Искатель. 1976. Выпуск №6

Далеко у крутого поворота реки, на гладком гребне очередного резкого перепада уровня мелькнуло что-то темное и скрылось.

«Бревно какое-то, топляк… - подумала Лариса.
– Надо быть поосторожнее. Прищучит такой ствол к камню или стенке - не выберешься».

Пичугина подтянула оморочку поближе, попробовала приподнять ее, оторвать от воды. Удалось. И хотя она знала - удастся, новая проба сил обрадовала ее. Лариса, держась за оморочку, как за спасательный круг, могла теперь не бояться, что ее засосет водоворот. И следовало еще выбрать «дорожку», которой она могла бы придерживаться.

Лишь на первый взгляд река выглядела хаосом водяных стремнин и вспучиваний. В постоянной изменчивости ее, если быть очень внимательным, можно заметить как бы удачно расположенные водяные плоскости, отстоящие в нескольких метрах друг от друга. Если заранее рассчитать свой путь хотя бы примерно, то река сама погонит перевернутую оморочку, а за ней и Ларису к определенному месту на берегу. Задержаться около него надолго нечего и думать, но выбрать новую «дорожку»…

Лариса отвергла этот план. Река-то погонит, но и скорость будет большой, равной течению, и попадись на пути неожиданность - не отвернешь! Надо идти наискось, как под парусом ходят в бейдевинд, круто «к ветру», к течению. «Галсов» больше, но скорость будет гаситься как бы сама по себе.

Она вздохнула полной грудью. Самое жуткое позади. Страх, парализующий животный ужас перед, казалось, неминуемой гибелью отхлынул от груди и лишь легонько холодил спину.

Первый, самый большой перепад порога грохотал сзади. Но обернуться и посмотреть на эту падающую стену воды Лариса не могла себя заставить. Слишком живо оставалось в воображении чумовое верчение в бешеных струях, в пластах воды, которые мчались независимо и даже встречь друг другу, готовые расщепить лодку, переломать бревно, не говоря о хрупком теле человека.

Там, впереди, оставалось еще три перепада, но не больше метра. Коварных, с зубьями скал внизу и поэтому очень опасных. Однако дороги назад не было. Оставалось идти только вперед. Самое главное - оморочка цела. Вот она лежит на валуне около ее ног. Если перевернуть ее вверх днищем, она, словно поплавок, она протащит Ларису по любой стремнине; в потоке оморочка сама обойдет каменный зуб, надо только не мешать ей, и она вывезет.

Метрах в двадцати слева от Ларисы по белым бурунам всклокоченной порогом пенной воды проплыл какой-то странный предмет. Пичугина вздрогнула от неожиданности, не сразу поняла, что это лодка с развороченной кормой. И в ней, застряв между банкой и днищем, находился человек в расстегнутом ватнике, с окровавленной головой.

«Кто ж это?» - оторопела Лариса.

Обрубленную, без кормы, лодку стремглав несло мимо. Одна рука человека болталась над банкой и безжизненно дергалась, когда беспомощную посудину било о буруны.

«Да это Фёдор!
– поняла наконец Лариса.
– Фёдор! Мотор не преодолел течения. Фёдора снесло на порог!»

–  Фё-дор! Фё-дор!
– закричала Лариса.

Полуразбитую лодку несло к отбойному берегу, к трещиноватой скальной стене.

«Фёдор, конечно, это Фёдор… - как-то отрешенно думала Лариса.
– Его снесло на порог… Снесло и убило…»

И руки у нее опустились, она не могла сообразить, что нужно делать. А лодку с телом Фёдора тащило на скалы.

