Искалеченный мир

— Я поняла, — кротко сказала блондинка, в самом деле уже понявшая, что её план провалился по всем статьям. Неважно, переклинило ли Молоха просто так, или же этому было какое-то основание, но приходилось признать, что затея окончилась полновесным пшиком.

— Возвращаясь к теме превосходства избранной расы над…

Дверь в бомбоубежище открылась, и Лихо переступила порог. Дверь закрылась.

— Ты как?! — Книжник тотчас кинулся к блондинке. — Ну не молчи, не надо…

— Глянь-ка. — Лихо повернулась к нему правым боком, оттопыривая ухо пальцем. — У меня сперма из ушей не выливается? Не вида-а-ать? Надо же — а ведь должна бы… Густая, обильная, вербальная.

— Не понял?

— А чего тут, собственно, понимать? Тебя когда-нибудь в мозг насиловали? Извращённо, безостановочно и о-о-очень долго… Нет? А у меня сегодня была незабываемая ночь.

Очкарик оторопело булькал горлом, пытаясь что-то сказать. Лихо успокаивающе потрепала его по плечу и пошла к ближайшему топчану.

— Пожрать есть? — Алмаз, не задавая зряшных вопросов, указал на несколько посудин с едой. — А-а, остатки былой роскоши с барского стола. Пардон, с божественного. Мозги мне сношали с воодушевлением, а вот чтобы накормить хрупкую женщину — на это времени не нашлось.

Блондинка подцепила кусок чего-то запеченного и начала жадно жевать.

— Шатун где?

— Не было ещё. — Стеклорез с непонятной гримасой разглядывал Лихо. — Незабываемая ночь, говоришь? С бездной информации, надо думать…

— И не напоминай. Часов шесть без передышки: о превосходстве, недооценённом потенциале и исторической роли новой расы в самом близёхоньком будущем…

Страдальчески морщась, она вкратце пересказала содержание пафосного монолога, пытку которым ей пришлось перенести.

— Е-бул-дыц-кий ша-пок-ляк… — выговорил Книжник, пытаясь вернуть квадратным глазам первоначальную форму. — Без комментариев.

— Аналогично, — сказал Алмаз. — В паре с нашим книгочеем они могли бы открыть новые горизонты фантастического романа. Мечты, мечты…

— Я-то, дурочка небитая, начала всерьёз прикидывать, что означало скрытое «ха-ха» в голосе Сфинкса, когда он сказал «разъяснят». Но никак не предполагала, что это обернётся целой ночью жуткого, напыщенного трепа…

Снова лязгнул засов. В помещение какой-то странной походкой вошёл Шатун. Троица озадаченно наблюдала за телодвижениями громилы. Тот добрался до ближайшего незанятого посадочного места и сел с блаженной гримасой.

— Ты, это… в порядке? — Стеклорез, не вставая, помахал ему рукой. — Шату-ун…

— Пожрать дайте, — лаконично изрёк громила. — Жрать хочу.

— Все хотят. — Лихо продолжила утреннюю трапезу. — Но не все требуют в постель.

— Да ладно вам… Ноги не держат. Книжник, сделай доброе дело, принеси чего-нибудь…

Очкарик взял почти опустевшую плошку с мясом, добавил туда понемногу из всего, что имелось в наличии, и принёс Шатуну.

— А что тебя ноги не держат? — спросила Лихо. — Ты что, со всеми желающими наперегонки всю ночь носился? Скольких победил-то?

— Лучше бы наперегонки… Всю ночь под крылом амура проторчал. — Громила меланхолично принялся жевать. — А крыло было внушительным, взмахивало активно и очень величественно…

— Бедный наш Шатун, — Лихо понимающе покивала головой. — Ушатали тебя близняшки…

— Да уж, без передыху. — Шатун тяжело вздохнул, но по его лицу проскочило что-то вроде краткого умиления. — То одна, то вторая. То сразу обе. Такие маленькие и такие — эх…

— Только не говори, что тебе не понравилось, — скептически хмыкнула блондинка. — По размякшей мордашке вижу, что словил свой контейнер приятностей… Разве что не заметила я, чего же в них такого неправильного. Ладно бы у них по четыре сиськи было: две спереди и две позади. Нормальные мамзели. Не поведаешь, в чём секрет-то?

— Да всё просто. Они, когда отходят друг от друга дальше, чем на три метра, становятся сущими фуриями. Переклинивает их наглухо: агрессия через край перехлёстывает. А когда рядом — вылитые ангелы. Только вот в койке вытворяют такое, чего ангелам знать, и тем более — уметь, ну никак не полагается…

— Боги, ангелы. — Лихо взяла новый кусок. — Если закрыть глаза и обходиться только ушами, то можно решить, что мы в раю…

Плотно перекусив, блондинка с громилой отправились на боковую.

Выспались до лёгкого отупения и начавшейся по пробуждению икоты. Которая, впрочем, довольно быстро сошла «на нет».

— Тишина? — Громила икнул в последний раз и потянулся с яростным хрустом. — Ни новостей, ни даже плана идеального побега… Чем вы тут занимались, охламоны?

— Спорили, насколько непроходимую ересь ты выдашь при пробуждении. — Алмаз, лежащий на боку, насмешливо покосился на Шатуна. — Книжник настаивал на твоём здравомыслии, но я-то знаю тебя как облупленного. Причём досконально и дважды.

— Треплоид, — вздохнул Шатун. — Корифей сверхплоского юмора. Пожрать есть чего?

— А как же! — Стеклорез широко развел руками. — Шведский стол. Что характерно — на халяву. Хоть обожритесь.

— Друзья познаются в еде. — Блондинка зевнула, рискуя вывихнуть челюсть. — Был бы ты, Алмаз, настоящим другом, изловчился бы и сварганил нам с Шатунчиком какую-нибудь фуа-гру или порцайку пролетарского гуляша. Из своих носков. Так, чтобы мы слопали за милую душу и добавки попросили…

— Как обычно, зарятся на самое калорийное. — Алмаз подмигнул Книжнику. — Профессионалы.

— Мы такие…

Еду принесли где-то через полчаса после начавшегося обсуждения кулинарных пристрастий четвёрки. Мясо, овощи, какой-то безалкогольный напиток.

— На убой нас кормить не собираются, — пробубнил Шатун с набитым ртом. — С одной стороны — это радует, с другой — удручает. И когда же я буду доволен этим миром?

— Конкурс на лучшую шутку, совмещённую с философским высказыванием, можно не проводить. — Книжник потянулся за последним куском мяса. — У нас есть неоспоримый лидер.