Исход земной цивилизации: Война

***

Ривка проснулась в одиночестве, все еще ощущая непривычный запах мужчины, которого она ненавидела всей душой. Камин не горел, а за окном светило яркое утреннее солнце. Не было ни единого дня, чтобы Ривка презирала себя сильнее, чем сейчас. Оттягивая момент близости с Нинуртой, она обязана была рано или поздно дать ему то, что он хотел. Вместо того, чтобы встать, одеться и уйти, она накрылась с головой отвратительной на ощупь шелковой простынёй. Нужно было найти в себе силы держаться, но Ривка не могла пошевелиться, замерла, словно изваяние, расфокусированным взглядом глядя сквозь пространство. В отсутствии Нинурты она могла позволить себе слезы, такую недолгую слабость, однако когда дверь открылась, притворилась спящей, незаметно смахнув слезу из уголка глаза.

Когда ладонь Нинурты коснулась ее скулы, призывая к пробуждению, она едва сдержала желание, чтобы ударить его наотмашь по лицу. Нибируанцы не знали законов, кроме собственных, и царские особы имели право брать все, что захотят. Ривка распахнула глаза, не в силах больше выдерживать пытку его прикосновений.

— Просыпайся, Ребекка, у нас гости, — прошептал он, коснувшись мягким поцелуем ее виска, и она на миг сощурилась, не понимая, кто мог прийти в его покои в столь ранний час.

Он отстранился, и взгляд её не сразу нашел незнакомого изможденного мужчину в изношенной одежде из мешковины, длинными до пояса грязными спутанными лохмами и такой же длины неровной бородой.

— Вы бы его хоть отмыли, прежде чем тащить сюда, — Нинурта сморщился от зловония, ощущаемого даже в другом конце комнаты.

— Будет сделано, ваша светлость, — на одной ноте ответил один из стражей, направивших в сторону, несомненно, пленника лазерное оружие. — На колени перед наследником Нибиру! — рявкнул он и грубо толкнул оборванца в наручниках на пол.

Ривка, приняв сидячее положение, подтянула простынь, ощутив волну ужаса, когда потихоньку до нее стал доходить очевидный факт того, что перед ней находится Александр в таком плачевном состоянии, что ей хотелось взвыть от ужаса.

— Ал… — но Ривка потеряла дар речи, словно выключили звук ее голоса; Нинурта воспользовался своими способностями, чтобы заткнуть ее и обездвижить.

— Посмотри на нас, Мардук! Подними взгляд, — приказал он. — Твоя красивая жена оказалась еще и умной, избрав путь наложницы, а не рабыни. Посмотри, как она прекрасна, и как хорошо жила все эти годы!

Александр, словно умалишенный, скреб грязными почерневшими ногтями пол, словно пытаясь собрать с него утекающую сквозь пальцы воду, но не смел поднять голову, понимая, что увидит. И когда он все же это сделал, сердце Ривки дрогнуло и рассыпалось на тысячи осколков от сковавшей ее жалости. Нинурта с насмешкой и высокомерием смотрел на кузена, в чьих тонких, грязных до черноты руках — словно кости обтянули жвачкой — и исхудавшем лице с ввалившимися щеками едва ли узнавался прежний Великий Анкиа — мудрец и властитель Земли.

Семь долгих лет Ривка не видела своего мужа, семь долгих лет засыпала в холодной постели. Но ее постель и вполовину не была так холодна, как чудовищные тяготы, что легли на плечи не заслужившего такой участи Александра. Она хорошо питалась и в особенно одинокие ночи падала в объятия Бена, жалуясь на жестокость судьбы. А Александр… Для него эти семь бесконечных лет были полны страданий, голода и одиночества. Ривка знала, что он был заточен в глубокой каменной яме всего лишь десяти метров в квадрате — это рассказал ей Нинурта еще несколько лет назад. Но узреть воочию, что сделали с ним эти годы, оказалось невыносимо.

И она, обнаженная, находилась в постели его ненавистного кузена. Единственной целью появления Мардука в этой комнате было сломать его, раздавить, точно сапог — таракана, окончательно уничтожив его волю к жизни. В его глазах — единственным, что оставалось неизменным — будто бы не проступало узнавания. Он смотрел на ошеломленную и готовую упасть в обморок Ривку прямо, но равнодушно. Быть может, годы заточения свели его с ума, и разуму его потребуется много времени, чтобы прийти в норму. Казалось, он не понимает, что видит перед собой, но Ривка знала этот тяжелый взгляд, читала даже сквозь очевидное безумие.

Нинурта никак не мог ожидать, что боль его ночной любовницы окажется намного сильнее его воздействия, нейтрализовавшегося всплеском эмоций Ривки, едва обретшей силы двигаться и ринувшейся в чем мать родила к пленнику, обхватив его за плечи, глядя прямо в глаза. Александр, точно каменный, не двигался, не мог расслабиться в ее руках, лишь только смотрел на свою жену, ставшую, как оказалось, любовницей Нинурты.

— Отпусти меня, — выплюнул он, пахнув на нее зловонным дыханием, но Ривка попыталась прижать его к себе.

— Нет, Александр…

— Стража, уведите зверя к Инанне, пусть сама приводит в порядок своего пленника, — с отвращением бросил Нинурта, подойдя ближе и морща нос.

Он больно схватил Ривку за ключицу и поднял на ноги.

— Зверя… — лишь сорвалось с ее губ.

— Не смей возвращаться в мою постель, дорогая, пока не смоешь с себя этот запах.

Александра увели, подталкивая вперед дулами лазерных ружей, и Ривка смотрела на его отдаляющийся силуэт, ощущая себя обманутой. Она резко развернулась к Нинурте и толкнула его, не в силах больше сдерживать эмоции.

— Ты, самодовольный ублюдок, в этом и был твой план? Унизить моего мужа еще сильнее? Он едва похож на себя после заточения, а ты решил его добить? — она отталкивала его, а он только смеялся, не отбиваясь от ее рук. — Или ты решил унизить меня таким образом? Ты и так делаешь со мной все, что хочешь! Неужели в тебе нет ни капли гуманности?

— Гуманность? Разве это не определение, свойственное людям? — он все же перехватил ее руки и, подняв и взвалив в на плечи, понес в ванную, чтобы охладить под ледяным душем. Вскоре, как только она успокоилась, продрогнув до костей, он залез к ней, включив теплую воду.

— И ты думаешь, я буду с тобой спать и впредь? — рявкнула она, попытавшись его ударить.

— Будешь, и еще как! — вовсе не раздражаясь из-за ее поведения, обронил он. — И, возможно, участь твоего мужа не будет такой уж ужасной, — он грубо развернул ее лицом к стене, собираясь в очередной раз самоутвердиться. — Мне казалось, тебе вчера понравилось, но сегодня я вновь чувствую твое отвращение, и оно снова подкрепляет мой интерес.

— Ублюдок… — лишь проскрежетала Ривка, снова почувствовав его в себе.

— Я — законный по крови наследный принц Нибиру, а ублюдок — твой муж, рожденный от такого же убюдка, которому достался титул принца только из-за бесхарактерности Ану, влюбленного в его наложницу-мать.

— Краткий урок нибируанской истории? — Ривка, тяжело дыша, расхохоталась, а он, зарычав от гнева, натянул ее волосы, заставив выгнуться.

— Нравится грубость? Я могу относиться к тебе, как к рабыне, а могу быть тем, чего ты заслуживаешь. Но ты должна понять, что не быть тебе более с Мардуком… Я предложу тебе лучшую жизнь.