Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Ищу жену с прицепом
Шрифт:

– Я сама сейчас всё решу. У нас новые обстоятельства.

Он удивлённо осаживается.

– Какие?

– Стой здесь! Балаклаву не снимай. В машину сядь. Прошу тебя!
– силой впихиваю его туда.

Как я решу-то?!

– Кузя!
– иду к ребёнку.
– Кузя ты меня помнишь? Я - Света. Помнишь?

Присаживаюсь на корточки, укутывая его в куртку. Он тонет в ней.

– Помню.

Прикасается к моим волосам.

– Ты мой хороший!
– обнимаю его.
– Я тебя искала....

Надеваю на него капюшон.

Он растерянно стоит,

поглядывая на мать.

Та смотрит на Тихомирова, что-то нашептывая своему мужику.

– Пойдем, поговорим с твоей мамой?

– Не-е-е-е.... Мамка звая. Я им "кухню" свевнул. Не пойду.

– Какую кухню?
– не понимаю я.

– Они вавились... А я упав и все свевнув. У них бовше нет. Мне попадёт.

Ничего не понимаю. Только чувство какой-то запрещенки и гадости. С которой ребенок точно не должен соприкасаться!

– Не попадёт. Ты сейчас ко мне в гости поедешь. Хочешь?

– К тебе?

– Да. Там торт... Мы тебе мультики включим....

Нельзя так. Конечно же, нельзя открывать это "окно Овертона" ребенку. Ведь это ему с нами ехать безопасно. А если кто-то другой заманивать начнет, то очень-очень опасно!

– Пойдем, я тебя у мамы отпрошу, - немного исправляюсь я.

– Как это?

– Ну, вот так, я поговорю с ней и спрошу - можно ли тебе к нам в гости съездить. А она скажет - можно. И мы поедем! Будем купаться в ванне с пеной, будем есть торт и смотреть мультики.

– Как у деда было?
– уточняет он.

– Слышишь....
– недовольно бросает мне эта Виктория.
– Сына моего не трогай. Отошла.

Опасливо косится на машину Света. Подталкивая в плечо своего мужика, увещевает его, пытаясь отправить домой.

– Не ходи к мамке!
– испуганно и заговорщицки шепчет мне Кузя.
– Мне тебя жавко. Давай побежим пвосто.

– О, за меня не переживай! Вот, иди к тому дяденьке. Он нас не даст обижать.

Показываю на Света в балаклаве.

– К нему?
– недоверчиво.

– Это самый добрый дяденька на свете! Самый-самый!

Отвожу Кузьму к Светозару.

Свет поднимает его на колени.

– Ну, привет, Кузьма.

Смотрят друг другу в глаза.

У меня все внутри сжимается, от того как долго, молча смотрят. И рыдания подкатывают к горлу огромным комом.

Погладив Кузьму по голове, пересаживает его рядом.

– Все нормально теперь будет, - обещает он.
– С нами теперь будешь.

Достает из бардачка шоколадку.

– Держи-ка пока.

– Бвагадаю….
– сжимает шоколадку Кузя.

Куртка падает с его плеч.

Благодарит он.… - умиленно шмыгаю носом.

Свет выходит ко мне из машины.

– Она назвала меня Венц....
– засовывает сигарету в губы.
– И что-то я не понял.... Это же не совпадение?

– Нет. Не совпадение.

Виктория, обняв себя за плечи, идёт к нам.

– Не опровергай!
– шепчу я.
– Ты - Венц.... Молчи! Я поговорю!

– Здравствуйте, Виктория, - делаю шаг вперёд.
– Мы с Венцеславом хотим забрать погостить Кузьму.

Если я ошибаюсь, это сейчас и выяснится. А если

нет.... то выяснится тоже.

– А что это вдруг, Венц? Отцовские чувства проснулись?
– ловит его взгляд.

Наш!
– подкидывает меня от эмоций.

Наш! Я знала! Я сразу почувствовала - родной!

Свет, закашливаясь, давится дымом.

– Ты же говорил, не твой!
– обиженно и с пафосом.

– Венцеслав переосмыслил!
– выпаливаю я быстрее Света.
– Можно Вас....

Брезгливо сжав пальцами кофту, на рукаве, отвожу ее подальше.

– Венцеслав хочет общаться с ребенком. Вы же не против?

Смотрит на меня так, словно пытается найти подвох.

– Мы бы хотели взять Кузьму на выходные. Прямо сейчас.

– Пусть денег ещё даст.... На его копейки попробуй ребенка вырасти!

– Даст, - киваю я.
– Но только один момент. У нас есть возможность оформить Кузю в хороший санаторий, и чтобы вам не бегать лично со справками и документами... Не могли бы вы на меня написать доверенность. И дать мне его свидетельство о рождении. Это ни к чему не обязывает, Вы в любой момент можете отменить этот документ. Но если у нас получится, то... отдохнёте от ребёнка пару месяцев, пока он будет в санатории.

– А пособие?
– прищуривается.

– А пособия все останутся за вами, конечно.

Открываю сумочку, достаю две крупные купюры. Показываю ей.

И через полчаса у меня надорванное свидетельство, которое она искала очень долго и рукописная доверенность. Она пишет ее на капоте, подложив детскую убитую книжку. Доверенность эта - не ахти что, конечно, и юридической силы не имеет, но хотя бы не обвинят в похищении ребенка, если что.

Я незаметно делаю фото, как она пишет.

Через лобовое, она поглядывает то на сына, то на Света.

Иногда ещё - на деньги в моих руках.

Свет молча курит, в открытое окно. Я вижу, как дрожат его руки.

– Я сына не продаю, поняла?
– внезапно становится она агрессивной.
– Да я своих детей! Ни за что не отдам...
– нетрезво исполняет она.
– Они моя жизнь! Я все ради них... Ради них живу!

Это так дёшево звучит, словно роль заигранная уже до тошноты.

– А.... Муся? Мусю забрали...
– ловлю ее реакцию.

– Машку... Сама отдала. Написала - “по сложным жизненным обстоятельствам”. Это - пока... Временно. У нее-то и отца нет. Зарезали. Помогать мне с ней некому. Но я заберу. Землю грызть буду, но верну!
– пафосно.
– Я знаешь, как их люблю? Больше жизни...

Пускает скупую слезу.

– Да, Кузьма?
– повышает голос.
– Любит тебя мамка? Мамка только работу найдет... Без работы не возвращают. Ищу я...

– Давно ищете? Давно Мусю забрали?

– Не знаю.... Полгода, может..

– Вы же пьёте. Не вернут, пока пьёте.

– А я не больше других! Кто сейчас не пьёт? Все пьют. Прямо все святые такие.... Вот ты пьешь?

Вздыхаю.

– А где вы работали?

– А я.... пела!
– приосанивается.
– Я в лучших ресторанах пела... Даже с пузом пела.

Поделиться с друзьями: