Искатели алмазов

— Я человек совсем неученый, темный человек. Может, вы надо мной посмеетесь, но я скажу. По-моему, это чертово кольцо можно скорее всего найти так: вызвать самолет и попросить, чтобы летчик указал вам сверху, где оно находится.

— Хм, а что?.. Наш проводник хоть и не ученый, а дело предлагает, — подал голос мастер Мефодий Трофимович.

— Как мы вызовем самолет, если у нас нет рации, нет никакой связи? — возразил Семенов.

Павлов набил табаком трубку, достал из костра уголек, закурил. Движения его опять были неторопливы, скупы, лицо бесстрастно.

— Зачем рация? — проговорил он медленно и устало, словно потерял интерес к разговору. — Надо послать человека в Сунтар.

Семенов вопросительно взглянул на Владимира Ивановича.

— Думается, Алексей Павлович внес дельное предложение, — сказал Великанов. — Вопрос в том, за сколько времени человек сумеет добраться до Сунтара. Через восемь дней самолет будет ждать нас у Сарына, так что если на дорогу потребуется больше восьми дней, то идти нет смысла. Что скажете на это, Алексей Павлович?

Павлов не торопился с ответом. Поторопишься — и можешь попасть в западню. Он отлично знал, что отсюда, с Марки, до Сунтара не более четырех-пяти дней пути. Но ведь члены экспедиции убеждены, что находятся на Далдыне. Павлов в раздумье начал теребить свою жиденькую бородку. Он высчитал, сколько времени потребуется, чтобы дойти с Далдына до Сунтара. Наконец сказал:

— Можно добраться за шесть дней.

— Что ж, если так, то человека следует послать, — решил Великанов. — Тот же самолет может парашютом сбросить нам недельный запас продуктов. Как вы считаете, Федул Николаевич?

— Считаю, это лучший выход в нашем положении. Только кого же пошлем? Хотелось бы человека помоложе.

Павлов безучастно, словно зачарованный, смотрел на огонь. Со стороны казалось, что он не слышит, о чем говорят рядом с ним. Но он все слышал и был спокоен. Знал: кроме него, послать некого.

— Идти должен человек, хорошо знающий местность и язык, — сказал Великанов. — Таких у нас двое: Васильев и Павлов. Васильев болен… — Владимир Иванович с улыбкой повернулся к Павлову. — Стало быть, вам идти, Алексей Павлович. Как вы на это смотрите?

— Если некому больше, пойду я.

— Может, вам дать кого-нибудь в помощь? — участливо предложил Федул Николаевич.

Сердце дрогнуло у Павлова, но лицо по-прежнему оставалось каменным.

— Не надо. Один быстрей дойду. Да и тут люди нужны.

— Итак, решено, — оказал, вставая, Владимир Иванович. — Отправитесь завтра утром. А сейчас спать, спать, товарищи!

Александр Васильев — не мог заснуть в эту ночь: болела голова. В лагере тишина, слышно, как около палатки полевая мышь гложет былинку. Где-то далеко выл отбившийся от своей стаи волк:

— У-yy-yy! У-уу-уу!

Протяжные заунывные звуки несутся над дикой лесотундрой. Когда слышишь их, начинаешь вспоминать далекие — города, освещенные электричеством, и немного завидуешь людям, спокойно шагающим по асфальту.

Александр сжился с тайгой. На завывание волка он обращал внимания не больше, чем горожанин на отдаленный сигнал автомобиля.

Он думал о Павлове. Ему показалось неискренним, нарочито подчеркнутым возмущение старого проводника. Ни — один якут, хорошо знающий тайгу, не унизил бы себя до ругани — в подобном случае. Он постарался бы доказать свою правоту. А этот!.. В его речах не было ни одного слова, которое рассеяло бы сомнения Александра. Одна ругань… Можно подумать, что он больше — старается замять разговор, чем установить истину.

Тот ли человек Павлов, за которого себя выдает? Но разве — скажешь такое Великанову, если у тебя нет никаких доказательств? К тому же Великанов доверяет ему. Оказывается, они знакомы давно. Сорок лет назад вместе искали алмазы. Странно, Павлов никогда не хвастался старинным знакомством с академиком. А ведь он не очень-то скромный человек.

Что тут ломать голову! Не проще ли спросить Великанова, кем был Павлов сорок лет назад? Э, нет, неудобно! Скажут: вот, подкапывается под человека у него за спиной…

И все же с Павловым что-то-неясно, почему-то не может Александр ему доверять. Был бы здесь отец, он вмиг распутал бы этот узел, он знал белобандита Павлова. Но отец далеко, совета у него не спросишь.

В палатке посветлело. Снаружи послышались голоса, смех, всплески воды. Лагерь просыпался.

Семенов вручил Павлову обернутый клеенкой пакет.

— Алексей Павлович, отдашь это письмо главному инженеру экспедиции Белкину. Расскажи о нашем положении. Где мы находимся, он знает. Пусть пришлет продуктов самое малое, дней на десять. Ты сам знаешь, что с продуктами у нас плохо.

— Хорошо, начальник, все окажу. Только… — Павлов замялся, переступай с ноги на ногу.

— Что у тебя? Говори.

— Написал бы, однако, тому главному Белкину, чтобы выдал мне зарплату. Пока вы вернетесь, мне, глядишь, деньги понадобятся.

Федул Николаевич вырвал из блокнота листок, черкнул несколько слов, протянул старику.

— Ну, в добрый путь.

Павлов закинул за спину рюкзак, в котором лежали провизия на дорогу, топор и спальный мешок, повесил на плечо двустволку и широким, спорым шагом направился к лесу. Семенов и Великанов проводили его, до опушки.

— Как дойдешь, немедленно вышли самолет! — крикнул вдогонку Федул Николаевич, но старик не обернулся.

Только углубившись в лес, он почувствовал себя в безопасности. Теперь, даже если за «им вздумают гнаться, не догонят.

Хорошие мысли приходили в голову, поэтому шагалось легко, и даже рюкзак, казалось, потерял половину своего веса.

Под вечер он добрался до реки Мархи. Напился холодной чистой воды и прилег отдохнуть.

Затем взялся за топор и начал рубить стоявшую на берету невдалеке от воды сосенку. Ныла каждая косточка, но отдыхать было некогда. Быстрее, быстрее. Не дать им уйти!.. Он свалил несколько сосен, обрубил сучья, скатил стволы в воду, связал между собой. Получился длинный узкий плот. Из сухой кряжины вырубил весло.

Оставалось совершить главное. В трех местах, там, где сосны стояли, тесно прижавшись друг к другу, образуя чащобу, Павлов набрал кучи сухого валежника и поджег их. Костры начали быстро разгораться. Пламя взметнулось вверх, лизнуло нижние сухие ветви сосен. И вот уже факелом вспыхнула шапка одной, другой, третьей сосны. Откуда-то налетел ветер, и пожар угрожающе зарокотал громовыми раскатами; что-то оглушительно затрещало, захрустело, будто гигантское чудовище начало грызть и рвать зубами тайгу. Огненные птицы взлетали вверх, парили над тайгой, падали на ее чистый зеленый покров, и там, где они падали, вспыхивали новые факелы.