Annotation

«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.

В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.

ИСКАТЕЛЬ 2000

Содержание:

Станислав ЗОТОВ

Анна МАЛЫШЕВА

Василий ГОЛОВАЧЕВ

ПОСЛЕДНИЙ ДОВОД

ПЕРЕВОРОТ

Александр АНДРЮХИН

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

Джек РИТЧИ

Лоуренс БЛОК

Джеймс НОБЛ

МИР КУРЬЕЗОВ

ГЛУПЫЙ? ЖАДНЫЙ?

ПОБЕГ… В ТЮРЬМУ

ПЬЯНОМУ РАЗРЕШЕНО

НЕПОНЯТЛИВАЯ КАССИРША

НАПРОКАТ

ПРИВЫЧКА — ВТОРАЯ НАТУРА

ФАТАЛЬНЫЙ СЛУЧАЙ

INFO

notes

1

ИСКАТЕЛЬ 2000

№ 3

*

Содержание:

Станислав ЗОТОВ

ВСПОЛОХ ВЕЛИКИЙ

Рассказ

Анна МАЛЫШЕВА

БЕГЛЕЦ

Рассказ

Василий ГОЛОВАЧЕВ

ПОСЛЕДНИЙ ДОВОД

Рассказ

ПЕРЕВОРОТ

Рассказ

Александр АНДРЮХИН

ПРОГРАММА МИНИМУМ

Повесть

Джек РИТЧИ

ПОХИТИТЕЛЬ-ГУРМАН

Рассказ

Лоуренс БЛОК

МУЖСКОЕ ДЕЛО

Рассказ

Джеймс НОБЛ

ЛЮБИМЫЙ ПЛЕМЯННИК

Рассказ

МИР КУРЬЕЗОВ

Станислав ЗОТОВ

ВСПОЛОХ ВЕЛИКИЙ

В третьем часу дня 4 июля 1591 года хан Казы-Гирей занял Котлы. Котлы — не велика деревушка, а все ж ни один лодейщик ее не минет. Тут смолу курят, вар варят и лодьи тем варом промазывают. И плывут отсюда лодьи вниз по Москве-реке до Коломны города, а оттуда по Оке-реке до города Новгорода Нижнего, а там уже Волгой великий путь лежит мимо земель черемисских до Казанского царства, а от Казанского царства к ногаям и к царству Астраханскому, а там уж морем Хвалынским в страну Исфахань к персам, туда, где огни горят неугасимые. А если вверх от Котлов плыть мимо стен кремлевских, мимо посадов московских, до Истры-реки, а по Истре вверх да волоком в реку Ламу, что в Волгу впала, да Селигер-озером и волоками многими до Новгорода Великого, да рекой Волховом в Нево, озеро великое, а оттуда Невой же рекой в Свейское море, то до ганзейских богатых городов доплывешь и до свейской земли доплыть можно, а обогнувши ту свейскую землю, в великое окиян-море попадешь и там плыви куда хошь, хоть до аглицкой земли, хоть до шпанской.

А только не до того стало сейчас торговым людям, чтоб по чужим землям шастать. Тут как бы в своей земле в петлю не попасть, да на волосяном аркане в Крым бы не зашагать. Не сдержали воеводы татар на Оке и на Пахре не сдержали. Князь Мстиславский, убоявшись великой силы татарской, увел свою рать под стены Данилова монастыря. Туда же Годунов правитель со всеми пушками и пищалями огнепальными подошел. И поставили воеводы там свой гуляй-город.

Казы-Гирей с утра не слезал с коня. Неспокойно ему было под стенами московскими, все обманы московитские чудились. Уж больно легко уступали ему урусы. И на Оке поддались, и на Пахре только две сотни дозорных встречь ему выслали. И Коломенское отдали и вот теперь Котлы. Муторно было царю крымскому, хоть и полон велик, и девки красовитые есть, и добра всякого не счесть, будет что и себе взять и турскому султану отослать. Султану Казы-Гирей был особо благодарен. Он и людей своих дал, и пушки стенобитные дал, есть с чем под Москву подступить. Тут хана отвлекли от глубоких дум. На дороге, идущей через обширную луговину от Данилова монастыря до Котлов, показались урусские конники. Правда, их было немного. Передовая татарская тысяча уже готовилась рубиться с московитами. Мурзы посматривали на хана, что скажет Гирей? Казы-Гирей оставался в задумчивости.

В это время Алешка Воротынский с Мишкой Натаем, да с Алексашкой Трепьевым задирался с Татарами на коломенской дороге. Конь у него был холеный, сытый. Хороший конь. За пять ден до этой стычки купил себе Алешка этого коня. А то срамота, сын боярский, а хорошего коня нет. Прогулял Алешка прежнего своего коня. Допрежь того, как приехал он на Москву, на постоялом дворе увидел девку красовитую. Загорелась в нем душа. Что хошь сотворю, а девку добуду! А хозяин ему и говорит: «Девка моя, холопка, меньше чем за десять рублев не продам». Ну и продал Алешка коня! И шишак продал, и зерцало нагрудное, и весь доспех. Все продал, одна сабля казанская осталась. И то сказать, десять рублев — велики деньги. На эти деньги избу-пятистенку с землей купить можно или целую семью холопов на вывод. А тут одна девка. Чудно! Все продал Алешка и девку купил, и погулять на что осталось — да толку мало. Едва две ночи с ней переспал, а на третью ночь — всполох: «Крымцы! Крымцы! Орда идет!» Алешка, аки сизый голубок, в одних портах с постоялого двора выпорхнул и на Москву прибежал. Прибежал на подворье к дяде родному, боярину Воротынскому, воеводе старому. Воевода как увидал племяша своего без ничего, так за плетку схватился. На потеху всей дворне лупцевал посередь двора. А потом смилостивился, одежу дал, снаряд весь воинский дал, а коня не дал — сам добудь! Не добудешь — чести лишу, в бурлаки пойдешь. Приуныл Алешка, где коня взять? А тут Годунов правитель клич кликнул: «Кто в охотницкие сотни пойдет, на крымский рубеж татар стеречь?» Ну он и пошел. Поначалу вписался в пешую сотню и в первой же стычке с крымцами, еще на Оке, срубил мурзу, срезал у того с кушака кошель с золотыми динарами, половину сотнику отдал, хоть и жалко было, остальную половину прогулял с ребятами в кабаке, но все ж ума хватило коня купить. Хороший конь, вороной масти, холка лоснится, глаза что синие сливы. Вот и сейчас под Котлами только пыль столбом стоит, когда Алешка со товарищи гарцует. Куды там татарам на ихних, некованых!

Между тем бой завязывался нешуточный. Хан наконец преодолел свои сомнения и распорядился бросить против русских разъездов большие силы своей конницы. Татары с визгом и криками понеслись вперед. Русские, уклоняясь прямой рубки, налетали мелкими отрядами на татарские тысячи, сшибались на всем скаку, выбивали кого-то из седла и быстро рассыпались во всех направлениях, заставляя татар останавливаться и кружить на месте.

Алешка Воротынский срубил уже одного татарина и сшибся с другим. Тот оказался ловчее и не дался под саблю. Отскочил прочь, стал утекать.

— Утекаешь? Аааа! — Завопил Алешка и, не обращая внимания на то, что все его товарищи повернули коней, устремился за татарином. Неизвестно, как вскоре он уже оказался невдалеке от ханской ставки. В пылу боя крымцы не заметили чужака. Зато Алешка понял, что зарвался. Опомнился, когда увидел вблизи себя богато разряженного всадника. «Царь! — пронеслось в голове у Алешки. — Не упущу своего!» На всем скаку он врезался в ханское окружение, подмял под себя одного мурзу, сшиб грудью коня другого и занес клинок над головой хана. Хан визгливо закричал что-то, поднял руку, защищая голову от удара. Но в это время татарская стрела вонзилась Алешке в правое плечо. Он судорожно дернулся, удар, который должен был обрушиться на голову хана, не получился. Сабля скользнула мимо, рубя ханскую руку. А конь уже нес Алешку все дальше и дальше, и никакая погоня не могла его нагнать.

Битва не получилась. Раненый хан вышел из боя. Его отвезли в Коломенское. Татары, преследуя отступающих русских, подкатились к деревянным стенам гуляй-города, и здесь закипела последняя схватка. Русские пушкари зарядили пушки, пищали, раздули фитили, пальнули из всех орудий. Татары смешались. Дворянская конница, пользуясь замешательством степняков, вновь выехала из-за укрытий гуляй-города и снова сшиблась с татарами. Крымцы вновь пересилили, снова насели на гуляй-город. Снова пальнули орудия русских. Бой шел ровно. Ни одной стороне не удалось взять верх. Воеводы русские стояли в обозе и пересуживались между собой: стоит ли сейчас поднять все войско и двинуть на орду? Слава Богу, силы были, но и крымцев немало, а с ними турские люди из Белгорода и Очакова, и ногаи всей ордой пришли.