон перенес сильное потрясение, пока я рассказываю, он придет в себя, — он отпил глоток виски и продолжил: — Когда мы прилетели к клинике, полицейский уже ждал нас. Мы прошли в палату, доктор Джек тоже находился там, всё, как просил Ник. Врач, стоявший рядом с Джеком, сразу же объявил Джону, что, к сожалению, ничего сделать нельзя. Он вначале не заметил Ника и, увидев его, побледнел, как полотно. Я сразу подумал, что здесь не чисто. Этот врач протянул Нику рентгеновские снимки, он посмотрел их и подтвердил, что действительно, с такой травмой жизнь не совместима. У меня от его слов чуть не подкосились ноги, выходит, мы зря торопились и Майкла уже не вернуть. Представляете, что творилось в этот момент в душе Джона… — Нельсон снова отпил глоток виски. — Дальше смотрю, этот врачишка вроде бы успокоился при словах Ника. А Ник попросил его выйти, объяснив, что последние минуты жизни отец должен побыть один с сыном, в кругу друзей, потом можете отключать аппаратуру, она действительно не понадобится.

Когда этот врач вышел, Ник сразу же подошел к Джону и сказал, что Майкл будет жить, все хорошо, и мы прилетели вовремя. Вы бы видели при этом лицо Джона, сейчас можно смеяться, а тогда это было нечто страдающее и непонимающее существо, смотреть на которое без слез невозможно. Ник попросил Джека взять на анализ кровь Майкла, а потом ввести ему внутривенно прозерин и атропин. Полицейский, по просьбе Ника, фиксировал все. Через несколько минут Майкл зашевелился, а Ник попросил позвать этого врача. Я и Джон ничего не понимали — то ли умрет, то ли не умрет, но Майкл зашевелился, и у нас появилась надежда. Когда врач пришел, Ник приказал ему отсоединить аппаратуру, а он шарахнулся в сторону, словно ужаленный, видя, как двигается Майкл. «Это убийца», показал на врача Ник, «арестуйте его». Полицейский надел наручники и зачитал права. Мы с Джоном так ничего и не понимали. Джек отсоединил аппаратуру, Майкл дышал сам, но еще плохо соображал и двигался. Ник объяснил полицейскому, что Майклу ввели дитилин, а потом тубокурарин-хлорид, это миорелаксанты, действуют, как яд кураре — человек самостоятельно перестает дышать. Вот почему он еще здесь, на острове, говорил об аппаратуре, мы с Джоном пытали его, но он отнекивается — может знал, а может и нет. Но об этом потом. Майкл быстро пришел в себя, а Ник заявил, что это снимки другого больного, у Майкла ничего не сломано, его просто хотели убить ядом кураре. Врач сразу же сознался во всем и дал показания, что его заставил это сделать Стокфорд.

— Вот гнида, — не выдержал Стив, — но тогда причем здесь авто авария, вернее наезд на Майкла?

— Гнида, она, конечно, и есть гнида, — усмехнулся Нельсон, — но наезд был на самом деле, Майкл сумел увернуться и его только слегка царапнуло. Но видевший все это Стокфорд вызвал своих людей, они появились под видом скорой, вкололи Майклу дитилин, он естественно перестал дышать, его подсоединили к аппаратуре и отвезли в клинику. Там вкололи еще тубокурарин-хлорид, быстро подыскали нужные снимочки и все свалили на наезд. С такими снимками никто не усомнится в диагнозе, а Джон не разрешил бы вскрытия — зачем терзать мертвого. Очень тонкий расчет и никакого, якобы, убийства.

— Сволочь, — скрипнул зубами Сэндс, потом повернулся к Нику, — а как вы догадались, что это не снимки Майкла?

— Я могу сканировать, видеть сквозь тело и я видел, что у Майкла нет никаких травм. Его позвоночник и основание черепа целы, а на снимках действительно были жизненно несовместимые травмы, я ничего не наврал, все правда. Прибывший доктор Джек наверняка бы дал разрешение на отключение аппарата искусственного дыхания и был бы прав, исходя из диагноза по рентгеновским снимкам. Он удивлялся, почему я запретил ему делать это, но приказ господина Ларсона выполнил, пусть как прихоть, но выполнил и тем самым спас жизнь Майклу. На это я и рассчитывал, — ответил Ник.

— Но зачем, чем помешал Стокфорду Майкл? — допытывался Сэндс.

— ЦРУ не устраивало, что я нахожусь с вами, а не со Стоуном, — пояснил Михайлов. — Вы люди влиятельные и им меня просто так отсюда не вытащить. Я еще нужен Стоуну, он должен договориться со мной о следующем приезде. Вся затея сводилась к тому, чтобы я остался жить в Америке и работал бы над созданием особого оружия. А в случае с Майклом мы все съезжаем отсюда — чья-то отдельная жизнь ничего не значит для спецслужб.

Нельсон и Джон успели «остыть» в самолете, а Стив бушевал вовсю:

— Я этого так не оставлю. Я еще дам просраться директору, Лэнгли пожалеет, что связалось с нами. А Стокфорда я сотру в порошок.

— Успокойся Стив, Стокфорд уже арестован, хотя вряд ли он доживет до утра, — Михайлов усмехнулся, — живые свидетели ЦРУ не нужны.

— Ну, уж нет, — возмутился Сэндс, — я позвоню и его станут охранять, как зеницу ока, никому до него не добраться. Пусть он все расскажет на суде, как есть.

Сэндс взял телефон и отошел в сторонку, чтобы ему не мешали.

Михайлов усмехнулся про себя: «Эх, Стив, Стив, даже такой влиятельный, как ты человек, здесь бессилен. И ничего ты не сможешь, и не успеешь сделать. К этому нужно готовиться заранее, тут наскоком не возьмешь».

Сэндс долго говорил с кем-то по телефону, потом опустил трубку и минут пять сидел молча, обхватив голову руками. Затем подошел ко всем и с сожалением произнес:

— Стокфорда застрелил полицейский по дороге в участок, якобы при попытке к бегству. А из ЦРУ он уволен еще до встречи с тобой, Ник. Врач тоже изменил свои показания, он заявил, что прекрасно знал об увольнении Стокфорда и тот его заставил принять Майкла в клинику, пригрозив убить жену и детей, но миорелаксанты он не вводил. Их ввели еще на скорой, а тех парней не нашли и, вероятно, никогда не найдут. Машину скорой обнаружили сгоревшей, она угнана. Врача выпустили под залог, уберут и его со временем, Лэнгли заметает следы чисто.

Под шатром снова повисла тишина, Виктор посмотрел на всех и улыбнулся.

— Что носы повесили, дяди и тети, хоть бы за новорожденного Майкла выпили что ли?

Дженнифер прыснула со смеха, отпуская Майкла и заливаясь во все горло, а через секунду многоголосый раскатистый смех уже летел над островом, вновь срывая птиц с насиженных веток. Женщины наперебой кинулись рассказывать Джону, Нельсону и Майклу, как деточки заботились и успокаивали Дженни. Смех, умолкая, вновь набирал силу при новом рассказе, заставляя расслабиться и сбросить эмоциональное напряжение окончательно и бесповоротно.