Исчадие ветров

Гости с Бореи не могли точно сказать, взяли ли их сыновья Аннахильд под негласную защиту или же, напротив, под негласное наблюдение, но, как бы там ни было, в конце концов, можно было урвать пару часов сна в относительной безопасности. Несмотря на то что путешественники не подавали вида, стремительный полет сквозь пустоту вымотал их физически и психически. Сейчас же, когда в желудке каждого из них плескалась пинта липкого сладкого эля и туда же было отправлено по тарелке полупрожаренного копченого мяса неведомого происхождения, они смогли наконец начать решать проблемы по мере их поступления.

Возвращение Тонйольфа к своему клану их несколько разочаровало, зато они поняли, отчего здешнего предводителя зовут еще и Молчаливым.

Тонйольф со свитой человек двенадцать сошел с корабля, бегло оглядел путешественников, что-то мрачно буркнул при виде храпящего на песке сына и терпеливо выслушал визгливый отчет Аннахильд о недавних событиях. Ее растрепанный вид и безумный взгляд, видимо, убедили предводителя, что к путешественникам стоит относиться с уважением.

Затем последовал показательный полет де Мариньи на плаще, и Тонйольф вместе с ведьмой и несколькими мужчинами из клана удалились в зал собраний. Если даже предводителя и удивила победа де Мариньи над гравитацией, то он и виду не подал, разве что слегка поднял рыжие косматые брови.

Реакцию на их появление — вернее отсутствие реакции — и обсуждали вполголоса между собой де Мариньи и Силберхатт в доме Аннахильд.

— Не понимаю, — начал де Мариньи, — я всегда представлял, что викинги — народ горячий и непостоянный. Такие бы извлекли множество толкований из чего угодно, тем более из нашего появления. И что мы видим? Вот они мы, пара карликов, прилетели чуть ли не на штуковине из «Тысячи и одной ночи». Их реакция — «посланники Итаквы», и все! Я уж не говорю о том, что ты отправил в нокаут сына их предводителя. Сдается мне, что после такого либо они нас где-нибудь подвесят за большие пальцы, либо мы захватим трон Тонйольфа, если он у него, конечно, есть!

Силберхатт кивнул:

— Да, мне это тоже очень странно, но чем больше я об этом думаю…

— Тем что?

— Ну, для начала, Анри, я думаю, что гости с неба не такая уж и редкость на Нуминосе. Итаква приходит и уходит довольно часто.

— Надеюсь, что не слишком часто, — с жаром вставил де Мариньи.

— Что у нас дальше? Аннахильд и ее галлюциногенный порошок, — продолжал Вождь, — вспомни, что Харальд тогда говорил. Если в каждом клане есть такие ведьмы и если они знают, где взять растения, или из чего они там эти порошки делают, то я не удивлюсь, что рядовой нуминосский викинг спишет подобные явления на действие порошка. А теперь представь, что нас действительно прислал сюда Итаква — что бы ты сделал, будь ты викингом?

— Я бы насторожился, стал бы думать, что да как.

Силберхатт кивнул:

— Ты бы — да, и, как видишь, они поступили более-менее так же. Кроме Харальда, но это просто тупой болван. Сдается мне, что он таким образом пытался самоутверждаться в отсутствие отца. Что же до самого предводителя — когда Тонйольф на меня смотрел, я понял по глазам, что его ограниченный ум занят другими вещами, а именно «большим тингом», на котором он побывал, и готовящимся рейдом на Гористый остров. И тут вдобавок ко всему Итаква посылает нас именно в его клан, и он теперь будет, готовясь к рейду, пахать как проклятый, несмотря даже на то, что мы ему вряд ли понравились, да еще и испугается, что придется держать ответ за неразумные действия своего сыночка.

— Думаю, что ты прав, — сказал на это де Мариньи, — но мы до сих пор не продвинулись в поисках Часов.

— Да, пока что нет, но стоп! Сюда идет Аннахильд, судя по всему, одна — слух еще никогда не подводил меня. А это — идеальный повод аккуратно выяснить положение дел и заодно попытаться разузнать насчет Часов. Посмотрим, что она нам скажет.

