Искатель

Алекс обратился к ним с вопросом: находится ли челнок «Бремерхафена» на борту корабля?

– Какое это имеет отношение к делу? – спросила я.

– Терпение, – ответил он. – У нас есть теплица. Теперь все зависит от челнока.

Фенн сообщил, что дело зашло в тупик. Алекс спросил, есть ли хоть какие-нибудь подозреваемые.

– Нет, – ответил Фенн. – У Болтона было множество друзей и обожателей, но вряд ли кто-то мог желать его смерти. Разве что бывшая жена и, возможно, некоторые конкуренты.

Он многозначительно посмотрел на Алекса.

Вскоре я поняла, что мне нужно взять небольшой отпуск и провести выходные подальше от Алекса, в обществе очередного моего любовника (на самом деле – двоих любовников, но это уже другая история). Я отключила всю связь, оказавшись недоступной для звонков из офиса. Как я уже говорила, марголиане не очень увлекали меня, в отличие от Алекса, – в конце концов, все они давно умерли. Но я всерьез беспокоилась за Алекса, для которого Марголия становилась навязчивой идеей.

Меня нисколько не удивило, когда по возвращении домой я обнаружила множество сообщений:

«Чейз, позвони мне, как только вернешься».

«Чейз, мы были правы».

«Начали находить человеческие останки».

«Похоже, на южном полюсе их тысячи. Останки тех, кто пережил катастрофу».

Пришел ответ от Спайка. Челнока на «Бремерхафене» не оказалось.

– Отлично, – сказал Алекс.

– Судя по всему, они пытались перемещаться по планете, – рассказала Винди однажды утром на исходе лета. – Летом отправлялись к полюсам, зимой возвращались к экватору. Зимы были долгими, а лето коротким. Но Эмиль считает, что какое-то время они могли продержаться.

– Как долго? – спросил Алекс.

– Сбор материалов, которые позволят что-то сказать, еще не закончен. Похоже, в течение нескольких поколений. – Винди глубоко вздохнула. – Трудно даже представить, насколько отважными были эти люди. Что поддерживало их силы?

Ожидание помощи, подумала я. Надежда, что кто-то их найдет.

– Они построили несколько летательных аппаратов. Еще Эмиль говорит, что он нашел остатки весьма изобретательных устройств для производства еды.

Понемногу становилось известно, в каких условиях жили люди. Полярное убежище оказалось большой, широко раскинувшейся базой: большая часть ее находилась под землей, чтобы обеспечивать прохладу в летний период. Жилые помещения выглядели достаточно спартанскими, но при этом вполне функциональными. Я попыталась представить, каково было колонистам, когда планета приближалась к солнцу. Насколько большим выглядел его диск в полуденном небе? Можно ли было высунуть голову наружу?

Ответ на этот вопрос, судя по доходившим до нас оценкам специалистов, был неожиданным. Специалисты отвечали утвердительно. Температура у полюсов в самое жаркое время лета была сопоставима с температурой на экваторе Окраины. Да, жарко – но вполне сносно по сравнению с остальной планетой.

В конце года экспедиция обнаружила остатки библиотеки – несколько тысяч томов.

– Увы, они не поддаются восстановлению, – сказал Бранков. Мы только что пообедали вместе с Винди и вернулись к ней офис, где нас ждало это известие.

Не поддаются восстановлению.

Бранков показал нам библиотеку – помещение без окон, с полками вдоль стен. На полках – бесформенная каша.

– Книги долго не выдерживают даже в более благоприятных условиях, – сказал он. – А здесь условия хуже некуда.

Я живо вспомнила джунгли и сырой влажный воздух.

Наконец специалисты оценили, как долго удалось продержаться поселенцам: почти шестьсот лет. Бранков был похож на военного – лет пятидесяти с небольшим, с коротко подстриженными светлыми волосами, в тщательно отглаженном комбинезоне, с идеальной дикцией.

– Они не могли до бесконечности поддерживать работоспособность техники в таких условиях. Вероятно, в конце концов она просто износилась. – Бранков отвел взгляд и покачал головой. – Вам нужно побывать здесь. Тогда вы поймете, с чем они имели дело.

Он стоял внутри модульного домика – передвижного укрытия. За окном бушевала метель.

– Шестьсот лет, – сказал Алекс. Туда и обратно, от экватора к полюсу, каждый двадцать один месяц, пока планета то вскипала, то замерзала.

Я посмотрела в окно. В Андикваре такая теплая погода считается летней.

– Интересно, кто-нибудь пытался их искать? – спросила Винди.

Я подумала: им наверняка хотелось, чтобы их оставили в покое.

Осень принесла очередные новости. Были найдены несколько городов, построенных первопоселенцами Марголии. Мне стало интересно, сохранилась ли хоть какая-то часть дома, который мы видели на голограммах. А что случилось с девочкой, радостно позировавшей вместе с матерью?

Алекс с головой ушел в исследование Марголии. Он путешествовал по библиотекам на континенте и на островах, добывая тексты о движении марголиан, которые потом зачитывал с религиозным рвением. В основном это были выдержки из книг двадцать восьмого века, семейных хроник, церковных записей, дневников. Как отмечал Алекс, тексты сохранились благодаря тому, что их держали в сундуках или на чердаке. Найденные пару столетий спустя, они уже представляли исторический интерес.

– О них заботились, делали с них копии, – сказал Алекс. – Достаточно пережить первые двести лет, а дальше все будет просто.

Я спросила его, что он ищет. Он рассмеялся и отодвинул стопку документов в сторону:

– «Бремерхафен». Я пытаюсь выяснить, что случилось с «Бремерхафеном».

Заморгала лампочка вызова на панели Джейкоба – сообщение для Алекса.

– Доктор Яшевик, сэр. Она хотела бы поговорить с вами, когда у вас будет время.

Алекс велел Джейкобу установить соединение. Мгновение спустя появилась Винди:

– Думаю, тебе будет интересно. Это найдено примерно на двадцатом градусе южной широты. – Свет мигнул, и мы оказались на месте раскопок, посреди снежной бури. Перед нами была часть здания – по сути, угловой камень с непонятными символами: мы разобрали только цифры. – Тут написано: «Школа имени Поля де Ренна, 55». Кто такой Поль де Ренн, мы понятия не имеем.

– Что означают цифры? – спросил Алекс. – Год постройки?

– Они считают, что да.

Пятьдесят пять.

– Видимо, пятьдесят пятый год с момента основания колонии, – сказал он.

– Вероятно.

– Кто-нибудь может предположить, сколько длился тамошний год до катастрофы?

– По их мнению, он был процентов на десять короче стандартного года.

– Значит, школу построили примерно через сорок девять лет после высадки. По земному времени.

– Что-то в этом роде.

– Если предположить, что колонию основали в две тысячи шестьсот девяностом, получается примерно две тысячи семьсот тридцать девятый по земному календарю.

– Да.

– А катастрофа случилась в две тысячи семьсот сорок пятом.