Исход Эдема

— Нам пора собираться, — сообщает Саския.

Я хмурюсь.

— Но ещё утро. Бал через несколько часов.

— Знаю, — отвечает она, уставившись черными глазами на гнездо у меня на голове и размазанную тушь под глазами. Потрёпанный енот — идеальная фраза для описания моего внешнего вида. — Мы должны были начать еще вчера.

Святые угодники. Саския пошутила. И это именно то, что мне нужно, чтобы на какое-то время отвлечься от беспокойства, которое в настоящее время съедало меня. Беспокойство…или что-то другое.

Глава 8

Когда я смотрю на себя в зеркало, прикрепленное к двери шкафа, я едва могу сдержать вздох. Определенно далеко от тех откровенных нарядов, которые я носила на прошлой неделе, и должна признать — я никогда не выглядела более элегантно. Саския стоит позади меня и её переполняет молчаливая гордость. Я поворачиваюсь, чтобы улыбнуться ей, эмоция настолько чужда мне, что у меня буквально болят мышцы на лице. Когда я в последний раз чувствовала счастье, хоть на мгновение?

— Вы прекрасно выглядите, мадам, — говорит она, её хриплый голос переполняют эмоции.

— Всё благодаря тебе. Спасибо, Саския.

Она склоняет голову в кротком кивке, прежде чем протянуть мне небольшую сумку.

— Это будет под кроватью.

В недоумении, я хмурюсь.

— Что это?

— То, что может понадобиться позже.

Её расплывчатый ответ не рассеивает моё замешательство, но прежде чем я могу найти ответы, в дверь стучат. Я мгновенно напрягаюсь, но увидя отсутствие страха на лице Саксии, расслабляюсь.

— Ну, ничего себе. Впечатляет, — мурлыкает Нико, после того как Саския его впускает. Он облачен в сине-черный смокинг, от которого его глаза цвета аквамарина становятся ещё бледнее. Его обычно взлохмаченные волосы зачесаны назад. Он похож на одного из членов Темной королевской семьи, которым, впрочем, и является, и от этого внутри меня что-то передергивает. Словно мое тело реагирует на силу.

— И как так вышло, что ты моя пара? — спрашиваю я, уперевшись наманикюренной рукой в бедро. С тех пор, как Люцифер застукал Нико в моей комнате со мной полуголой в придачу, отношения между ними, мягко говоря, стали напряженными. Нико играл роль шлюхи на высшем уровне, как всегда, но я точно могу сказать, что он и Люцифер отдалились друг от друга. Игривое подтрунивание между ними временами казалось вынужденным и неловким, и я определенно боялась за безопасность Нико. Если бы не его особые обстоятельства, я почти уверена, что его бы разорвали на куски прям там, пока я, лишь в нижнем белье, смотрела бы на все это в полном ужасе. Поэтому тот факт, что Нико разрешили — или поручили — сопроводить меня на бал, казался странным. Может, нас хотят подставить. Может это вообще не вечеринка, а казнь.

— Думаю, просто повезло. У тебя все есть самое необходимое? — спрашивает он, посмотрев сначала на меня, а потом на Саскию. Я замечаю, как Саския кротко кивает. Впрочем, я не задаю вопросов. Не тогда, когда мое сердце и разум все еще переполняет страх. Ни Сатана, ни пребывание в комнате с самыми опасными существами, не имеют к этому никакого отношения.

Нико предлагает мне руку и, затаив дыхание, я принимаю ее, позволяя Нико вывести меня в коридор. За пределами стен моей спальни мы не разговариваем. Вместо этого мы идем в тишине и кажется, что проходит целая вечность, когда мы достигаем позолоченной лестницы, на которой толпятся десятки сверхъестественных людей, без сомнения, одетых в шикарные наряды. Яркие, сверкающие красные, снежно-белые, мерцающие черные. Все сливается воедино. И, судя по огромному количеству алмазов и драгоценностей, только элита со всех кругов ада сегодня здесь присутствует.

Нико сжимает мою руку.

— Готова? — бормочет он, глядя вперед. Я боюсь проследить за его взглядом.

