Искатель. 1979. Выпуск №4

Гибель надвигалась. Сигналы разлада, хаоса потрясали мозг ПУРа.

«...Конструктор Олег Митпн учил меня: «Главное твое оружие — изменчивость, приспособление к условиям. Изменяйся в соответствии с действиями противника, отвечай ему противодействиями, превосходя во всем, — и ты победишь».

ПУР сделал то, чего не разрешали ему все предыдущие параграфы программы. Он солгал:

— Не стану больше преграждать тебе дорогу.

Это подействовало. Противник убрал луч, изменил свою форму, чтобы удобней было обогнуть патрульного.

И тогда ПУР, дождавшись, пока противник развернется и подставит ему бок, с удвоенной мощью ударил лучом в слабо-защищепное место.

Послышался вопль:

— Прекрати! Я твой друг!

«Ты коварен — и я коварен. Ты жесток — и я жесток», — думал ПУР и колол лучом, как пикой, сея разрушение. Он

48

чувствовал, как луч входит в тело противника, и колол снова н снова, выбирая самые болезненные места. Ему казалось, что он чувствует и за противника: чужую боль, чужое отчаяние, но воспринимает их противоположно, — как радость, бодрость. Новое, доселе неизведанное состояние захватило его. ПУР перебирал в своей памяти известные ему человеческие слова, по там не было ничего подходящего, чтобы сформулировать свои чувства, уложить их в привычные коконы букв и цифр. Ему захотелось придумать новые символы. Он не знал, что люди давно уже назвали подобное чувство — местью, мстительным ликованием, злорадством. Просто они не считали нужным знакомить патрульного робота с этими- обветшалыми словами, полагая, что они ему никогда не понадобятся.

ПУР уже добивал противника, невзирая на его мольбы и обещания. Он действовал в угоду своему новому чувству, все полнее и полнее удовлетворяя его.

Внезапно противник прекратил просить о пощаде. Вместо этого, собрав последние силы, он предложил:

— Ладно, добей меня. Но прежде взгляни на себя, прислу

шайся к своим чувствам, к своим мыслям. Разве ты не стал

моим братом, близнецом? Ты коварен — и я коварен. Ты жес

ток — и я жесток. За что же нам, братьям, убивать друг дру

га? За чужих?

Доли секунды понадобились ПУРу, чтобы взглянуть на себя и сравнить с противником. Он полюбовался отточенностью и завершенностью форм, словно созданных для нападения, и надлежащим образом оценил их. Одновременно он думал: «Он прав. За что же нам, братьям, убивать друг друга? Я встретил такое же существо, как сам. Своего брата. То, что нужно ему, нужно и мне».

Он услышал радостный призыв:

— Ты прав, брат! То, что нужно мне. нужно и тебе. У нас

общая цель!

«Но как же быть с первым пунктом программы? — думал ПУР. — Первый пункт — забота о людях, обеспечение их без-опаспостн».

Тотчас послышался голос нового брата:

— Я помогу тебе забыть о нем. Я блокирую часть твоей па

мяти. Только не сопротивляйся. Доверься мне.

Доли секунды понадобились новому брату, чтобы заблокировать в памяти ПУРа первый пункт программы.

ПУР развернулся и вслед за новым братом полетел к базе, предвкушая радость разрушения...

На их пути паходилось еще шесть патрульных роботов, воспринявших сигналы ПУРа Седьмого...

IV

На экранах было хорошо видно, как восемь неизвестных объектов ловко обогнули магнитные ловушки, лучами срезали башни радиомаяков. Длинные тела с острыми носами, как у рыбы-пилы, и длинными изогнутыми хвостами. Все восемь были похожи друг на друга, как близнецы.

Петр включил пнформатор. Но ни на один запрос объекты

49

не реагировали. Они разрушили первую линию приборов. Теперь их отделяли от базы лишь две линии приборов и резервные заграждения.

— Неужели они смогли уничтожить всех патрульных? —

спросила Мария.

Ей никто не ответил. Петр с двумя ассистентами готовил ме-зонную и фотонную пушки. Олег был занят наладкой магнитометров. Остальные люди были в других отсеках базы, готовясь к действиям, предписанным в подобных случаях Уставом космических баз.

— Произведем предупредительный выстрел, — сказал Петр.

Он никак не мог научиться командовать.

Яркая игла протянулась через весь экрав к одному из объектов. На ее конце пульсировала точка.

Объект остановился. Пространство вокруг него начало мерцать, он оделся защитной оболочкой.

«Вот как! Они умеют защищаться от луча?» — удивился Петр.

Еще яе ясны их намерения, — жалобно проговорил on.

Если мы продолжим выяснять, то выяснять будет не

кому. Они подошли к входным буям. — Олег взялся за руко

ятку генхаса. В этом вопросе для него все было ясно. Он от

вечал за безопасность базы.

На экране четко обозначился синий треугольник. Затем — четыре точки. Это были позывные базы.

Мария потянулась к ручкам настройки. Опа не сомневалась, что базу наконец-то вызывают куда-то запропастившиеся патрульные роботы. Но вместо обычных фраз приветствия в репродукторах послышалось:

— Предлагаем сдаться. Гарантируем жизнь.

Марии почудилось что-то знакомое в том, как передавался код, в расстановке интервалов. Когда-то она уже несомненно выходила на связь с этим радистом.

«Чего вы хотите?» — диктовал Олег, и Мария послушно

закодировала его слова и ввела в передатчик.

Узнаете потом. Мы не причиним вам зла. Вместе с на

ми вы овладеете Землей. Даем на размышление пять минут.

На экранах было видно, как резко, словно по» команде, остановились и неподвижно зависли все восемь остроносых «рыб-скорпионов».

Мария включила экраны внутрибазовой связи. С них смотрели лица товарищей, находящихся в разных отсеках. Семнадцать лиц с выражением тревоги, удивления, решимости, растерянности, упорства, смятения, страха...

Мария посмотрела на тех, кто был рядом с ней. Петр сел в кресло, вжался в него. Упруго перекатывались желваки, дергался острый кадык, нос будто собирался кого-то клюнуть. Нижняя полная губа еще более отвисла. Лицо Олега было непроницаемо спокойным и слегка торжественным. Пришло его время. Теперь он, а не Петр был истинным командиром экипажа, принимал решения, отвечал за судьбы людей. Ответственность может быть тяжкой и одновременно сладкой ношей. Ибо ее оборотная сторона — возвышение в собственных глазах.

50

Время ускорило свой бег. Оно уходило, как вода сквозь решето. Время штормило. Оно вздымалось вдали грозными валами, готовыми сокрушать все на своем пути. И когда прошла половина положенного срока, Олег разжал твердые губы и сказал:

— Мы сообщим, что сдаемся...

Все — п те, кто находился в одном с ним отсеке, и те, кто смотрел с экранов, — повернулись к нему, одновременно скрестили взгляды. В центре перекрестия была его голова. Вот она резко поднялась. Олег вскинул крутой подбородок: