Исход Эдема

— Наклонись вперед, — приказываю я, мой голос уже хриплый от возбуждения.

Он делает, как велено, задевая грудью мои возбужденные соски. Подавляя дрожь, которая пробегает по позвоночнику, я толкаю Ли на спину и медленно пытаюсь расстегнуть пуговицы на рубашке, растягивая пытки учиненные мной для нас двоих. Я прикусываю губу, чтобы не наклониться и не попробовать каждый дюйм его обнаженной груди. Хочу мучительно медленно, сверху вниз, проследить языком каждый рельеф его мышц. Его кожа шипит под моими пальцами, и чем ниже я касаюсь, тем она становится все горячее. Когда я добираюсь до пряжки ремня, то чувствую, что могу уже сгореть дотла.

— Что-то не так? — насмехается он.

Я смотрю вверх, чтобы насладиться его хитрой ухмылкой.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать. И это не сработает.

— Понятия не имею, о чем ты. Но если ты думаешь, что не справишься, я с радостью заменю тебя.

Я предупреждающе дергаю его за ширинку, расстегивая верхнюю пуговицу брюк.

— Испугался?

— Тебя? — спрашивает он, и я с чувственным восхищением наблюдаю, как он нервно сглатывает. — В ужасе.

Его слова капитуляции вкупе с пьянящим тоном усиливает мой голод по нему, и я срываю штаны с его ног и швыряю их через всю комнату. Мои планы не торопиться с его облегающими черными боксерами разбиты одним взглядом на аппетитно возвышающейся член. Я опускаю боксеры вниз по бедрам, освобождая из тканевого заточения толстый, восхитительно длинный ствол. Ли стонет, когда прохладный воздух касается его обжигающей плоти, но не двигается. Я едва касаюсь кончиками пальцев распухшей головки.

«Медленней», говорю я себе. Притормози. Но так трудно сопротивляться его телу, когда оно практически молит о моих прикосновениях и моем языке. Я подношу к губам головку и мягко посасываю, нежно проводя пальцами вверх и вниз по его ребристому стволу. Легион благодарит меня еще одним гортанным стоном, поэтому я начинаю чуть сильнее посасывать, двигая языком по толстой головке. Я размазываю крошечные капельки сладкой солености по губам, прежде чем проглотить каждую каплю.

— Твой вкус, — выдыхаю я между жадным облизыванием, — восхитителен.

— Тогда ты заслужила добавки — хрипло отвечает он, подавшись бедрами вперед.

Я вбираю в себя каждый толстый дюйм, который могу вынести. Ли замирает, наслаждаясь ощущением и рычит от удовольствия, пока я сосу его с лихорадочным рвением, прежде чем отпустить с громким хлопком.

— Не останавливайся, — приказывает он. В отчаянии Легион сжимает простыни.

— Не двигайся.

Я продолжаю атаку на его тело, целуя его бедра и твердые мышцы пресса. Я останавливаюсь, чтобы облизать и подразнить его соски, провожу языком по тату Се7мерки, которая набита слева на груди. Ли дрожит, когда мой язык скользит по тонким перьям, вытатуированным на его коже, и изгибается, чтобы направить меня к своей ключице. После того, как оставляю поцелуй на его подбородке, я побуждаю Ли обхватить мою тяжелую грудь обличенное в прозрачное кружево лифа. Он рефлекторно проводит ладонью по моему затвердевшему соску, прежде чем слегка сжать его пальцами.

— Хочешь попробовать? — шепчу я ему на ухо, практически задыхаясь.

Я даже не успеваю задать весь вопрос, как он решительно рычит:

— Черт возьми, да.

Я опускаю лиф и наклоняюсь, чтобы нежно прикоснуться соском к его жаждущим губам. Он жадно набрасывается на меня в ту же секунду, втягивая грудь в рот и мурлыча от удовольствия. Я даю ему всего несколько секунд, прежде чем заставляю себя отступить и оттолкнуть Ли.

— Пока достаточно, — говорю я, собирая все свое самообладание и натягивая лямки обратно на плечи. — Веди себя хорошо, и я могу дать тебе еще немного.

