Искатель. 2009. Выпуск №12
Шрифт:
Господи, думал Виталий, что они могли обнаружить? Подходил он к окнам, безусловно. Открывал и закрывал. И дверные ручки трогал — как иначе?
— Отпечатки ваших пальцев обнаружены на оконных рамах и дверных ручках, это не вызвало вопросов, — продолжал Мэнтаг, — но вам придется объяснить, каким образом ваши отпечатки остались на двух запасных шлангах для прибора вентиляции легких и на внутренней — подчеркиваю: внутренней — поверхности аппарата, подающего воздушную смесь. Запасные шланги и еще кое-какие детали аппаратуры хранились в запертом шкафу, расположенном в углу палаты, справа от входной двери.
Бертман… Лысый тощий мужчина лет под пятьдесят, Виталий видел его раза два в коридоре, никогда с ним не разговаривал и уж точно не имел понятия, где тот держит ключи. Да и с сестрой Окленд общался не так уж часто, в последний раз, кажется, обменялся несколькими фразами месяца три назад. Ему было вполне достаточно общения с Айшей…
— Шкаф вы открывали ключом. Открыть аппарат воздушной смеси можно легко, там раздвигающаяся панель, но объясните, зачем вам нужно было это делать, если не с целью саботажа, обнаружить который было бы затруднительно, пока аппарат работает нормально и подает смесь в нужной пропорции?
— Аппарат подавал смесь в неправильной пропорции? — осведомился Спенсер, подав Виталию знак не вступать в дискуссию.
Мэнтаг почесал переносицу — то ли тянул с ответом, то ли у него действительно зачесалось.
— Неизвестно, — сказал он неохотно. — Доказать, что в течение какого-то времени подавалась некондиционная смесь, сейчас невозможно. Такой вопрос перед экспертами поставлен, но от ответа они пока уклонились.
— В таком случае… — Спенсер развел руками.
— Повторяю: пока уклонились, — с легким раздражением сказал Мэнтаг. — Остается вопрос: для чего ваш подзащитный лазил в систему, принципиально важную для поддержания жизни жертвы?
— Если прибор так важен, — пожал плечами адвокат, — то почему не был закрыт, опечатан?.. Ну, вы понимаете…
— Несколько раз в неделю, — терпеливо объяснил Мэнтаг, — техник проверял состояние аппаратуры. Замки там не предусмотрены конструкцией. Видимо, никому в голову не пришло…
— В таком случае…
— Гораздо большее значение имеют следы, оставленные мистером Дымовым в шкафу, где, кроме набора трубок, хранится и запасной экземпляр аппарата, разрушение которого привело к смерти миссис Дымов. Шкаф, повторяю, был заперт, и ключи…
— Да-да, — адвокат сделал вид, что задумался, а может, действительно перебирал варианты ответа? Виталий для себя вывод уже сделал, но понимал: его объяснение не только не удовлетворит Мэнтага, но — сейчас, по крайней мере, — еще больше укрепит детектива в мысли, что подозреваемый водит полицию за нос. И ничего не докажешь. Теперь уже точно — ничего.
Если только…
Но на это надежды ровно столько же, сколько на то, что на город опустится летающая тарелка, оттуда выйдет двухголовый пришелец и трубным голосом возвестит, что Виталий Дымов невиновен в гибели жены, а имел место природный феномен…
— Давно ли были оставлены следы? —
спросил адвокат.— На этот вопрос экспертиза не дает точного ответа. На шлангах имеются также следы техника — понятно, он их брал в руки, — и неопознанные смазанные отпечатки еще двух человек, но это, скорее всего, еще с завода, потому что отпечатки пальцев Бертмана эти следы перекрывают. А отпечатки мистера Дымова, — со значением произнес Мэнтаг, — перекрывают и следы Бертмана. Кроме одного случая, когда пальцы Бертмана оказались поверх пальцев Дымова.
— И вывод…
— Техник утверждает, что в последний раз открывал шкаф за четыре дня до гибели миссис Дымов. Он не помнит, брал ли шланги в руки — возможно, брал. Судя по тому, что оставил следы, — брал наверняка. Следовательно, мистер Дымов открывал шкаф и трогал шланги в промежутке времени между субботой и средой. Вы девятого улетели в Европу, мистер Дымов, верно?
— Да, — выдавил Виталий. Не открывал он этот проклятый шкаф и понятия не имел, что там лежит!
— В чем, скажите на милость, криминал? — демонстративно удивился адвокат. — Вы обвиняете моего клиента во взломе или в соучастии в убийстве? Согласитесь, это разные…
— Одно — следствие другого, — резко сказал Мэнтаг. — Зачем было вам, — детектив ткнул пальцем в Виталия, — рисковать, добывая дубликаты ключей, открывать шкаф, к которому у вас доступа не было и где лежал аппарат, аналогичный тому, чье разрушение привело к гибели вашей жены?
— Зачем? — эхом повторил Виталий, несмотря на предостерегающее покашливание адвоката.
— Для того, — назидательно сказал детектив, — чтобы изучить конструкцию, я полагаю.
— Вы сами говорите, что мой подзащитный трогал в шкафу что угодно, но не этот аппарат, — удивился Спенсер.
— Верно, это было бы прямым доказательством…
— А у вас такого нет, — быстро сказал адвокат. — Еще одна очень косвенная, ничего не доказывающая улика. Кстати, на какой срок задержан мой клиент?
— На сорок восемь часов. Зачем вы спрашиваете, адвокат?
— Вы намерены послезавтра предъявить мистеру Дымову официальное обвинение? — деланно удивился Спенсер. — Или попросите суд продлить срок содержания под стражей?
— Видно будет, — неопределенно проговорил Мэнтаг.
— Прямых улик у вас не было и нет, — уверенно заявил Спенсер. — Если вы задержали моего клиента только потому, что его отпечатки обнаружены в шкафу…
— Во время обыска в квартире мистера Дымова…
— У вас есть ордер? — осведомился адвокат. — Почему обыск проводился не в присутствии задержанного?
— Ну, пожалуйста, Спенсер! Конечно, есть ордер. При подозрении кого-либо в убийстве или в соучастии в убийстве первой степени обыск может быть проведен без присутствия хозяина квартиры, я должен вам об этом напоминать? В то время, кстати, мистер Дымов еще не был задержан… В общем, ваши претензии беспочвенны.
— Хорошо, — отступил адвокат, — но прямых улик у вас нет.
— Об этом я и хотел сказать, — сердито продолжал Мэнтаг, — но вы меня прервали. Во время обыска в квартире был обнаружен ключ от шкафа. Это плоский ключ, на головке отчетливые отпечатки — на одной стороне большой палец, на другой — указательный, можете посмотреть фотографии. Пальцы мистера Дымова, естественно.