Искатель. 1980. Выпуск №4
Шрифт:
— Будь славен, храбрейший Тимур-багатур, — сказал он. —
Я, русский _князь Данило, рад видеть тебя и сопровождать к ве
ликому литовскому князю Ягайле, которому ты везешь грамоту
от его брата, великого хана Золотой Орды Мамая.
Татарин тоже поклонился, сложил на груди руки.
— Будь славен и ты, русский князь. Рад видеть тебя. Но почему встречаешь ты, а не тот сотник-литовец, что был прошлый раз в Орде?
Лицо мурзы было холодно и бесстрастно, словно высеченное из камня.
— Да, славный Тимур-мурза, тебя должен был встречать ли
товский сотник со своими людьми. Но когда великий
Ягайло узнал, что посольство великого хана ведешь ты, храб
рейший из храбрейших, он решил, что такой багатур достоин
лучшей встречи, и послал меня, равного тебе по знатности И
славе.
<— Я благодарен великому князю за такую честь, но почему никто не предупредил меня об этом? Я уже встречался с не-
47
сколькими разъездами великокняжеской стражи, и никто не сказал, что меня будешь встречать ты, князь Данило.
Маленькие глазки татарина смотрели настороженно, вся его фигура была напряжена и подобрана,
— Я должен был встретить тебя вместе с боярином Адома-
сом, но тот из-за слабого здоровья не вынес дороги и ждет
'сейчас в двух часах пути отсюда. Я провожу тебя к нему, слаз-ный мурза, и ты уже вместе с ним отправишься к великому князю Ягайле. Эй! — крикнул он стоявшему невдалеке Кириллу. — Скачи со всей сотней к боярину Адомасу и передай, что мы с Тимур-мурзой скоро будем у него. И скажи, что славный багатур устал с дороги и хочет отдохнуть.
Сотник не тронулся с места, и князь огрел своего коня плетью, поскакал к Кириллу.
Чего ждешь?! — зашептал ему. — Скачи к Боброку и пе
редай, что зверь идет в западню.
Князь, я не оставлю тебя здесь одного, — твердо сказал
Кирилл.
Князь нахмурил брови.
— Оставь десяток воинов, а с остальными скачи к Боброку.
Меня не спасет твоя сотня, а Боброку она будет очень кстати.
Прощай, сотник, и передай боярину с воеводой, что старый
князь Данило желает им удачи, а пуще всего победы Дмитрию
и счастья Руси...
14
— Едут! — донесся сверху крик дозорного, и в лесу сразу
все стихло. Дружинники, и до этого разговаривавшие вполго
лоса, замолчали вовсе. Те из них, кто еще осторожно подрубал
деревья, отложили в сторону топоры и бросились к своим
коням.
Сняв с головы шлем, чтобы отраженные от него лучи солнца не могли выдать засады, боярин Боброк осторожно выглянул из-за кустов. Узкая лесная дорога, стиснутая с обеих сторон вековыми деревьями и разросшимся у их подножия кустарником, на этом участке была почти прямой и просматривалась сравнительно далеко. В самом ее конце показались всадники.
— Ну, други, вот и приспело наше время, — сказал Боброк,
обращаясь к воеводе Богдану и нескольким сотникам, что окру
жали его. — По местам, и бог всем в помощь.
Тихо шумел вековой бор, пустынной и глухой была лесная дорога, ничто не выдавало присутствия затаившихся по обеим сторонам ее сотен людей.
Но вот мимо Боброка пронесся десяток татар. И вскоре перед его глазами заколыхались идущие на рысях сплошные ряды ордынской конницы. Мелькали раскосые лица под малахаями и шлемами, проносились все новые и новые ордынские сотни, а он все неподвижно сидел в седле. И только раз дрогнула его рука, державшая повод, когда
рядом с высоким худощавым татарином в богатой одежде он уаидел князя Данилу. Всего лишь два ряда русских дружинников виднелось за его спиной, а со всех сторон были только чужие, только враги.4S
— Прости, князь, ежели что, — сказал Боброк и положил ру
ку на плечо стоявшего рядом Дороша.— Сигнал, атаман, пора...
Дорош сунул два пальца в рот, оглушительно свистнул. Стоявшие вдоль дороги дружинники уперлись плечами в подпиленные и подрубленные стволы. Но прежде чем деревья рухнули на головы татар, сотни других дружинников и ватажников, стоявших за кустами, стеганули по ордынцам ливнем стрел.
Падавшие деревья давили, вышибали из седел ордынских всадников, ломали ноги и хребты их коням. Те из татар, кто не был сражен стрелами, не погиб под деревьями и копытами коней, бросились в стороны от дороги и наткнулись на сплошную стену червленых русских щитов. Перед этой стеной дрожала и искрилась на солнце щетина копий, и страшен был удар каждого из них.
Почти никто из татар, попавших под стволы упавших деревьев и под стрелы и копья русских дружинников, не спасся. Лишь в самой середине татарской колонны, где скакали мурза Тимур и князь Данило, еще кипел бой. Желая спасти князя, русичи не обрушили на эту часть ордынцев ни единого дерева, не выпустили по ней ни одной стрелы.
На князя Данилу и десяток бывших с ним русичей сразу же навалилась полусотня нукеров. И если бы не меткие стрелы русских лучников, сидевших на деревьях вдоль- дороги, участь князя была бы решена в самом начале боя. Сейчас же, образовав со своими дружинниками кру, он успешно отбивался от обступивших его татар. Буланый жеребец князя, прошедший с хозяином сквозь десятки битв, дико храпел, поводя налитыми кровью глазами, вскидывался на дыбы, бил- копытами, кусал зубами коней наседавших татар.
Держись, княже! — кричал сотник Григорий, прорубаясь
к нему сквозь сверкающее кольцо татарских сабель. Свое
копье сотник давно оставил в чьей-то груди. Шлем с его голо
вы был сбит, на левом плече растекалось кровяное пятно, но
Григорий ничего этого не замечал. Перед его глазами был
только князь Данило и единственный уцелевший возле него дру
жинник, которые с трудом отбивались от десятка нукеров.
Рубай их, хлопче, рубай! — ревел атаман Дорош, защищая
сотника от ударов сзади. За ним теснились такие же отчаян
ные и бесстрашные рубаки, _как он сам.
Они были уже в нескольких шагах от князя Данилы, когда упал с коня последний его дружинник. И тотчас на плечо князя обрушился удар кривой татарской сабли, и рука его, сжимавшая меч, бессильно повисла. Отбросив в сторону щит, князь перехватил оружие в левую руку, и ближайший к нему ордынец, не успевший увернуться, рухнул с коня. Но тут же над головой князя сверкнуло сразу несколько сабель. Выронив меч, он склонился к конской гриве, а затем стал быстро заваливаться навзничь. Но прежде чем князь упал на землю, подскакавший вплотную ордынец проткнул его насквозь страшным ударом своего короткого хвостатого копья.
— Эх, князь, что же ты! — простонал сотник, поднимая сво
его коня на дыбы и швыряя его вперед.
Он успел достать мечом и развалить чуть ли не до пояса ударившего копьем ордынца. Но сверкнула и перед его глаза-
49
ми сабля, и Григорий с залитым кровью лицом тоже повалился с седла. Один из татар прыгнул на грудь упавшего на землю сотника, занес широкий нож над его горлом. Дорош смял татарина конем, соскочил с седла, склонился над князем Данилой. Битва уходила, откатывалась по дороге.