Исходники

У Дома Пта царило оживление. Ожидалась церемония освящения урожая. Множество народа собралось во дворе храма. Каждый принес плоды своей земли – да благословит Пта урожай этого года! Толпу составляли старики и женщины, некоторые с малыми детьми. Мужчин было мало.

Мойсе принялся разглядывать женщин, среди которых попадались и довольно юные особы. В этот момент он ощутил легкий порыв ветра, донесший до него тонкий аромат дорогих благовоний. Мойсе обернулся – и обомлел. Это была Она. Спроси его кто-нибудь, что значит это «Она», он не смог бы ответить вразумительно, но сердце его забилось, забилось и упало в пропасть, как это бывает, когда засыпаешь – и вдруг проваливаешься в глубокий колодец.

Через мгновение он очнулся и пошел ей навстречу – но вовремя спохватился, увидев ее свиту, состоящую из нескольких девушек и двух мускулистых рабов. Когда они проследовали мимо, ему оставалось только жадно вглядываться в складки ее одеяний, пытаясь уловить очертания смуглого молодого тела и обонять волшебный аромат благовоний, исходивший от ее одежд. Какой-то старичок ткнул Мойсе в бок и бесцеремонно произнес:

– Не про тебя пташка, сынок. Это Меританейт – жена Патипара, начальника стражи Большого Дома. Заглядываться на нее опасно.

Сказал – и исчез, растворился в толпе.

И тут трубы возгласили выход главного жреца с ковчегом благословения. Мойсе, смущенный, в смятении вышел из храма и пошел к реке, размышляя только о том, как бы снова увидеть Меританейт.

Асти

Вечером ноги сами понесли его к дому Патипара. Дом этот – вилла с бассейном и садом – находился в богатом квартале города. В тени плодовых деревьев прогуливались павлины. Бассейн был прямоугольным, со ступенями у каждой из четырех сторон. Мойсе представлял, как с восходом солнца босые ножки Меританейт легко касаются гладких и прохладных ступеней, и эта мысль вызывала на его лице жар, словно он склонялся к огню.

Забраться в сад было бы верхом неосмотрительности, поскольку там его могли встретить собаки. Поэтому Мойсе лишь влез на каменную ограду, как делал это в детстве. Мальчики во все времена любили лазить по заборам и деревьям – и вовсе не для того, чтобы сорвать абрикосов, а просто так, чтобы почувствовать высоту забора и силу своих рук.

Теперь Мойсе испытывал смешанные чувства. Он не был ребенком, но вел себя как мальчишка. Сидя на заборе, он следил за окнами дома в надежде, что Меританейт появится возле одного из них. Ему было жарко от того, что Она так близко, рядом, в паре десятков шагов. Он не хотел уходить. Лишь когда начало быстро темнеть, он спрыгнул в наступавшую прохладу вечера и побрел домой.

И на следующий день Мойсе ходил к дому Патипара, и на следующий… Луна успела созреть, как плод, и уже почти увяла, когда он, возвращясь домой, случайно оказался в квартале, где жили служительницы Дома Асет. Окно одного из домов тускло светилось красным благодаря шторам необычного – и дорогого, надо заметить, – оттенка. У порога дома сидела его хозяйка, молодая кеметянка в полупрозрачном наряде. Наряд этот женщины Дома Асет искусно складывали из прямоугольного куска ткани, оборачивая им изгибы своего тела несколько раз и связывая уголки в разных местах. Комбинируя складки и узлы, они могли создавать весьма замысловатые одеяния.

Женщина окликнула Мойсе и предложила войти к ней. Он задумался на минуту, но отчаянная любовь к недоступной Меританейт толкнула Мойсе в объятия жрицы Дома Асет, и он перешагнул порог дома с красным окном.

– Как тебя зовут? – спросила хозяйка дома.

– Мойсере… Близкие называют меня Мойсе.

– Мо-о-ойсе, – протянула женщина. – Проходи, Мо-о-ойсе, чувствуй себя как дома.

Она улыбнулась ему. Но улыбка эта не понравилась Мойсе. Он напрягся:

– А как тебя зовут?

– Меня зовут Асти, – ответила женщина и продолжила: – По всему видно, привела тебя сюда безответная любовь. Рассказывай!

Мойсе вовсе не хотел ничего рассказывать, но вместо этого вдруг горячо заговорил, глядя в пол:

– Понимаешь… Со мной случилось… Я не знаю, как сказать. Когда я думаю о ней, мое тело наполняется теплотой, становится слабым, я ложусь на бок и лежу, поджав колени. И мне так хорошо! Но это чувство скоро сменяется горячим желанием снова увидеть ее! Это чувство жжет меня изнутри. Я прихожу к ее дому и подолгу стою, глядя в окна в надежде увидеть ее. Проходят часы, прежде чем она окажется у окна. Но когда это происходит, нет на свете человека счастливее меня. Вся кровь моя вскипает и бросается к лицу, и тогда я готов прыгать и переворачиваться в воздухе, как это делают акробаты на рынке. Однажды я попробовал так прыгнуть, но упал и разбил голову.

Асти засмеялась и обхватила голову Мойсе. В следующее мгновение она припала к его губам, намеревавшимся продолжить повествование. Все случилось быстро и не так, как представлял себе Мойсе.

Потом они лежали на тростниковой циновке. Асти положила голову на его грудь.

– Что мне делать? – спросил Мойсе. – Как оказаться с ней наедине? Как добиться ее расположения?

– Очень просто! – сказала Асти. – Я дам тебе приворот. Мне понадобятся твои семя и кровь. Одна составляющая у нас уже есть, – лукаво усмехнулась она. – Я приготовлю напиток, который ты дашь ей выпить. Замани ее ко мне – как это сделать, придумай сам. Ведь это твое решение.

И она снова скривила рот в той самой улыбке, от которой Мойсе стало не по себе в самом начале разговора.

– Это еще не все, – продолжила она. – Я научу тебя, как заявить возлюбленной о себе. Ты должен прийти к ней во сне.

Эти слова Асти очень удивили Мойсе.

– Я не хожу во сне, – пробормотал он в недоумении.

– Ты ведь знаешь дорогу к ее дому? – продолжала Асти. – Когда ты уснешь, постарайся во сне пройти этот путь. Заберись в ее окно и, склонившись к ней, прошепчи свое имя. Сделать это нужно до наступления полнолуния. А чтобы ноги твои могли ходить по дорогам сна, я дам тебе трав и расскажу, как их приготовить. Ты умеешь читать священные письмена?

– Да, я обучен чтению и письму, – ответил Мойсе. – Как мне отблагодарить тебя?

– Не стоит меня благодарить. Я служу богине. Пожертвуй ей золото… Одежда твоя выдает любимого сына богатого отца.

Мойсе достал из кожаного кошелька кадет золота и положил его на низенький столик, стоявший у стены, где в нише разместилась статуэтка богини. Асти вышла в другую комнату и долго шуршала там не то сухими травами, не то листами папируса. В какой-то момент Мойсе услышал из-за стены звук, похожий на утробный выдох крупного животного, и очень испугался.

Через минуту Асти вернулась в комнату и протянула Мойсе сверток. Он взял его и тут же вскрикнул: шипы какого-то растения, завернутого в ткань, прокололи его палец. Асти с довольным видом взяла его руку, надавила на раненый палец, прильнула к нему губами, а затем сплюнула кровь из раны в миску, стоявшую на том же столике, где лежали кусочки золота.

– Ну вот, – улыбнулась она. – Вторая часть приворота готова. Теперь иди.

Мойсе, совершенно опустошенный, вышел в прохладу ночи и зашагал к своему дому.