«Искал не злата, не честей»

Писал Н. Рерих: «Как прожить жизнь? Как пройти по канату, натянутому над бездной: красиво, бережно и стремительно»:

Его поэзия о тех и для тех, кто многое вынес, пережил, научился драться, защищаться и защищать близких; по – мужски сострадать и жалеть, по – мужски держать слово. Кто любовь к Родине встроил как внутреннюю ценность, как внутреннюю обязанность беречь традиции, дух, преемственность и опыт, быть сопричастным ко всему происходящему на родной земле и оживлять ее пространство верой, интересом и делом.

Она категорична и жестока к лицемерию и бездарности, надолго и всерьез. И в тех веках давних, эпохи пушкинской и сегодняшнем веке – третьем тысячелетии от Рождества Спасителя. Она не подвизается в роли присяжного – моралиста и патриота. Для этого в нашем хлопотливом суетном мире хватает бойких проповедников в политике и многословных литераторов в печати, самоуверенных советников всякого рода, «принцев бесславной фронды» в футболке или кафтане – при дворах и в салонах. Где главенствует один довод, ораторствует партийный и личный клинч страстей – консервация власти: «Лужи гордятся тем, что они всегда выше моря» – лат.

Все слова кажутся ненужными и неправильными. «Страна милосердия и доброты» действительно непостижима. Но главное – не разучиться сопереживать, не очерстветь: «Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей все свои дни».

И очень красивые и добрые миры преданий и сказок живут в ней, и мы видим, что мир, окружающий нас, и впрямь прекрасен, и удивителен. Да и мы сами прекрасны и удивительны, и линии наших судеб вплетены изящными узорами в его полотно…

И читается так неумолимо мысленное послание Пушкина:

«Откажитесь ходить в овечьей отаре, быть овцой, покорной и трусливой, слепо следующей на гибель под флейту Панурга (бог стада – греч.) Перестаньте стонать и жаловаться.

Никогда не думайте о поражении.

Трудитесь, даже когда отчаяние. Надейтесь, даже когда надежды нет.

Не думайте о препятствиях, стоящих перед вами. Думайте о цели, сверкающей у горизонта, Ойкумены.

Ваш меридиан, «Терра Счастья» – «Поле Куликово» Дойдите и пройдите «Мелькартовы столпы» (также – Геркулесовы).

И тогда выдержите все испытания. И психологическое аутодафе, образ которого чеканно отлит русским писателем Короленко, никогда не приведете в исполнение: «Рыцарь, выбитый из седла жизни, и поверженный в прах» – Короленко (Слепой музыкант)

Вы путник, идущий по пустыне. Туда, где родники с водой, цветущие травы и деревья.

Оазис Вашей судьбы. Пик Ваших наслаждений: «Кто хочет съесть ядро, тот должен разбить орех»

Станьте редкой и безупречной жемчужиной в горе устриц – ведь жемчужина олицетворяет свободное волеизъявление, озарение и познание. А еще – изумрудом из рода ада, например из короны Люцифера – ведь изумруд ассоциируется с верой и надеждой. Сейте мир, прибегая к легендарному Акту разума и слова, великой силе этого союза: «Слова поучают, примеры увлекают»– Лат.

«Из всех возможных счастий

Мы выбираем лишь одно,

Лишь то, что синим углем страсти

Нас опалить осуждено»

Н. С. Гумилев»

Ослепительной звездой засверкал два века назад на небе николаевской империи мирянин и гражданин Пушкин, вспыхнул, в образном прочтении, как яркий свет первой месопотамской цивилизации, покрытой вокруг бездонным черным небом. Душа его ворвалась как непостижимый мир. Им он умиротворял род людской, водворял его везде:

Отрок милый, отрок нежный,

Не стыдись, навек ты мой;

Тот же в нас огонь мятежный,

Жизнью мы живем одной.

Не боюся я насмешек:

Мы сдвоились меж собой,

Мы точь-в-точь двойной орешек

Под единой скорлупой.

И вряд ли по – случайности , а по дару Поднебесья, но в день его рождения по всей России звенели церковные колокола, а добрые монахи и кроткие иноки молились за блага многих рожденному (в тот день, день Вознесения, у императора Павла родилась внучка).

И сегодня на Тверском бульваре стоит ясноглазый кудрявый отрок. Стоит одинокая задумчивая фигура среди нашего суетного житейского моря, среди анафем, суесловий и славословий, зубоскальства, лукавства и слабостей, соловей -разбойничьего посвистывания Отечеству.

Острый, дерзкий, горячий, испепеляющий: «и угораздило меня черт родиться в России!»:

Напрасно я бегу к сионским высотам,

Грех алчный гонится за мною по пятам…

И здесь же… Ахиллес, вонзающий кинжал в толстую шею Боагрия, тех, кто «сладостно отчизну ненавидит и жадно ждет ее уничтожения» – ведь звуками его пленительных слов была изумлена вся Русь:

Иные, лучшие, мне дороги права;

Иная, лучшая, потребна мне свобода: …

Никому

Отчета не давать, себе лишь самому

Служить и угождать; для власти, для ливреи

Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи;

Кудрявый ясноглазый патриарх русской словесности, который выше всех достоинств почитал в человеке чувство чести ( слова, однокоренного с чистотой) и сам обладал этим чувством в высшей степени, честью русского человека: « И слезы лью…//Но строк печальных не смываю».

И без сомнений, априори принимаемое, творчество Пушкина есть явление глубоко русское, которое Белинский определил как "лелеющую душу гуманность", это есть капиллярное сердечное выражение Бытия как творения Неба и мира человеческого духа, которое Пушкин осуществил исключительно художественным образом. Своим неуемным и дерзновенным непосредственным могучим движением мысли к истине, признаваемой в равенстве «божественному благу» и вразумительной в добре и красоте, что нам внятно знакомо по Святой Троице Андрея Рублева.