Искатель, 2000 №9

В переулке было безлюдно. Можно подумать, прохожие ушли на другую улицу, говоря: «Глаза бы мои не видели такого бездельника». Телков слышал только перестук собственных каблуков. Поэтому, когда из-за очередного переулочного поворота навстречу ему вывернул человек, Телков невольно вздрогнул. И тут же узнал в одиноком пешеходе квартирного вора по кличке Клизма, известного в милицейских и уголовных кругах своим невероятным невезением. Этот домушник почти не вылезал из тюрем, а выйдя на волю, сразу отхватывал новый срок, попавшись на первой же краже. Но, видать, неудачи, преследовавшие Клизму с садистским упорством, измучили его вконец. Он сдался и, завязав с преступным прошлым, вот уже второй год зарабатывал на хлеб честным трудом — вкалывал грузчиком в большом мебельном магазине. Возможно, судьбу Клизмы изменили другие, неведомые милиции причины. Но в любом случае результат был один — преступник уже не лазил по чужим квартирам. Чему было веское подтверждение — он все это время оставался на свободе.

А сейчас бывший вор тащил на манер чемодана какой-то прямоугольный предмет, укутанный в газеты и перевязанный бельевой веревкой. Ноша была громоздка и тяжела, Клизма кренился на левый бок, подтягивал ее к подмышке.

Телков приветливо улыбнулся гражданину, сумевшему найти в себе силы и встать на праведный путь. Но Клизма истолковал его доброе чувство совершенно превратно и с воплем «падла буду, это мент!» бросил багаж и пустился наутек.

«Ох уж эти неискоренимые воровские рефлексы», — добродушно усмехнулся Телков и устремился вдогонку, весело восклицая:

— Вы угадали! Я — милиционер! Но меня вам не нужно бояться! Я вас не подозреваю.

Но куда там! Этот чудак только прибавил прыти. Конечно, будь он преступником, объявленным в розыск, молодой спортивный опер настиг бы его уже на первых метрах дистанции. Но Клизма ныне был законопослушным товарищем, и лишенный стимула Телков отстал от беглеца. К тому же тот бежал на удивление умело: со старта — мелким ударным шагом, затем, набравши скорость, перешел на широкий маховой, словно на стометровке. Размах ног у этого тощего долговязого мужчины был поразительным. И вскоре его топот затих в глухих извивах переулка.

Дивясь спринтерским навыкам Клизмы, Телков вернулся к брошенному предмету и присел перед ним на корточки. От частого соприкосновения с шершавым асфальтом газеты на нижней стороне упаковки кое-где превратились в лохмотья. Из дыр в глаза оперу тускло поблескивало что-то бронзовое, а может, и золотое. Под слоем газет несомненно таилось нечто ценное. Возможно, редчайший антиквариат. В чуткий сыщицкий нос Телкова ударил едкий запах криминала. Лейтенант решительно освободил загадочный вещдок пока еще неизвестного преступления от веревок и газет. «А газетки-то все спортивные», — походя зафиксировал Телков и переключился на содержимое свертка. Его взору открылся портрет гражданки лет двадцати восьми — тридцати. Скрестив под грудью красивые ухоженные руки, она таинственно улыбалась ему, Телкову, как бы спрашивая: «Ну что, лейтенант? Ты меня вспомнил?»

— Точно! Вспомнил! — воскликнул вслух Телков.

Это была она, Лиза по фамилии Джоконда. Он видел ее на плитке шоколада и на Люсином флаконе с шампунем. Да и где только не видел! Даже на пачке со стиральным порошком.

Он смотрел на Лизу и не верил своим глазам. Украденный портрет — самый обалденный шедевр мировой культуры — и где? Вдали от Парижа, в зачуханном Кривом переулке! А кто его спер, сотворив тем самым ограбление тысячелетия? Русский незадачливый вор с унизительной кличкой Клизма! И Телков на миг испытал невольную гордость за родную российскую преступность. Мол, знай наших! Лучшие сыщики Европы и поди уже Америки наверняка сбились с ног, а портрет нашел он, простой лейтенант Телков!

