Исчезнувший человек

– О, у меня сплошные неприятности. Чуть не спровоцировал международный инцидент. Британское культурное общество пожелало, чтобы я определил подлинность записной книжки короля Эдуарда, приобретенной у одного частного коллекционера.

– То есть за книжку уже заплатили?

– Шестьсот тысяч.

– Дороговато. Она была им так необходима?

– О, там есть кое-какие пикантные сплетни о Черчилле и Чемберлене. Ну, не в этом смысле, конечно.

– Конечно. – Как обычно, Райм проявлял терпение к тем, от кого намеревался получить бесплатную помощь.

– Ну, я изучил ее, и что же? Мне пришлось поставить под сомнение подлинность этой книжки. – В устах такого выдающегося специалиста, как Кинкейд, это означало, что записная книжка – бесстыдная подделка. – Ну, они как-то пережили это, – продолжал он, – хотя до сих пор так и не заплатили мне за работу… Нет, милая, не ставь это в морозильник, пока не остынет… Потому что я так говорю.

Отец-одиночка, Кинкейд оставил пост начальника отдела в ФБР и основал собственную экспертную фирму только ради того, чтобы проводить больше времени со своими детьми.

– Как там Маргарет? – спросила Сакс.

– Это вы, Амелия?

– Да.

– Прекрасно. Не видел ее уже несколько дней. В среду мы повезли Робби и Стефани в «Плэнет плей», и едва я начал побеждать Маргарет в какой-то игре, как сработал ее пейджер. Ей пришлось куда-то вламываться и кого-то арестовывать – не то в Панаме, не то в Эквадоре. Деталей она мне не сообщила. Так в чем у вас проблема?

– Мы ведем одно дело, и мне нужна кое-какая помощь. Вот сценарий: преступник записался в журнале регистрации у охранника. Понятно?

– Ну да. И вам нужен анализ почерка?

– Проблема в том, что никакой записи у нас нет.

– Она исчезла?

– Да.

– И вы уверены, что он не притворялся?

– Уверены. Охранник видел, как чернила ложились на бумагу.

– А сейчас ничего не видно?

– Ничего.

Кинкейд мрачно засмеялся:

– Это здорово. Значит, запись, сделанная преступником, не сохранилась. А потом на этом месте сделал запись кто-то еще и уничтожил даже след от его подписи.

– Верно.

– А на следующей странице ничего не осталось?

Райм посмотрел на Купера, тот, держа под углом следующую страницу журнала регистрации, осветил ее ярким светом (в последнее время следы записей выявлялись именно так: страницу уже не заштриховывали карандашом), после чего отрицательно покачал головой.

– Ничего, – сказал Райм. – Так как же ему это удалось?

– С помощью исчезающих чернил. Раньше они включали в себя фенолфталеин, пока его не запретило Управление по контролю за продуктами и лекарствами. Таблетку растворяют в спирте и получают синие чернила со щелочным пи-аш. Потом что-то пишут, и после недолгого пребывания на воздухе синий цвет исчезает.

– Понятно. – Райм вспомнил курс химии. – Содержащаяся в воздухе двуокись углерода воздействует на щелочь и нейтрализует цвет.

– Именно так. Фенолфталеина вы больше не найдете. Но то же самое можно проделать с тимолфталеиновым индикатором и каустической содой.

– И где покупают эту штуку?

– Гм!.. – Кинкейд обратился к дочери: – Ну… подожди минутку, дорогая. Папа говорит по телефону… Нет, все нормально. В духовке все торты выглядят кривыми. Я скоро приду… Линкольн! Я как раз собирался сказать тебе, что теоретически это гениальная идея, но за все время моей работы в Бюро ни один преступник или шпион не использовал на практике исчезающие чернила. Это, знаешь ли, новация. Она имела бы успех на каком-нибудь представлении.

Ну да, представлении, мрачно подумал Райм, глядя на снимки несчастной Светланы Разниковой.

– Где же наш убийца нашел такие чернила?

– Скорее всего, в магазинах игрушек или в магазинах театрального реквизита.

Интересно…

– Ну ладно, ты очень помог мне, Паркер.

– Как-нибудь обязательно приезжайте, – сказала Сакс. – И привозите с собой детей.

Райм недовольно скривился:

– Ты еще пригласи всех их друзей. Всю школу… – Смеясь, она сделала знак, чтобы он замолчал. – Чем больше мы узнаём, тем меньше знаем, – угрюмо подытожил Райм, когда собеседник положил трубку.

Позвонившие вскоре Беддинг и Саул доложили, что в музыкальной школе к Светлане хорошо относились и у нее не было врагов. Подработка тоже вряд ли вызвала какие-нибудь неприятности – она исполняла роль массовика-затейника на детских мероприятиях.

Пришел пакет из отдела судебно-медицинской экспертизы. В нем находился пластмассовый мешок со старыми наручниками, которыми были скованы руки жертвы. Как и велел Райм, наручники не открывали. Руки жертвы сжали, и наручники стащили, чтобы, рассверливая механизм замка, не уничтожить важные улики.

– Никогда не видел ничего подобного. – Купер поднял их. – Прямо как в кино.

Райм согласился. Наручники были очень старые, тяжелые, к тому же выкованные неаккуратно.

Вычистив и простукав все механизмы, Купер так и не обнаружил ничего существенного. Правда, то, что наручники были очень старыми, несколько обнадеживало: это ограничивало поиски источников их получения. Райм попросил Купера сфотографировать их и отпечатать снимки, чтобы показать фото продавцам.

В этот момент кто-то позвонил Селитто. Разговор привел его в недоумение.

– Не может быть… Вы уверены?.. Ладно, ладно. Спасибо. – Отключившись, он посмотрел на Райма. – Не понимаю.

– В чем дело? – Новые загадки уже начали раздражать Райма.

– Звонил администратор музыкальной школы. У них нет никакого уборщика.

– Но ведь патрульные видели его, – заметила Сакс.

– По субботам там не убирают. Только вечером по рабочим дням. И никто из уборщиков не похож на того типа, о котором говорили патрульные.

Уборщика не было?

Селитто пробежал глазами свои записи.

– Он находился сразу за второй дверью – прибирался. Он…

– О черт! – воскликнул Райм. – Это же был он! Уборщик ведь совсем не походил на преступника, верно? – Он взглянул на детектива.

Селитто сверился со своей записной книжкой:

– Ему было на вид за шестьдесят, лысый, в сером комбинезоне.

– В сером комбинезоне! – снова воскликнул Райм.

– Да.

– Вот вам и шелковое волокно. Оно от костюма.

– О чем вы говорите? – поинтересовался Купер.

– Наш невидимка убил студентку. Потом, когда его потревожили полицейские, он ослепил их вспышкой, убежал в репетиционный зал, установил фитили и магнитофон, чтобы они думали, будто он остался внутри, переоделся в комбинезон уборщика и выбежал из второй двери.