Исход. Том 1

Наступило 9 июля. Они завтракали в тени старого раскидистого вяза, росшего перед наполовину сгоревшим фермерским домиком. Одной рукой Том доставал сосиски из консервной банки, а второй играл машинкой, заводя и выводя ее из игрушечной автозаправки, одновременно успевая напевать строчки из популярной песенки. Ник уже выучил их наизусть: «Детка, можешь ты отыскать своего мужчину, его, который лучше всех, — детка, можешь ты отыскать его?»

Ник был подавлен и немного напуган тем, как велика оказалась его страна; никогда раньше он не понимал, насколько просто было поднять большой палец, зная, что рано или поздно теория относительности сыграет тебе на руку. Остановится машина, которую обычно ведет мужчина с банкой пива, уютно пристроившейся между колен. Он захочет узнать, куда тебе надо, а ты передашь ему листок бумага, который всегда держишь в нагрудном кармане, листок бумаги, на котором написано: «Привет, меня зовут Ник Андрос. Я глухонемой. Извините, но это так. Я путешествую автостопом. Большое спасибо, что подвезете меня. Я могу читать по губам». И этого было достаточно. Этот парень ничего не имеет против глухонемых (хотя некоторые и имеют, но их все же меньшинство), ты впрыгиваешь в машину, и он везет туда, куда тебе надо, или хоть какую-то часть в этом направлении. Машина поглощает дорогу и выплевывает мили из выхлопных труб. Машина была формой передвижения во времени и в пространстве. Она делала ненужными карты. Но теперь здесь не было машин, хотя на большинстве этих дорог машины все же оставались действенным средством передвижения миль на семьдесят-восемьдесят, если быть в пути очень осторожным. А когда случалось попасть в настоящую пробку, то можно было бросить свой транспорт, пройти немного, а потом сесть в другой автомобиль. Без машины они с Томом напоминали крошечных муравьев, ползущих по груди упавшего великана, муравьев, бесконечно пробирающихся от одного соска к другому. И поэтому Ник полулежал-полумечтал, что, когда они наконец-то встретят кого-нибудь (он ни на минуту не сомневался в возможности подобного), все это произойдет так, как в былые беззаботные дни его бродяжничества: из-за вершины ближайшего холма появится до боли знакомое поблескивание хрома, эти солнечные зайчики, одновременно слепящие и радующие глаз. Это будет самая обыкновенная американская машина, «шевроле-бискайн» или «понтиак-темнест», старое, доброе, катящееся детройтское железо. В его мечтах никогда не появлялись «хонда», «мазда» или «ягуар». Эта американская красавица приблизится, и он увидит за рулем загорелого мужчину, выглядывающего из окна. Этот мужчина улыбнется и скажет: «Боже праведный, мальчики! Забирайтесь ко мне, а там уж мы разберемся, в какую сторону направиться!»

Но в тот день они никого не встретили, а десятого июля повстречались с Джулией Лори.

Стоял еще один невыносимо жаркий день. Большую часть дня они проехали, обвязав рубашки вокруг талии, оба они так загорели, что теперь цветом кожи почти не отличались от индейцев. Они не очень хорошо себя чувствовали, по крайней мере сегодня, и все из-за яблок. Зеленых яблок.

Ник с Томом наткнулись на старую яблоню в фермерском дворе, там они и висели — маленькие, зеленые и кислые, но оба так долго были лишены свежих фруктов, что им казалось, будто они вкушают амброзию. Ник заставил себя остановиться после двух яблок, но Том с жадностью съел целых шесть, одно за другим. Он проигнорировал жесты Ника, просившего остановиться, — когда уж какая-то мысль появлялась в голове Тома Каллена, он превращался в капризного и вредного четырехлетнего мальчишку.

В результате, начиная часов с одиннадцати и весь остаток дня, Тома мучили рези в животе. Пот катился с него градом. Он стонал. Слезал с велосипеда и вел его рядом, даже если уклон был совсем небольшой. И хотя Ник был раздосадован тем, что они слишком медленно продвигаются вперед, он не мог удержаться от некоего сочувственного удивления.

Когда к четырем часам дня они добрались до городка Пратт, Ник решил, что на сегодня хватит. Том благодарно распластался на скамейке в тени автобусной остановки и моментально заснул. Ник оставил его там, а сам направился в деловой квартал городка в поисках аптеки. Он разыщет таблетки пентобисмола и заставит Тома принять их, когда тот проснется, хочет Том этого или нет. Если понадобится целый пузырек, чтобы поднять Тома на ноги, что ж, так тому и быть. Ник хотел, чтобы завтра они наверстали упущенное.

Рядом с местным театром Ник обнаружил аптеку и проскользнул внутрь сквозь открытую дверь, остановился на мгновение, вдыхая знакомый разогретый, затхлый, некондиционированный воздух. К его запаху примешивались и другие — сильные, отвратительные. Но над всем преобладал аромат духов. Возможно, несколько флаконов взорвались от жары.