«Но следует быть справедливым, — сказал себе молодой опер. — В эту точку меня привел приказ начальника отдела. Вот кто истинный автор нашей победы, я всего лишь исполнитель… Ай да полковник Степанов! Ай да Сергей Максимыч!»

И Телкову стало стыдно за то, что он было усомнился в нравственной чистоте своего командира и учителя.

— Товарищ полковник, а как вы догадались? Ну, что если я буду шататься по улицам как тунеядец, то обязательно встречу преступника? Лоб в лоб! — выпалил Телков.

Он поймал такси и привез на Петровку свой великолепный трофей. Старый сыщик оказался на месте, все еще мудрил за письменным столом, готовя своим многомиллионным почитателям новый сюрприз. Лейтенант победоносно положил на стол, под нос начальнику, прямо на служебные бумаги, портрет Джоконды и тут же, изнемогая от любопытства, задал этот вопрос.

— Как догадался? — повторил Степанов, разглядывая портрет. — Очень просто, сынок. О чем, малыш, свидетельствует история человечества? Да о том, что в жизни больше везет бездельникам, лодырям. Пока остальные трудятся в поте лица, бездельники нежатся на печи или слоняются по улицам. Но удача чаще липнет именно к их рукам. В народе так и говорят: «Везет дуракам». Вспомни, сынок, в чье ведро угодила волшебница-щука?

— Отъявленного лентяя Емели! — возмущенно ответил Телков.

— Вот я и отправил тебя повалять дурака. И, как видишь, не ошибся.

— Но почему меня? — опешил Телков. — Сергей Максимыч! Я не лодырь! И вроде не дурак. Я провел столько задержаний. И все в одиночку!

— Молодец! — похвалил Степанов. — И тем не менее я подумал, что у тебя безделье будет правдоподобней, чем у других. К тому же ты — человек долга. Будешь придерживаться моих инструкций с точностью до микрона, хотя они явно не вызовут в твоей душе бурного восторга.

— Но одну из них я все же нарушил, — чуть ли не злорадно известил Телков, все еще обиженный выбором командира. — Я все-таки подумал о Джоконде. Старался вспомнить ее лицо.

— Лейтенант, вы приняли верное решение, — сказал полковник, не поведя и бровью. — Это помогло вам установить, что брошенный Клизмой портрет и есть то, что мы ищем. Но, надеюсь, такое больше не повторится и впредь вы будете неукоснительно следовать моим указаниям… А теперь отправляйтесь домой. И передайте мои извинения супруге Люсе. Боюсь, кабачки успели остыть, пока мы с вами охотились за портретом. Утром подумаем, что с ним делать дальше. Все! Вы свободны!

Утром в степановский кабинет сбежался весь отдел. Взбудораженным оперативникам не терпелось поглазеть на прославленную картину и даже потрогать ее руками. Пришел и подполковник Лаптев, пробрюзжал, скользнув по Джоконде всего лишь мимолетным взглядом:

— Это копия. Я тоже так могу нарисовать, только некогда заниматься подобной ерундой.

«Ну, положим, так он ни за что не нарисует, хоть у него и звание подполковника», — убежденно подумал Телков.

— Ваш Клизма кто? Волшебник? Схватил портрет в охапку, сказал какое-нибудь заклинание вроде «энике-бенике» и очутился в Москве? — продолжал Лаптев. — Лейтенант Телков, и тот, может, впервые в жизни высказал на этот счет здравую мысль. Но куда там, мы слушаем чью-то интуицию.

Телков этой ночью почти не спал, проворочался с боку на бок, вспоминая все до мелочей. Эйфория постепенно угасла, на свое прежнее место вернулась та здравая мысль, которую он днем высказал полковнику Степанову и на которую сейчас намекал Лаптев. И впрямь такие чудесные перемещения случаются только в сказках, и то не во всех. Подполковник прав: увы, им досталась копия Джоконды. Надо же такому случиться! Клизма нес ее в тот день и час, когда они рыскали по Москве в поисках оригинала. Более идиотского совпадения, наверно, и не бывает.