Рыча, он снова ложится на кровать. Я вознаграждаю его покорность поцелуем в губы, скользя своим языком по его в медленном, ритмичном танце. Я вдыхаю его дыхание, и кажется подпитываю свою жизнь его. Он обхватывает мою задницу, просовывая пальцы под полоску кружева, которая едва прикрывает мою податливую плоть.

— Что ты делаешь? — шепчу я напротив его губ.

— То, что ты хочешь, чтобы я сделал. — Он притягивает меня ближе, перемещая мое тело так, чтобы я оседлала его.

— Я не говорила, что ты можешь прикасаться ко мне.

Ли прижимается своими бедрами к моим, а его твердый член упирается в мое лоно. Его член дико пульсирует между моих бедер.

— Тогда скажи мне не делать этого. — Он сжимает мою задницу, заставляя меня качаться на нем от основания члена до самой головки. — Скажи мне остановиться, Иден.

Задыхаясь, я практически теряю сознание. Даже если бы и захотела, то не смогла бы разжать губы и сказать ему остановиться. Он поднимает руку, чтобы подразнить мой сосок, в то время как другой рукой слегка прижимается к моему лону. Дерьмо. В сочетании с трением о мой мокрый, набухший холмик, я могу кончить прямо сейчас.

— Скажи, что тебе не нравится. Соври мне и скажи, что не покрываешь сейчас мой член своим возбуждением. Ну…давай же.

Его слова подобны электрическому эротизму, посылающему спазмы удовольствия в каждую эрогенную зону. Я не просто чувствую его между ног. Он лежит у меня на коленях и облизывает меня алым пламенем. Он у основания моего позвоночника, наказывает меня покалывающим жаром. Он шепчет мне в живот, бередя самые глубокие, темные фантазии. Я чувствую его в своей крови-в своих костях. В этот момент, когда мое тело прижато к нему, он-сама жизнь. И с каждой прошедшей секундой, что он не наполняет меня, тело изнывает от похоти, утягивая меня во тьму… Приманивая к смерти.

— Сорви его, — с трудом выговариваю я. — Сорви, к чертям собачьим.

За три секунды красивое белье становится нежными клочьями кружевных лент. Я перекатываюсь на спину, закидываю ноги ему на плечи и толкаюсь в него с такой страстью, что вскрикиваю от смеси всепоглощающего удовольствия и пронзительной боли. Его толчки глубокие и отчаянные, как будто он должен коснуться каждой части меня изнутри. Как будто само его существование зависит от того, чтобы пометить меня самым интимным образом. Он сжимает мои бедра, втягивая меня в каждый сокрушительный удар. Его ворчание и стоны-это боевой клич, смешивающийся с моим мяуканьем и стенаниями. Мы создаем самую эротичную, опьяняющую мелодию. Две трагические души умирают, чтобы потом возродиться друг в друге.

Это не трах и не любовь, а примитивный секс, и им Легион избавляет меня от ненависти, боли и даже любви — и этот метод душераздирающе прекрасен. Сквозь ошеломляющую страсть, затуманившую мои чувства, я смотрю на нахмуренного Легиона, который кажется посвящает каждую мысль моему телу. Я смотрю на то, как он стискивает зубы, с трудом заставляя себя сдерживаться, а не кончить прямо сейчас. Я с удивлением смотрю в его серые, как грозовые тучи, глаза, остекленевшие в экстазе, пока Ли взглядом бродит по моему обнаженному, дрожащему телу. Как бы я хотела, чтобы это длилось вечно. Как бы мне хотелось вновь пережить каждое мгновение этого дня, словно оно было новым, чтобы я всегда могла чувствовать это обожание, это особое внимание, эту красоту. У нас может не быть вечности, но прямо сейчас, когда он дико пульсирует во мне, когда первый признак оргазма разрывает нас обоих, я бессмертна.

Он отчаянно сжимает мои бедра, почти болезненно, когда входит в меня, отдавая каждую каплю его опустошенной души. Я полностью выгибаюсь на кровати, изгоняя свое собственное неистовое освобождение, я парю так высоко, что кажется, будто мчусь сквозь кружащиеся фиолетовые галактики, испещренные сверкающими звездами.

Когда я наконец вырываюсь из его адского рая, я уютно устраиваюсь в объятиях Ли. Я даже не помню, как он отнес меня к изголовью кровати и завернул в одеяло. Он целует меня в лоб, и я чувствую его улыбку на своей коже.