Исчадия техно

Обернувшись, Влад едва успел отбить удар копья – раненный в плечо не собирался успокаиваться. Голую руку прострелило болью – серьезно резануло, перехватить древко не успел, зато, прыгнув вперед, разорвал дистанцию – потеряв уже прилично крови, абориген заодно утратил большую часть прыти. Яростно заорав в перекошенное от нечеловеческой злобы лицо, Влад ото всей души врезал лбом в область переносицы, ухватил противника за шею, шагнул за спину, с натугой присел, увлекая за собой изогнувшееся в дугу тело. Уже встав на колени, рванул захват в сторону с такой силой, что едва не оторвал врагу башку. Даже хруста позвонков не услышал в запале.

– Обнаружены повреждения организма. Старт процедуры восстановления.

– Давай, детка!.. Работай!..

Не забыв, что еще двое как минимум живы, вскочил, подхватив копье. Одним прыжком вернулся к избе, два раза пробил грудь оглушенного, кинулся к тому, который пытался достать его на площадке. Этот, приложившись о чурбак, не шевелился – похоже, ухитрился сломать спину. Влад – не доктор, уточнять скоропалительный диагноз не стал – просто со всей дури сверху вниз ударил так, что наконечник, пробив горло, застрял в костях шеи.

Вроде всем уже досталось, но расслабляться он не стал. Подняв с земли длинный кинжал, пробежался глазами по противникам. Тишина и спокойствие – все валяются, истекая кровью. У Влада тоже с ладони капало, но не настолько сильно, чтобы паниковать по этому поводу. Подняв ружье, перезарядил, покосился на Лилю. Та орать перестала, но смотрела на него взглядом человека, с которым сейчас лучше не общаться – не то душевное состояние. Решив, что с ее освобождением от пут можно чуть повременить, начал осматривать поселение на предмет уцелевших врагов и потенциальных союзников.

Заглянул в левую избу. Внутри сумрачно, какие-то мешки и корзины по углам, лежанки из жердей, очаг возле входа. Ни живых, ни мертвых не видать. Направился к правой.

Здесь повезло больше – у дальней стены сидели связанные по рукам и ногам старые знакомые: Давид и та самая девочка, имени которой Влад не помнил, а может, и вообще не знал. Оба испуганно поблескивали глазами – или не узнавали старого знакомого, или он сейчас сам на себя не похож.

– Влад?.. Ты?.. – первым заговорил южный человек.

– Да. Я всех убил. Вы целы?

– Вроде да… Всех?!

– Семерых. Их столько было?

– Да. Развяжи меня быстрее.

Влад не стал возиться с узлами – ладонь горела, будто обожженная. Просто поработал кинжалом – хоть и тупой оказался, но веревки здесь такие убогие, что сибирским валенком перерезать можно.

Давид, получив свободу, начал неистово разминать конечности, тихо поругиваясь – видимо, всерьез затекли. Оставив парочку заниматься своими проблемами, Влад вернулся к столбу, перерезал путы, удерживающие Лилю. Не устояв на ногах, она присела, упираясь спиной в отполированное предыдущими жертвами орудие пыток, тихо заплакала. Вытирать ей сопли тоже не стал, направился к дальней стене. Как Влад и подозревал, то, что он издали принял за узкую калитку, ею и оказалось. Раскрыл, бросил взгляд на реку.

Берег в этом месте был высокий, обрывистый – метров пять, если не больше. Удобно – наверняка даже самое высокое половодье не достает до изб. От калитки вниз вела лестница, опирающаяся на вбитые в дно деревянные сваи. На них же стоял короткий, почти квадратный причал, к нему была пришвартована длинная лодка с задранным кверху носом. Другого ценного имущества не обнаружилось, новых противников – тоже.

Успокоившись, Влад прикрыл калитку, развернулся. Во дворе собралась вся публика. Женская часть плакала дружно, в обнимку, обе время от времени с ужасом косились на растерзанное тело милиционера. Давид поглядывал на него тоже нехорошо, но в глазах проскакивало еще и что-то другое, вроде неуместной радости – не повезло какому-то лоху, а не ему. В принципе нормальное чувство, но зачем же так явно…

Сопли и слезы – естественная реакция женского организма на самую незначительную трагедию, но Влада они раздражали. Хотелось побыстрее унести ноги из этого места, а тащить за собой двух дамочек в истерике, наоборот, – не хотелось. Поэтому первым делом надо убрать с глаз раздражающий фактор, а уж потом решать все остальное, причем командование придется брать в свои руки, так как доверять подобное Давиду не стоит. Понятно, кто руководил до этого, и до чего довело такое руководство, тоже понятно.

Бросив Давиду под ноги кинжал, Влад угрюмо, тоном, не терпящим возражения, заявил:

– Найди поблизости место с землей помягче и в темпе рой могилу – надо похоронить товарища. Я пока рукой своей займусь и осмотрю все здесь. Нам оружие понадобится и еда.

Тот охотно кивнул:

– Сейчас все будет. А с твоей рукой что? Серьезно зацепили?

– Вроде нет, но перевязать надо.

– Как ты вообще здесь оказался?

– Давай потом поговорим – не до этого сейчас.

– Да, ты прав.

– И это… Девочек тоже привлеки. Пусть делом займутся – это настроение выравнивает.

– Ты опять прав.

Глава 11

Если Влад что-то понимает в людях, то Давид только что безоговорочно признал за ним право командовать и оспаривать его вряд ли собирается. Хотя не собирается уступать роль первого зама – вон как резво начал ставить барышень на путь созидательного труда.

– Статус восстановления: завершение процесса первичной кольматации, временная реплантация мышечных волокон.

– Руку можно не перевязывать? – впервые мысленно, чтобы не напрягать спутников признаками явного умопомешательства, уточнил Влад.

– Статус восстановления: реплантация мышечных волокон.

Ничего не поняв, Влад решил на всякий случай перемотать рану – кусок платка у него с прошлого раза остался. Сорвав возле калитки несколько листков подорожника, спустился на причал, вымыл ладонь, изучил порез. С внешней стороны запястья, с виду чуть ли не царапина, да и кровь уже успокоилась. Но все равно перевязал, приложив «ботанический компресс».

Вернувшись наверх, никого там не застал, зато прекрасно расслышал, что за изгородью вовсю роют землю. Его подчиненные работают, и даже рыданий с их стороны не доносится. Жизнь налаживается.

Осмотрев тела, собрал все оружие в кучу: копья, дубины, ножи, пара кинжалов, большие топоры и топорики, деревянный лук, обмотанный кожей, и полный колчан. В некоторых изделиях железо откровенно дрянное, запущенное до ржавчины, другие, наоборот, сверкают так, что нет сомнения – коррозии почти неподвластны. Больше всего поразили наконечники стрел – совсем не похожи на грубые самоделки, как все остальное. Серый металл, идеальная полировка, трехгранное острие – будто на фабрике изготовлены.