— Как никогда.

Он делает первый шаг и тянет меня с собой. Когда мы поднимаемся по лестнице, каждый смотрит на нас с садистским восторгом. Как будто от нашего присутствия исходит эротический импульс, заставляющий всех присутствующих оборачиваться на нас. Если бы не изысканные смокинги и великолепные бальные платья оттенков драгоценных камней я бы подумала, что меня сопровождают на собственную казнь. Неделю назад я бы балансировала между непреодолимым страхом перед неизвестностью и благоговением перед окружающим меня великолепием. Теперь я знаю, что ничто не является тем, чем кажется. Красота-это лишь иллюзия, чтобы отвлечь внимание от уродства, пульсирующего в этих стенах.

Пока мы поднимаемся по лестнице, меня раздирает чувство беспокойство, которое заставляет сердцебиение размыться в одном ритмичном потоке, подобном гудению, исходящему из груди Легиона. Даже если бы я не видела, как они пялятся, я бы их чувствовала. Тихие разговоры цепляются за крошечные волоски на шее, лаская, покрытую мурашками, кожу шептанием и резким хихиканьем. Они ждут, чтобы увидеть ее, девушку, которую Люцифер хочет сделать своей королевой. И они совсем не впечатлены его выбором.

— Подбородок выше, глаза вперед, — бормочет Николай, едва шевеля губами. Еще одно обнадеживающее сжатие.

Я делаю, как мне велят, пока он ведет меня к бальному залу. Все выгравировано золотом. Стены, яркие и поразительно белые, расписаны золотым узором вдоль бордюров и колонн. Дизайн сливается с резным потолком с самой большой, самой захватывающей люстрой которую я когда-либо видела. Она больше, чем моя комната, и на каждом уровне, кажется, все больше хрустальных капель, чем на предыдущем. В комнате огромное количество дорогих произведений искусства Люцифера, они достаточно большие, чтобы заполнить высокие стены и выделятся на фоне великолепной архитектуры. Каждое произведение находится в позолоченной раме с драгоценными камнями, отражающимися в мраморном полу. Я не сомневаюсь, что мы стоим на достаточном количестве золота, чтобы покормить всю планету и искоренить голод на земле.

Всё пространство — это история чрезмерного богатства и роскоши, переполняющаяся нотами эротики и лукавства. Это как каждый смертный грех в одной комнате. Там, где столовая была залита цветами смерти и власти, эта комната является царственной и изящной, граничащей с безвкусицей, с ее впечатляющими колоннами Барокко и расписным потолком, отражающим то, о чем я только читал в книгах по истории в школе.

— Микеланджело, — замечает Нико, следуя моему восхищенному взгляду.

— Ха?

— Потолок. Слыша о Сикстинской капелле? Один и тот же автор.

— Хочешь сказать…Микеланджело…здесь?

Я сжимаю губы, чтобы челюсть не упала.

Нико кивает.

— Талантов, дарованных Богом, ему показалось мало. Люцифер заключил с ним сделку, от которой Микеланджело просто не мог отказаться.

Инстинктивно я оглядываю комнату, удивляясь, сколько из этих картин было сделано художниками, на которых он повлиял. Люцифер говорил, что Бог часто оставлял молитвы без ответа, и он появлялся на Его месте, даруя свои собственные дары и наказания. Все эти люди, ищущие во времена безнадежности помощи от своего спасителя, были встречены завуалированными обещаниями и обманом. Они продали души за свои мечты, а у него на руках их контракты. Я даже думать не хотела о жестокой цене.

— Смотри в оба глаза, Идди. Я дам тебе знать, когда придет время уходить, — прошептал Нико прямо у самого моего уха. Затем он отходит и целует мне руку. — Ты прекрасно выглядишь.

Я краснею, когда его холодные губы касаются моей кожи. Он не сводит с меня пронзительные глаза, обрамленные самыми темными и густыми ресницами, и от этого взгляда у меня внутри вспыхивают эмоции, которые я до конца сама не понимаю.

— Почему мне кажется, что ты так говоришь «прощай»? — мой голос трещит под напряжением моего замешательства.