Ник оглянулся в поисках таблеток от болей в желудке, пытаясь вспомнить, портится ли пентобисмол от жары. Что ж, на этикетке все будет написано. Взгляд его скользнул мимо манекена и тут он заметил то, что искал. Он сделал два шага в этом направлении, когда понял, что никогда раньше не видел в аптеках манекены.

Ник оглянулся назад, и то, что он увидел, было Джулией Лори. Она замерла с флакончиком духов в одной руке и маленькой стеклянной палочкой, которой намазывают мазь, в другой. В ее небесно-голубых глазах застыло удивление и неверие. Каштановые волосы девушки были откинуты назад и перехвачены блестящим шелковым шарфом, концы которого спускались на спину. Она была одета в розовую блузку и голубые джинсовые шорты, такие плотные и короткие, что их без труда можно было спутать с трусиками. Лоб ее был усеян угревой сыпью, а на подбородке горел огромный прыщ.

Девушка и Ник, теперь уже оба застыв, уставились друг на друга, разделяемые только длиной аптечного помещения. Затем флакончик духов выпал у нее из рук, взорвавшись, как бомба, и жаркое зловоние наполнило помещение, превращая аптеку в подобие зала, где происходит прощание с гробом покойного.

— Господи, ты настоящий? — дрожащим голосом спросила она.

Сердце Ника готово было выскочить из груди, кровь шумела у него в голове, в глазах помутилось. Он кивнул.

— Значит, ты не привидение?

Ник покачал головой.

— Тогда скажи что-нибудь. Если ты не привидение, скажи что-нибудь.

Ник прикрыл ладонью рот, затем прикоснулся к горлу.

— Что это должно значить? — голос ее приобрел слегка истеричную окраску. Ник не мог слышать этого… но он почувствовал это, заметил в ее лице. Он боялся приблизиться к ней, потому что она могла убежать. Ник не думал, что девушка боится встречи с другим человеком; она боялась, что все это только галлюцинация и что она сходит с ума. И снова Ника охватило разочарование. Если бы только он мог говорить…

Он снова повторил свою пантомиму. В конце концов это было единственное, что он мог сделать. На этот раз взаимопонимание было достигнуто.

— Ты не можешь говорить? Ты немой?

Ник кивнул.

Она рассмеялась громким смехом, в котором сквозило крушение всех надежд.

— Ты хочешь сказать, что, наконец, появился хоть кто-то, да и то немой?

Ник пожал плечами и виновато улыбнулся.

— Ну что ж, — сказала она, приближаясь к нему по проходу, — ты неплохо выглядишь. Хоть что-то. — Она взяла его за руку, и холмики ее грудей почти прикоснулись к нему. Ник вдохнул по крайней мере аромат трех различных духов, но и сквозь все это пробивался неприятный запах ее пота.

— Меня зовут Джулия, — сказала девушка, — Джулия Лори. А тебя? — Она хихикнула. — Ты ведь не можешь сказать мне, правда? Бедняжка. — Она придвинулась ближе, и ее грудь скользнула по руке Ника. Тепло разлилось по его телу. Что за черт, подумал Ник, она ведь совсем еще ребенок.

Он отодвинулся от нее, вытащил из кармана блокнот и начал писать. Она склонилась через его плечо, чтобы видеть написанное. Никакого бюстгальтера. Господи Иисусе. Быстренько же она оправилась от своего испуга. Почерк Ника стал слегка неровным.

— Ого! — воскликнула она, следя за быстро летающей рукой Ника, — как будто он был обезьянкой, способной проделывать замысловатые трюки. Ник смотрел в свой блокнот и не мог «читать» по ее губам, но чувствовал теплое щекочущее тепло ее дыхания.

«Меня зовут Ник Андрос. Я глухонемой. Путешествую с человеком по имени Том Каллен, он немного недоразвитый. Он не умеет читать и не понимает многих вещей, только самое простое. Мы направляемся в Небраску, потому что я думаю, там могут быть люди. Если хочешь, поедем с нами».

— Конечно, — немедленно ответила девушка, но, видимо, вспомнив, что он глухой, спросила, очень отчетливо произнося слова: — Ты умеешь читать по губам?

Ник кивнул.

— Отлично, — сказала она. — Я так рада видеть живых людей, даже если это глухонемой и слабоумный. А то здесь, как в замке с привидениями. Мне так страшно по ночам, особенно после того, как отключили электричество, что я совсем не могу спать. — Лицо ее исказила печальная гримаса, более присущая героине мыльной оперы, чем реальному человеку. — Мама и папа умерли две недели назад. Умерли все, кроме меня. Я была так одинока. — Всхлипывая, она бросилась Нику на шею и стала извиваться в непристойной пародии на скорбь.