«Искал не злата, не честей»
Шрифт:
Музыканты ( Караваджо)
Это была смелость. Его смелость вызывала неописуемый восторг. Дар блестящей поэтики поражал современников текстами изящными и ясными, доводил состояние до ощущения космического полета, устремления фантазий в небеса, эмоциональной восторженности. Будто кружится в ритме вальса последний луч солнца, прощаясь до утра, волшебная ночь опускается на землю… об этом и о многом другом говорила нежная лира поэта:
Шли годы. Бурь порыв мятежный
Рассеял
И я забыл твой голос нежный
Твои небесные черты.
В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья
Без слез, без жизни, без любви.
Здесь напрашиваются синонимы и определения, это – как в саксонских гимнах, древнееврейских народных песнях, стихах Данте, лирике Шекспире. И вместе с тем, ни одно определение не подходит точно, ибо Пушкин есть целая национальная философская концепция, вместившая в себя всю глубину, емкость и красоту русской натуры, темперамента и характера.
Поэтический исповедник русской души, «друг человечества…». Устроитель красивого и глубинного русского языка,
Того самого, которым говорит сам Бог и о котором держатель литой и чеканной русской рифмы Державин говорил молодому, взятому в полон циклопами страстей и честолюбий, Александру Пушкину: «Слово – самый совершенный дар Бога человеку».
И Пушкин его услышал… по – совести творил, дерзостью духа невзгод кольцо размыкал.
В стихах Пушкина колышется трепетная ткань Вселенной, из которой некогда произошло наше неуловимое «Я», удивляя Природу своей жалостью, жалкостью и могуществом: «… «Все великое земное // Разлетается как дым: // Ныне жребий выпал Трое, Завтра выпадет другим», (В. А. Жуковский – о пророчество Кассандры).
И безмолвное небо над нами, и душа земная, которая под ребром человечьим мается – во всем поэт находил открытия, диво, грацию:
Душа не вовсе охладела,
Утратя молодость свою.
В начале XIX весь мир узнал о существовании такого явления, как Русская Поэзия. А незадолго до этого ее для себя открыли сами русские. Открыли в Пушкине и через Пушкина. Именно он начал расчищать поновления, темные слои на древнем языке русичей, снимать с него потемневшие и запыленные оклады.
И он не просто повторял образы, песнопения и язык пращуров. Он сделал все, чтобы показать внеземную природу русского слова. С его безграничной любовью и готовностью все понять, все простить и вечно просить за нас.
Пушкин интуитивно это понял и создал для своего главного читателя, Русского человека, образ главного архитектора его мира, Державы по имени Россия.
В его поэтических аккордах все смеси и лики бытия Отчизны. Глубокая продуманность, опирающаяся на вековые культовые традиции, учет патриотических чувств соотечественников, отражение многообразности психологических особенностей и заостренность неизбежного, природного эмоционального колорита.
Здесь и возвышенная одухотворенность, которую мы видим в «Святой Троице» Рублева.
«Святая Троица» Рублев.
И величественные, торжественные образы, красивые лица и статные позы, смотрящие на нас
с иконы «Ангела Златые Власа»«Ангел Златые Власа»
И с иконы «Богородица Елеуса Киккская» Симона Ушакова
В поэтических циклах Пушкина своя динамика, логичность и сама многоликость бытия, когда строгая поэтическая лаконичность одного стиха внезапно сменяется детализацией и подробностью в другом. Минимум фигур – и здесь наплывает толпа. Единое круговое пространство разбивается на временные уровни. Все сильно усложняется, но становится гораздо более занимательным в плане композиций, сюжета и деталей, лирических и поэтических
Тут и ангелы вокруг Христа. И разнообразные демоны в Аду. А ещё пестрая толпа мирян рядом со святыми.
И главный скреп государственности – князь, царь и его приближенные знатные люди. Они хотят увековечить торжественность происходящего. Ведь Русь расправляет плечи, набирает силу. И здесь сходятся все царства:
Ты видел двор и роскошь Иоанна!
Счастлив!
Пушкин применил в поэзии античное наследие. Ещё древние греки заметили, как оживает образ, если добавить в него легкой улыбки и радостных глаз.
И вот такое сочетание радостных глаз и улыбки создаёт невероятное ощущение лёгкого, радостного восприятия мира. Это мы знаем благодаря сохранившемся фаюмским портретам.
Так и наплывает образ Пушкина, очень мудрого человека с живыми и ясными глазами. Они наполнены пониманием чего-то запредельного, недоступного обычному человеку.
Любящего Вас, сочувствующего Вам и вечно просящего за Вас Александра Сергеевича. В авторском прочтении: «Да здравствует, процветает, да будет сильным и побеждает, вечно живет и годы Русь!»
И русские осознали невероятное, какими сокровищами они владеют!
«…Русские не подозревают, какими художественными богатствами они владеют. Всюду та же яркость и проявление большой силы чувства…» (А. Матисс).
Еще никто не мог изменить прошлое, даже Господь Бог. Его можно только переписать, сообразуясь с идеологическими принципами. Но и то – это временное поползновение, отдельный камнеспад на горе по имени История, и не более.
Главное – само прошлое не меняется и не изменится, все рано или поздно возвращается на круги своя – как было, происходило, состоялось.
И пусть на гробе, где певец
Исчезнет в рощах Геликона,
Напишет беглый ваш резец:
«Здесь дремлет юноша-мудрец,
Питомец нег и Аполлона».
Без хрестоматийного глянца, без мифологии, сакрального культа со своими неизбежными ошибками восприятия. Представить Пушкина воодушевленным, неистовым и в то тоже время простым и понятным со своими глубинными чувствами и тайнами характера, ума, завораживающие глубиной гения.
Его лирика была главный стержень жизненной одиссеи. Это пленительное таинство самой поэзии, отражение всей многогранности судьбы, порой темных и загадочных.