* * *

Женька устал ждать. Со скалы, на которой торчал флаговый кряжистый кедр, ему была видна бурлящая на камнях река. Метров на триста, не больше. Она вырывалась в относительно спокойную заводь под скалой из узкой теснины и здесь разворачивалась размашистым водоворотом, весьма спокойным на вид. Если бы не хилое деревце, вымытое с корнем где-то в верховьях, что описывало круг за кругом в этой речной западне, то течения, наверное, совсем не ощущалось. Сквозь прозрачную толщу воды просматривалось дно, устланное пестрой галькой.,

Ветерок едва тянул, и в пустынном небе далеко-далеко за началом порога, на фоне серой от дымки горы маячило крохотное, бесформенное, расплывчатое облако.

«Подняли тревогу понапрасну… - подумал Женька.
– Ну я-то ладно, взобрался, как козел, на одну скалу, на другую и слежу, что твой стервятник… Жертву поджидаю… А вот инспектору было не до хорошего.
– Звонарев затянулся погасшим окурком, глянул на него и щелчком отправил его со скалы в реку, вздохнул, почесал свою красивую русую бородку, прошелся пятерней по длинным волосам.
– Щи, поди, Дашка давно сготовила. Перепреет капуста, станет что мочалка… Щи ладно. А вот Семену-то Васильевичу каково будет, когда узнает, что Фёдор Лариску перехватил?… Да, может, и ремнем отходил за дурость. А старший лейтенант рисковал быть перемолотым в заломе».

Женька вспомнил, как у него дух зашелся, когда водяной напор с треском ошкурил валежину под ногой инспектора. Было бы из Шухова крошево, не удержись он за корень, свисавший веревкой. А что поделаешь - должность!

Поднявшись, Женька шагнул к обрыву и заглянул вниз.

Шухов, пригнав лодку в заводь, держал мотор на самых малых оборотах. Он был готов по сигналу Женьки выскочить из заводи-засады, как Звонарев прозвал ее, выскочить на стрежень и помочь Ларисе выбраться, чтоб под залом не угодить.

Конечно, если Ларисе удастся живой проскочить по Змеиному.

–  Не видно?
– услышал Женька голос инспектора.

–  Пусто… - ответил он, бубня себе под нос, что одна дура сбрехнула сдуру, а они, дураки, из-за нее, дуры, мучаются. И он крикнул вниз: - Пусто!
– чтоб услышал и не волновался инспектор, сидевший в лодке у каменного карниза, у входа в грот, полузаваленный плавником.

«Да хоть и решила девка счеты со своей собственной жизнью свести - кто ей помешает? Не на порог, так и в петлю могла… Тут не остановишь. Она всегда была чумовая. Хоть бы и, прошлой осенью. Только ведь поддался я на ее уговоры. Поддался… И «братком» ее посчитал, а не бабой тогда. Надо ли было так? А все ж позавидовать можно: держал человек на ладони свою мечту Не каждому дано… Не…»

Глянув на реку, Женька увидел вроде бы плывущий камень. Потом догадался - ватная стеганая телогрейка так выглядит средь белых бурунов и серых проплешин отсвечивающей воды. А следом чуть подальше от этого плывущего камня появилась у скальной стены отбойного берега смоляная лодка. Нет, часть ее, без кормы. И виден был ему желтый излом досок.

«Что за ерунда? Лариса же на оморочке пошла… - подумал он.
– Откуда же лодка?»

–  Лодка, инспектор! Телогрейку несет!
– заорал Женька и, ухватившись за длинный натянутый линь, которым была принайтована к суку кедра лодка, перегнулся вниз.

–  К какому берегу ближе?
– спросил Шухов.

Снова Женька впился глазами в реку, отсвечивающую на солнце. Лодку он нашел взглядом сразу, но плывущего камня не было.

–  Пропала куда-то! Нет, вон плывет!

–  Да где же? Не вижу!

–  В заводь, в заводь несет1

–  Жива?

–  Что? Телогрейка-то?

–  Какая телогрейка?

–  Телогрейка плывет! Телогрейка!

Теперь и инспектор приметил: в блестящей пороговой зыби перекатывается что-то темное, похожее на камень.