Искатель. 1964. Выпуск №3

— Кто?

— Янки, кто же еще! — Радист выплевывает конфету. — Триста «крепостей» висели над городом. Там такое творилось!..

Он выжидающе глядит на собеседника. Тот молчит.

— Вот и на востоке не очень-то блестяще…

— Ты зачем говоришь мне это? — Рыжий угрюмо сдвигает брови. — Ты чего хочешь?

— Хочу, чтобы ты согласился.

— Да ты храбрец, как я погляжу. Ну, а вдруг они выйдут из-под контроля? Ну-ка, прикрой гляделки и вообрази: плывешь на глубине, справа — один из них, слева — другой да еще парочка движется следом. И вдруг у них начинается… Ты только представь такое, Вальтер!

— Представляю, Густав. — Вцепившись пальцами в воротник свитера, радист порывисто наклоняется к собеседнику. — Представляю все очень хорошо. Но мы с тобой умные парни. И «ошибемся» тогда лишь, когда захотим! Запрем их покрепче и оставим без снадобья. И пусть у них все начинается. Понял?.. Пловцов придется прикончить! Жаль бедняг, но что поделаешь, если все так случилось?.. — Он хватает Глюка за плечи, заглядывает ему в глаза. — И нас с тобой отправляют на материк: пловцов нет, нам здесь нечего делать!.. А денег не занимать ни тебе, ни мне. Денег куча! И еще будут. И чистенькие мы: никто ничего не знает. Поживем, осмотримся, а там будет видно. Война продлится не вечно. Надо и о себе подумать!..

Рыжий неподвижно стоит посреди пещеры. Вот он мотнул головой, ссутулился и, выставив кулаки, двинулся на радиста.

— Тихо! — шепчет радист, прислушиваясь.

В пещеру стремительно входит Абст.

— Глюк, одеваться! — говорит он.

Рыжий вздрагивает.

— Что еще стряслось, шеф?

— На скале — человек.

— Что?..

— Человек на восточном склоне, у самой воды. Я увидел его в перископ.

— Человек с базы? — Радиста осеняет догадка. — Пловец из противодиверсионной службы?

— Вряд ли: лежит неподвижно, раскинув руки.

— Понятно, — восклицает радист, всплеснув руками, — понятно, кто он! Наверное, тот самый… Наверное, течение прибило труп приговоренного… Шеф, на допросе вы были бок о бок с ним. Не опознали?

Абст пожимает плечами.

— Не до него было: вот-вот грохнет взрыв, а мне надо успеть исправить респиратор… Да и сидел он, закутавшись в одеяло, голова забинтована — одни глаза сверкали… Хватит болтать, пошли!

Абст, Глюк и Вальтер выходят.

Трое обитателей подземелья втаскивают в пещеру двухметровый цилиндр и укладывают его на обитом цинком столе.

— Открывайте, — бросает Абст, направляясь к шкафу с медикаментами.

Пловцы отщелкивают замки, напоминающие стяжные запоры канистр. Их четыре, они расположены пояском в первой трети цилиндра.

Глюк берется за скобу в торце цилиндра, тянет ее к себе. Радист придерживает цилиндр с противоположного конца. Цилиндр разнимается на две части. Он подобен футляру. И в нем человек, бронзоволицый и темноволосый. Его глаза закрыты. Нос, рот и подбородок спрятаны в воронке, от которой уходит в цилиндр толстый резиновый шланг.

Радист стаскивает с человека его стальной футляр. Пустая кассета со звоном падает на пол, будто гильза артиллерийского снаряда. Теперь человек виден весь — тощий, с опавшим животом и торчащими ребрами, — которые, кажется, вот-вот прорвут обтягивающую их желтую кожу.

Со шприцем в руках над ним наклоняется Абст. Он делает укол в область сердца, приносит второй шприц и производит инъекцию в руку.

Человек вздрагивает, стонет. Он открывает глаза, силится поднять голову. Абст берет его руку, слушает пульс.

— Воды! — приказывает он. — Горячей воды! Соберите всю, какую найдете, слейте в ванну. Скорее!

Глюк и Вальтер спешат к выходному проему пещеры. Но человек начинает биться, закатывает глаза, хватает руками воздух, хрипит. Затем глухой удар затылком о крышку стола, волна дрожи от груди к ногам — и он замирает.

Абст пальцем поднимает веко у него на глазу.

— Готов! — бросает он.

Помощники возвращаются. Радист набожно крестится. Подойдя к покойнику, складывает ему на груди руки.

— Быстренько ты отчалил… — бормочет он, разглядывая лежащего. — Кто же ты был, малаец или индус?

Из карманчика на груди свитера Глюк достает круглую белую коробочку. От нее тянется длинный шнурок.

— Взгляни.

Радист развинчивает коробочку. Вываливается свернутая в трубку бумажка. Он развертывает ее и читает:

— «Рагху Бханги, бакалавр медицины. Семьсот восемь, Рэд-стрит, Лондон». Ну и что? — говорит он, подняв глаза на товарища.

— А то, что бакалавр медицины — это врач. Парень носил эту штуку на шее. Он был врач. Сама судьба пригнала его сюда. Надо же, доплыл, чтобы испустить дух у нас на руках!..

— Врач, — шепчет Вальтер, начиная понимать. Он оборачивается к Абсту. — Шеф, и вы рискнули бы довериться черномазому?

— Почему бы и нет?

— Чужому, шеф?

— Чужому? — переспрашивает Абст, возвращаясь к столу. — А какая, собственно, разница? Ведь он никогда бы не вышел отсюда.

И снова Карцов видит солнце, яркое, жгучее солнце прямо над головой, и ощущает струи влажного теплого ветерка.

Он лежит у самой воды, ноги его свисают с края скалы, так что волны холодят ступни, лодыжки.

Время от времени он шевелится на своем неудобном ложе, громко стонет: быть может, на скалу выведены микрофоны; пусть тогда обитатели подземелья не только видят в перископ полумертвого от перенесенных лишений человека, но и слышат его голос.

Подаренный Джаббом нож — рядом, на краю каменной щели. Карцов прикрыл его коленом и готов мгновенно столкнуть в глубокую щель. Как только Абст появится из-под воды, нож исчезнет.

В те часы, когда Карцов, дождавшись темноты, вновь переплыл лагуну, с фонарем в руках отыскал ориентир и свое убежище, а затем выбрался на волю, в те часы он многое передумал. Определен каждый его шаг, взвешено каждое слово, которое он скажет хозяевам грота.

Есть ли шансы на успех? Почти никаких. Но он должен сделать последнюю попытку. Военно-морской базе союзников грозят новые диверсии — Абст и его люди не остановятся на полпути. Только он может помешать этому, сохранить корабли, которые действуют против общего врага, спасти жизнь сотен моряков. То, что военный суд базы приговорил его к смерти, ничего не меняет.

Есть и еще причина, заставляющая Карцова свершить задуманное. Что это за люди, которых опекает Ришар? Больные, чья психика расстроена в результате какого-то происшествия? А что, если в подобное состояние они приведены умышленно, с целью?