Искатель, 2014 № 07
Шрифт:
— Не уделишь мне пару минут, внук Задорнова?
Артем что-то сказал своей спутнице и трусцой подбежал к Рыбаковой. Девушка осталась стоять на месте.
— Что вы хотели, Валентина Васильевна? — спросил он, пританцовывая.
— Я тебя надолго не задержу. Только не дергайся. Скажи, пожалуйста, ты играл в волейбол рядом с домом Квасовой, когда Иван Дронов ее ударил?
— Да не бил он ее, Валентина Васильевна! Оттолкнул и все. Не знаю, кто эту вонь по городу разносит.
— А после его толчка Квасова упала на клумбу?
— Ну, упала. Нечего было на человека
— Она что, до этого не пыталась Дронова словами урезонить?
— В том то и дело! Все просто офигенели, когда она из ворот выскочила и бросилась на Борьку. Ну, это телок Дронова. Девчонки вообще в осадок выпали, когда она на него налетела. Я тоже подумал, что она его сейчас с ходу завалит. Если бы Дрын ее не тормознул, она точно телка замочила бы.
— И что потом?
— Да ничего! После этого она на Дрына переключилась. Он ее ручкой так слегка раз! — Артем оттолкнул воображаемого противника растопыренными пальцами. — Она и шлепнулась на клумбу. Сидит, глазками хлопает, а сказать ничего не может. Дрын поржал, у виска пальцем покрутил и погнал скотину домой.
— А Квасова?
— А! Стала орать, что засудит его на фиг. Дрын, не оборачиваясь, послал ее куда подальше, и все.
— На этом их ссора и закончилось?
— В общем, да. Квасова стала ползать на карачках и клумбу в порядок приводить. Мы после этого почти сразу ушли. А то и нам досталось бы. Мы и так с ней уже ни один раз ругались. За несколько дней до этого у нас мячик отлетел на ее любимую клумбу, так она стала такое на Маркова орать, что он нас сам попросил уйти.
— А что она орала?
— Да так, туфту полную. Что он педофил, развратил всех малолеток в Бирючинске, снимает их в порно…
— И как он на это отреагировал?
— Никак. Расстроился. Все, кто там был, это заметили, не только я. Марков растерялся даже сначала. Еще бы! Бомба такую пургу несла.
— Он ей так ничего и не сказал в ответ?
— Сказал. Что-то типа, довякаешься, коза.
— И все?
— Все. А что тут говорить. Тут надо в пятак давать, а не воспитательные беседы проводить. Не мечите бисер перед свиньями, — блеснул своими познаниями в богословии Артем.
— И вы потом ушли?
— Да, к нам на улицу. Но у нас места намного меньше. Не очень-то поиграешь.
— Вы случай этот между собой обсуждали?
— А чего его обсуждать? Договорились про это никому не говорить, и все.
— Почему?
— Мы не хотим, чтобы у Ярослава Александровича были неприятности. Он и так после этого случая стал от нас подальше держаться. У нас непросто доказать, что ты не верблюд.
— И вы об этой стычке так никому и не рассказали?
— Никому. Вы не в счет. У вас с головой все в порядке.
— Спасибо.
— Вы не обижайтесь, Валентина Васильевна. Я, наверное, неправильно выразился…
— Ничего страшного. И вполне понимаю, что за историю какие-нибудь мерзавцы могут из всего этого раздуть.
— Это точно. У нас всегда раздувают не то, что надо.
— Артем, скажи, а на ваших посиделках у Маркова в самом деле не происходило ничего
противозаконного?— Секс, алкоголь, наркотики? Валентина Васильевна, Марков мужик правильный. Разврат не его фишка. Я с ним уже шесть лет общаюсь, могу судить.
— Я поняла. А что с тобой за девушка? Я ее, кажется, не знаю.
— Ася! — позвал Артем свою спутницу. Та посмотрела сначала налево, потом направо и быстро пересекла дорогу. — Познакомься, пожалуйста. Это Валентина Васильевна, работала завучем в нашей школе. Человек, которому можно доверять.
— Здравствуйте. Ася!
Рыбакову ничуть не удивило бы, если, представляясь, эта девушка сделала бы вдруг книксен. В ее плавных движениях, манере говорить было что-то театральное, пусть и не сразу бросающееся в глаза.
— Очень приятно! По тому, как вы переходили дорогу, сразу видно, что вы из большого города к нам приехали.
— Она из Самары, — пояснил Артем.
— Вы похожи на Кэтлин Тернер, — не сводя глаз с Рыбаковой, неожиданно сказала девушка. — Извините, — добавила она, видно, испугавшись, что ее могут счесть нахалкой.
— С Кэтлин Тернер меня раньше никто не соотносил, — опешила Рыбакова. — А вы любите американские фильмы?
— Не особо. Я не фанатка Голливуда. Предпочитаю английский или французский артхаус. Просто мама с папой на первом свидании ходили в кино и смотрели «Роман с камнем». Поэтому я и знаю про Кэтлин Тернер.
Глава 36
В кафе «Магистраль» вошла загорелая чуть полноватая женщина в длинной, до пят, белой юбке и белой блузе с рисунком в виде разноцветных английских буковок. Взглянув на гостью, Карен Маратович мысленно сравнил ее с завернутой в салфетку теплой, аппетитной булочкой.
Женщина направилась к столику, за которым сидел Посохин.
Майор проворно поднялся на ноги и улыбнулся.
— Присаживайся, — сказал он, взявшись двумя руками за спинку стула и отодвигая его перед женщиной в белом. — Спасибо, что приняла мое приглашение.
— Павел, для тебя — всегда! Первая любовь как-никак, — сказала она, садясь и вешая сумочку на спинку стула. — Какой ты стал галантный! Раньше за тобой такого не замечалось. Прежде только и слышала «давай» да «я пошел».
Женщина поправила русую челку и с вызовом посмотрела на майора.
— А ты не была такой циничной, — беззлобно заметил Посохин. — Карен! — крикнул он. — Два кофе принеси, пожалуйста. Один со сливками.
— Павел, мне тоже черный. Надо немного постройнеть перед купальным сезоном. На Кипр собираемся.
— Молодцы. Карен! Сливки отменяются. Два черных.
Посохин сел напротив женщины, поставил локти на стол и обхватил левую ладонь правой. Он теперь смотрел на собеседницу, словно из-за укрытия.
— Привет, Наташка-букашка, — негромко сказал Посохин.
— Привет, двоечник. Маринка не будет ревновать? Кто-нибудь ей обязательно доложит, что мы с тобой в «Магистрали» встречались.
— Я по делу.
— Всем не объяснишь.
— И не собираюсь. Ты Квасову хорошо знала? Ты ведь, как известно, тоже обувью торгуешь?