Исход. Том 2
Шрифт:
Щебет птиц доносился сквозь открытое окно.
Позже она сказала:
— Расскажи мне. Насколько плохо?
Его лицо помрачнело, на нем застыли печаль и нежелание говорить.
— Франни…
— Ник? — прошептала она и громко глотнула. — Я видела руку, оторванную руку…
— Может, лучше немного подождем…
— Нет. Мне нужно знать. Насколько ужасно?
— Семеро погибших, — глухо ответил Стью. — Мы еще удачно отделались. Все могло быть намного хуже.
— Кто, Стюарт?
Он неуклюже взял ее за руку.
— Ник был одним из них, дорогая. Там была
— И Сью, Сьюзен Штерн. Она находилась в доме во время взрыва.
— Это… просто невозможно поверить. — Франни была потрясена.
— Это правда.
— Кто еще?
— Чед Норрис, — ответил он, и Франни снова тяжело вздохнула. Горькая слезинка скатилась из уголка глаза, она бессознательно смахнула ее.
— Эти трое находились внутри. Это как чудо — только трое. Брэд говорит, что в том шкафу было не менее восьми-девяти упаковок динамита. И Ник… он почти… когда я думаю, что он держал эту коробку из-под обуви в руках…
— Не надо, — прервала его она. — Мы же не могли ничего знать.
— Но легче от этого не становится, — ответил Стью.
Четверо других были людьми, приехавшими на мотоциклах — Андреа Терминелло, Дин Вайкофф, Дейл Педерсен и совсем юная девушка по имени Пэтси Стоун. Стью не сказал Франни, что Пэтси, которая обучала Лео игре на флейте, ударило и практически обезглавило обломком магнитофона Глена Бейтмена.
Франни кивнула, и у нее потянуло шею. При малейшем движении ее спина, казалось, так и заходится криком.
Двадцать человек было ранено, и один из них, Тедди Вейзак, не имел шансов на выздоровление. Состояние еще двоих было критическим. Мужчина по имени Льюис Дешан потерял глаз. Ральф Брентнер потерял третий и четвертый пальцы на левой руке.
— У меня серьезные увечья? — спросила Франни.
— У тебя повреждены сухожилия, растяжение позвоночника и сломана ступня, — сказал Стью. — Так сказал мне Джордж Ричардсон. Взрывной волной тебя отбросило в овраг. Перелом и растяжение связок позвоночника ты получила, когда на тебя упала кушетка.
— Кушетка?
— Разве ты не помнишь?
— Мне показалось, что это крышка от гроба…
— Это была кушетка. Я сам сбрасывал ее с тебя. Я озверел… это было что-то вроде истерики. Ларри хотел помочь мне, но я вмазал ему по физиономии. Представляешь, до чего я дошел? — Франни прикоснулась к его щеке, и Стью накрыл ее ладонь своей. — Я думал, что ты мертва. Я помню, как думал, что не знаю, что буду делать, если это так. Наверное, сошел бы с ума.
— Я люблю тебя, — сказала она.
Стью обнял ее, очень осторожно и нежно.
— Гарольд? — после некоторого молчания произнесла Франни.
— И Надин Кросс, — кивнул он. — Они навредили нам. Очень сильно. Но все же они не добились того результата, на который рассчитывали. И если мы поймаем его прежде, чем они слишком далеко продвинутся на запад… — Вытянув перед собой руки, израненные и поцарапанные, он соединил их с неожиданным хлопком. На его запястьях выступили жилы. А на лице появилась холодная усмешка, от которой Франни
передернуло. Это было так знакомо.— Не улыбайся так, — попросила она. — Никогда.
Усмешка растаяла.
— Люди прочесывают холмы в поисках их с самого рассвета, — продолжал он. — Но я не думаю, что их найдут. Я приказал всем не отходить дальше чем на пятьдесят миль западнее Боулдера что бы ни случилось, и я думаю, что Гарольд достаточно умен, чтобы постараться уехать как можно дальше. Теперь мы знаем, как им удалось это сделать. Они подсоединили взрывчатку к рации…
Франни тяжело вздохнула, и Стью встревоженно посмотрел на нее:
— Что случилось, любимая? Спина болит?
— Нет. — Франни поняла, что имел в виду Стью, говоря о том, что Ник держал коробку из-под обуви в руках, когда произошел взрыв. Она поняла все. Медленно произнося слова, Франни рассказала ему о мотках проводов и коробке от переносной рации под столом для игры в настольный хоккей.
— Если бы мы обыскали весь дом, а не только забрали этот проклятый д-дневник, мы, возможно, нашли бы бомбу, — срывающимся голосом закончила она. — Ник и Сью б-были бы жи-и-и-вы и…
Стью прервал ее:
— Так вот почему Ларри выглядел таким угнетенным сегодня утром! А я-то считал, что это из-за моей несдержанности. Франни, как же вы могли знать? Откуда?
— Мы должны были! Должны! — Она уткнулась лицом в его плечо. И снова слезы, рыдания. Он обнимал ее, неуклюже склонившись над больничной койкой.
— Я не хочу, чтобы ты во всем винила себя, Франни. Это уже случилось. Уверяю тебя, не было никакой возможности узнать — разве только что вызвать подразделение взрывников — что-то наверняка по нескольким моткам проводов и пустой коробке. Если бы они оставили несколько упаковок динамита или капсюль детонатора, тогда все было бы иначе. Но они замели следы. Я не виню тебя, да и никто в Свободной Зоне не винит тебя.
Пока он говорил, в ее уме формировались, соединяясь, две мысли.
«В доме находились только трое… это как чудо».
«Матушка Абигайль… она вернулась… о, она в ужасном состоянии… нам нужно чудо!»
Постанывая от боли, Франни немного приподнялась, чтобы лучше видеть лицо Стью.
— Матушка Абигайль, — сказала она. — Мы все оказались бы в доме во время взрыва, если бы не приехали эти люди, чтобы сообщить нам…
— Это как чудо, — повторил Стюарт. — Она спасла нам жизнь. Даже если бы она и… — Он замолчал.
— Стью?
— Она спасла нам жизнь, вернувшись именно в этот момент, Франни. Она спасла наши жизни.
— Она умерла? — Франни сжала его руку. — Стью, она тоже мертва?
— Она вернулась в город где-то без четверти восемь. Мальчик Ларри Андервуда вел ее за руку. Он снова не мог говорить, ты знаешь, это случается с ним, когда он волнуется, но он привел ее к Люси. А потом матушка просто лишилась чувств. — Стью покачал головой. — Господи, понятия не имею, как она вообще могла так много пройти… и что она ела и делала… вот что я скажу тебе, Фран. Есть нечто в мире — и вне его, — о чем я даже не догадывался, живя в Арнетте. Я думаю, что эта женщина — посланница Господа. Или была таковой.