Бормотание ведьмы за стеной стало громче — она подошла к дому и расспрашивала сыновей, хорошо ли устроены гости. Те ответили ей вежливо, но уклончиво, и она разрешила им пойти в зал собраний, который, судя по всему, был у викингов не только тронным залом, но и своего рода распивочной. Затем Аннахильд вошла в дверь, аккуратно закрыв ее за собой. Склонив голову к плечу, она какое-то время прислушивалась, чтобы убедиться, что Эрик и Рори действительно ушли, как она им велела.

Убедившись, она повернулась к путешественникам и сказала:

— А теперь, гости дорогие, давайте по-честному.

— Ты о чем? — спросил де Мариньи, изо всех сил стараясь не измениться в лице.

— Игры кончились! — предупредила Аннахильд. — Я прекрасно знаю, что никакой Итаква вас не присылал. Я поняла это еще тогда, когда дотронулась до вас. — Она схватила их за руки. — Да! Да! Вот ты, — она уставилась на Силберхатта, — тебе ведомо прикосновение Итаквы, его красные глаза, его ледяное дыхание прямо в лицо, да! Но ты не из его людей. Он остудил твою кровь, что есть, то есть, но ты — свой собственный.

Ведьма повернулась к де Мариньи:

— Ну а ты тоже встречал Шагающего с Ветрами, но он не прикасался к тебе. Твоя кровь все еще теплая. Нет, вы не Дети Ветров… Но кто же вы тогда? Я даже не уверена, что вы с Нуминоса. Но если не с Нуминоса, то откуда?

Путешественники молча глянули друг на друга, и наконец Силберхатт проговорил:

— Что ж, Аннахильд, похоже, мы вынуждены тебе довериться. Мы вовсе не посланники Итаквы, и мы не с Нуминоса. Я Хэнк Силберхатт с Бореи, военный вождь Плато. Мои люди — заклятые враги Итаквы. А этого человека, — он положил руку на плечо де Мариньи, — зовут Анри-Лоран де Мариньи, и он с Материнского мира. Я тоже родился на Земле, но теперь считаю своим домом Борею.

Если при слове «Борея» глаза Аннахильд удивленно распахнулись, то, когда Силберхатт упомянул о Материнском мире, они чуть не вылезли из орбит.

— Люди с Земли здесь, на Нуминосе, — выдохнула она, — и не по воле Итаквы! Но как? Зачем?

— Как мы сюда попали — это потом, — сказал де Мариньи. — А здесь мы вот зачем — мы ищем… э-э-э… сундук.

— Сундук?

— Да, большой сундук, в который помещается человек. Вот такой формы, — носком ботинка он нарисовал на грязном полу что-то вроде пятиугольного контура гроба. — Это мой сундук, Итаква украл его у меня. Я хочу его вернуть.

Она горячо кивнула:

— Да, я кое-что знаю про твой сундук, только скажи мне, что же в нем такое лежит и что ты будешь с ним делать? Для чего нужен этот сундук?

— Это машина для путешествий между мирами, и еще на нем можно прыгать туда и сюда во времени, — ответил Силберхатт. — Мой друг летел на нем в Элизию, но как только он попал на Борею, Итаква утащил сундук.

— Элизия! — поразилась старуха.

— Элизия, это… — начал было де Мариньи.

Но Аннахильд тут же перебила его:

— Это дом Великих Старших Богов, я знаю, знаю! — Ее худые пальцы стиснули запястья путешественников, как стальные наручники. — Когда я только увидела, как вы летите со стороны моря, я решила, что кто-то засыпал мне глаза моим же порошком. А сейчас я вижу, — она изумленно покачала головой, — вы двое — истинное чудо!

— Аннахильд, — де Мариньи нетерпеливо взял ее за руки, — где Часы Времени — в смысле мой сундук? Я должен его найти.

Глаза колдуньи сузились, она пристально оглядела путешественников и ответила: