Исчезнувшие без следа

– Здравствуй, – сказала она, а взгляд метнулся по коридору – высматривала брата.

– Я один, – поспешно сказал Шаповал. – Андрей не смог приехать. Поживу у тебя недельку, не прогонишь?

– Нет, конечно.

Хотелось поцеловать ее, но Шаповал не осмеливался. Он очень по ней соскучился, с удивлением понял он.

– Ничего не случилось, правда?

– Правда, – подтвердил Шаповал. – Ну что с нами может случиться, сама посуди.

– У меня через десять минут заканчивается урок. Подождешь?

– Ну конечно.

За десять минут Шаповал успел обойти оба этажа небольшой школы и возле директорского кабинета сорвал три цветка. Их он вручил Светлане сразу после урока. Она смутилась и не знала, куда спрятать глаза. Школьники, четвертый или пятый класс, не старше, обступили их со всех сторон и разглядывали Шаповала с интересом. Все ведь понимают, хоть и дети. Кто-то, самый приметливый, сказал:

– Директрисины цветочки.

Сказано было без ехидства, но Шаповала задело.

– Ты бы не бросался такими словами, – веско сказал он шустрому пацану. – В неловкое положение меня ставишь. Что теперь обо мне здесь будут думать?

Положил руку на плечо пацаненку и посмотрел ему в глаза – сверху вниз.

– Тебе спецзадание, дружок…

И добавил с сомнением в голосе – это на всякий случай:

– Хотя справишься ли быстро? Сможешь, как Рэмбо: одна нога здесь, другая там?

Пацаненок не понял ничего, кроме слов про Рэмбо – вот это он знал. И с готовностью кивнул.

– Слетай к директорскому кабинету, посмотри, ее цветы на месте или нет.

Светлана покусывала губы. Шаповал сохранял серьезный вид. Мальчишка умчался вихрем и так же быстро вернулся.

– Есть цветы! – доложил он.

Шаповал торжественно-высокомерным взглядом обвел обступившую их ребятню, потом взял Светлану за руку и повел к выходу. Светлана несколько успокоилась и уже не стеснялась подаренных ей цветов.

– А вообще очень похожи, – признала она. – Я тоже сначала подумала, что ты возле кабинета директрисы…

– Ты правильно подумала, – с тем же серьезным видом подтвердил Шаповал. – Всего их было шесть. Три я сорвал и три оставил. Зачем же забирать все?

Светлана прикрыла лицо ладонью и рассмеялась. Даже мочки ушей порозовели. Шаповал вышагивал рядом с невозмутимым лицом.

– Вот теперь я тебя узнаю, – сказала Светлана.

Она его таким с прошлого приезда и запомнила: с ним было легко и весело.

Глава 33

Удалов очень рассчитывал на добытые им личные дела первых «антитерроровцев», и поэтому полный провал поисков, о котором ему доложил Дружинин, его чрезвычайно обескуражил, он даже не стал этого скрывать. Вышагивал по кабинету и покусывал губы.

– Все эти бумаги – фальшивка, – сказал Дружинин.

– Что фальшивка – личные дела?

– То, что касается службы этих ребят в «Антитерроре» – участия в операциях, сведений о ранениях, о наградах, – скорее всего подлинно. А вот исходные материалы – явная липа. Все эти аттестаты, справки из детдомов…

– Но почему? – воскликнул Удалов. – Зачем это сделано?

– Они что-то хотели скрыть.

– Они – это кто?

– Люди, в чьем распоряжении «Антитеррор». Может быть, есть другие личные дела, настоящие? И если там, в правительстве, попросить…

– У кого? – с горечью усмехнулся Удалов.

– У тех людей, которые вам передали эти бумаги.

Удалов покачал головой:

– Ты, наверное, думаешь, что я пришел к какому-нибудь министру и он передал мне эти папки? Нет, Андрей, так я их не получил бы. Вряд ли чиновники, ответственные за эти документы, знают, что они у меня. В любой структуре всегда есть какие-то маленькие люди, на которых никто и внимания не обращает. Сидит себе человечек, зарабатывает на хлеб. И только он сам знает, какими возможностями располагает. Если к нему найти подход, он всегда поможет. И эти папки, – Удалов показал на них рукой, – самые что ни на есть настоящие, поверь. Вот только внутри них почему-то липа зацвела.

– Они что-то хотели скрыть, – опять повторил свою мысль Дружинин.

– И ты знаешь – что?

– Могу только догадываться. Они скрывали тайну происхождения этих ребят.

– А смысл?

– Смысл надо искать.

– Вот и ищи, – напутствовал Удалов.

– Где?

– В папках этих, Андрей.

– Там нет ничего. Проверено.

– Ты всех обзвонил?

– Нет. Я же вижу – бесполезно.

– Ну уж нет, – сказал Удалов. – Успокоишься, только когда доведешь дело до конца.

– Мне везде отвечают, что таких воспитанников у них не было.

– А ты продолжай! – жестко сказал Удалов. – Звони, звони и звони!

Его упрямство уже бесило Дружинина, но невозможно было об этом сказать командиру.

– Слушаюсь! – буркнул Дружинин.

Удалов сделал вид, что не заметил его настроения. На том они и расстались.

На следующий день Дружинин снова отправился к Смирницкому. Все повторилось: и чай, и попытки Смирницкого поведать о своих успехах, и бессмысленные звонки с заранее предугадываемым результатом.

– Алло! Это из Москвы вас беспокоят. Подскажите, пожалуйста, в вашем детдоме был воспитанник по фамилии Кислов?

Кислова не было. И Ужгородцева не было. И Болдырева. Эти люди жили какой-то призрачной жизнью. У них была реальная жизнь раньше. Были отец и мать, были друзья, они ходили в школу, а летом отправлялись в загородные лагеря. Потом у них это прошлое отняли, выдав справку о липовом сиротстве. А они даже не попытались протестовать. Крамаренко в беседах с ними говорил о своем детдомовском детстве. И даже жене лгал. Для нее он был сиротой.

– Алло? Петрозаводск? Я вам звонил по поводу Маркова. Вы посмотрели архивы?

Дружинин давно уже тяготился этими бесплодными поисками.

– А вы имя Маркова знаете? – уточнили из Петрозаводска. – Его не Михаилом случайно зовут?

– Михаил, правильно! – напрягся в ожидании Дружинин.

– Он сейчас здесь, в нашем детдоме, и работает.

Этого не могло быть! Просто невероятно!

– Вы будете с ним говорить?

– Да! – крикнул в трубку Дружинин. – Да! Дайте мне его!