Искатель. 2009. Выпуск №6
Шрифт:
— Срок вам, любезный, — неделя!
Доходы филиала росли не так стремительно, как того желал Манин. Будь они на порядок выше, он бы смог решить и свои, и главбуховские, и Глафирины — та тоже наезжала со своими жилищными проблемами — вопросы. Ее дочь Очеретяная, как и мать, нашла себе любовника и теперь требовала отдельных квадратных метров.
Манин давил на своего помощника Геру Зыканова, гонял его по пригородам и дальним поселкам, требуя привлекать к банковским операциям больше клиентов, разрешая называть себя заместителем управляющего,
Однажды Гера вернулся с интересным открытием: в районном городке Усе не было ни одного обменника!
Можно было захватить еще никем не оккупированную территорию.
В Усу командировали Жору Жигова, безопасника Балянского, туда съездил с портфелем долларов сам управляющий, и вот разрешение на открытие представительства получено, и на фасаде двухэтажного особняка на склоне между старой и новой частями этого приречного городка озолотилась эмблема Хопербанка.
Директором представительства назначили Разворотова Сергея Сергеевича, бывшего председателя колхоза, некогда тоже партийца, по образованию агронома. Его откуда-то извлекла Глафира. И зачастила машина с валютой из Белодонска в Усу, а с рублями и подарками для Глафиры — обратно.
Безопасник пропадал у юриста. Порой они говорили о милиции. Смеялись над милицейскими начальниками, которые завидовали банковским работникам. Какой-нибудь полковник, которому Балянский прежде был бы рад подержать портфель, теперь сам звонил и, заискивая, просил поменять рубли на доллары.
Вдоволь насмеявшись, юрист заметил прошедшего к Глафире длинноволосого парня.
— А это что за чудо-юдо?
— Неужели не знаешь?
— Вот те крест…
— Это мой юный защитник, Глашкин зятек…
— Но ведь Наталка только развелась! — вздернул Тарас Леонтьевич головой от неожиданности.
— Проснулся… Глаша уже все уши проела шефу насчет хаты семье молодоженов… Зятьку ведь зал для репетиций нужен… Он у них саксофонист…
— Сексо…
— Тарас Леонтьевич! — в стекло постучал кучерявый мужчина. — Можно к вам?
— Работа не волк, в лес не убежит, — сказал и повернулся к окошку юрист. — Проходите ко мне…
— Ты по лесным дебрям бегай, а я пойду. Мне еще к этой курве зайти надо, — показал пальцем на приоткрытую дверь Глафиры.
На мягкое сиденье опустился плотный мужчина и стал рыться в папке:
— Вот документы моей фирмы.
Выложил пачку бумаг.
— А чем занимается ваша фирма?
— Не бойтесь, не наркотой и не оружием, но тоже очень важным делом.
— Вот, заполните анкету.
Посетитель вытащил паркеровскую ручку и принялся мелко писать., изредка что-то спрашивая и снова склоняясь к бумаге. Когда Тарас Леонтьевич прочитал анкету, у него по спине заструился холодок: рядом с ним сидел врач-паталогоанатом, фирма которого занималась туалетом умерших.
Доходное нынче дело!
В доме, где жил Тарас, вывеску хлебного магазина год назад сменили на вывеску аптеки, а недавно вместо трафарета со шприцом зачернело «ритуальные услуги».
— Тарас Леонтьевич! — своей высоченной прической нависла
над юристом приехавшая откуда-то Глафира (сзади, с кошелками, виднелась шевелюра водителя Дмитрия). — Вы почему окно закрыли? Душно ведь!— По спине тянет… Сквозняк, — ответил юрист, вспомнив, что закрыл оконную фрамугу.
— Дим! — поправила выпавшую на предплечье шлейку лифчика. — Открой!
Водитель прошел к окну, распахнул его настежь.
Тарас встал, прошел к раме и закрыл окно теперь уже на обе щеколды.
Дмитрий замер в ожидании, что скомандует ему Глафира, но та лишь произнесла:
— Тарас Леонтьевич у нас вечно с причудами!
Тарас промолчал: его способ борьбы — молчание.
Было слышно, как Глафира взяла трубку звонившего телефона, потом, что-то рявкнув, вылетела в кассовый зал:
— Где Балянский?!
Видя, что ей никто не отвечает, метнулась по залу и взбежала на второй этаж.
Под ее крики: «Я что, тебе ноги переставлять буду?!» — на выход из банка пронесся бывший майор.
«Фельдфебельша», — подумал Тарас Леонтьевич.
Глафира вернулась к себе и стала куда-то названивать и расхваливать свою прическу:
— И ты знаешь, как она называется? Косточка персика! Ну, как тебе описать. Это как бы рельеф в форме стоящей косточки обыгрывается. Контраст темного и светлого. Сначала приподнимают волосы феном от самых корешков. Обрызгивают лаком. И разбирают по отдельным прядям. А проборчики закрашивают цветной пенкой… Получается живописнейший эффект!
«Вот она, оказывается, где мотается… По парикмахерским…» — юриста покоробило.
Глафира опустила трубку на аппарат и от треньканья снова подняла. По разговору можно было догадаться, что это звонил Балянский.
Глафира заорала:
— Чем ты еще недоволен! Ну и что, что два пацана!.. Ведь обменнику нормально работать не дают! А ты весь излежался! Все, даже слушать не хочу!..
Бросила трубку, и зал облетел вопль:
— Ведь тяну четыре отдела: кадры, хозяйство, машины, да еще и этот ментовский майор свалился мне на шею!
— Глафира Львовна, вы как подполковник милиции! — громко произнес юрист.
— Я, подполковник? — выскочила Глафира. — Да я, я — целый полковник!
Тарасу Леонтьевичу чуть не сделалось дурно, и он от раздирающего смеха зажал себе рот.
Истекала неделя после разговора Вероники Семеновны с Маниным о ссуде. Веронике донесли, что Манин с кем-то договаривается о продаже ему двухэтажной квартиры. Последнее означало, что, во-первых, в банке появились достаточные денежные средства и, во-вторых, что шеф хочет обойти главбуха. Действовать надо было немедленно.
— Борис Антонович! — Вероника вошла в кабинет управляющего, как всегда, плотно закрыв за собой дверь. — Какой же вы резинщик!.. Если до конца дня вы не выдадите мне кредит, я возвращаюсь в свой прежний банк.
— А ты уверена, что тебя возьмут обратно? — сощурился Манин.
— Ах, так! Тогда ложусь в больницу и посмотрю, как пойдут у вас дела без главного бухгалтера!
— Шантажистка!
— А вы лучше?!
Вероника Семеновна хлопнула за собой дверью.