Искатели потерянного ковчега. Индиана Джонс и последний крестовый поход

— Где он? — повторил Инди.

Его грубый голос и еще более грубый жест вернули ее к действительности. На какой-то момент ему показалось, что она готова молить его о прощении. Красивые губы дрогнули, и черты лица как-то обмякли. Однако это продолжалось не больше секунды. Лицо Эльзы вновь приняло холодное, жесткое выражение, словно включился какой-то внутренний механизм, поставивший все на свои места.

— У меня все осталось там же, где и раньше.

Не обращая внимания на ее слова, Инди продолжал шарить по ней руками. Дойдя до ног, он остановился — что-то было привязано к внутренней стороне ноги. Он быстро огляделся и, сунув руку под платье, вытащил тетрадь отца.

— Извини за доставленное неудобство.

Эльза покачала головой.

— Я не понимаю, Инди. Ты вернулся за дневником? Но зачем?

— Он дорог моему отцу как память. Ему» е хочется, чтобы вы сожгли тетрадь во время одной из своих оргий.

Эльза выдержала его взгляд.

— Так вот как ты обо мне думаешь. Ты считаешь, что я такая же, как эти, в коричневых рубашках?

— А почему я должен думать что-то другое? — холодно ответил он.

— Мой символ веры — святой Грааль, а не свастика.

— Вот как? — Он ткнул пальцем в сторону трибуны. — Поэтому ты и стояла там на трибуне в окружении злейших врагов всего того, что олицетворяет собой Грааль? Какое мне дело, во что ты веришь!

— Тебе есть дело, — отрезала она.

Рука Инди схватила ее за горло.

— Я могу надавить посильнее, и… — прорычал он.

— Я могу закричать, и…

Счет был один-один, и Инди знал это. Любовь и ненависть бушевали в нем. И он и Эльза понимали, что ни тот, ни другой не исполнит своей угрозы. И все же его бесило, что несмотря ни на что, ее близость так же пьянила и сводила его с ума, как и раньше.

Он отпустил ее и сделал шаг назад. Они посмотрели друг на друга, и взгляд сказал все: их любовь не могла ничего изменить. Каждый пойдет своим путем, тем, который он для себя избрал — и тут уж ничего не поделаешь.

— Инди, — позвала она.

Он сделал еще шаг назад, обернулся и пошел, не оглядываясь, в сторону трибуны, где его ждал отец.

— Идем, надо выбираться отсюда, — угрюмо сказал он, все еще думая об Эльзе.

— Ты достал дневник? — спросил Генри, шагая рядом.

— Да, достал.

— Молодец. Как тебе удалось забрать его у этой нацистской шлюхи?

Последнее слово словно кнутом обожгло Инди. Он сам не понимал почему, но чувствовал, что должен как-то защитить Эльзу. Он уже собирался наброситься на отца, но вдруг заметил, что, проталкиваясь вперед, они оказались в толпе детей, окруживших Гитлера и его свиту. Дети протягивали фюреру книжки, чтобы получить автограф.

Надписывая их, Гитлер поднял глаза и увидел Инди, который как каланча возвышался над ребятишками. На минуту их взгляды встретились, и неожиданно для себя Инди почувствовал, какой невероятной притягательной силой обладает этот человек. Впервые он понял, в чем состоит секрет популярности Гитлера. Но вместе с тем Инди знал и другое — сколько зла несет с собой фашистский режим, сколько горя и страданий, какую угрозу он представляет для всей земли. Он снова взглянул на Гитлера, ощутил волну властной притягательности, исходящую от него — и ужаснулся.

Вдруг Гитлер протянул руку и, прежде чем Инди смог опомниться, взял у него отцовский дневник, открыл его и поставил свой автограф. Затем вернул его Инди.

Быстро сообразив, где он находится, Инди вытянулся в струну, щелкнул каблуками и выбросил вперед правую руку. Правда, левую он держал за спиной и на всякий случай скрестил пальцы. Ему казалось, что таким образом он оставался верен данной присяге.

В следующий момент Инди опустил руку и сделал шаг назад — Гитлер уже садился в лимузин, толпа начала редеть. Но его встреча с фюрером не прошла незамеченной, вызвав зависть и злобу среди офицеров СС, сопровождавших Гитлера. Один из них, толстый и неуклюжий, в длинной шинели, подошел к нему и начал распекать рядового:

— Что вы здесь делаете? — тявкал он по-немецки. — Как вы здесь оказались? Возвращайтесь сию же секунду на свой пост!

Инди стоял на вытяжку, потом снова, выбросив руку, произнес «Хайль Гитлер!» Однако, заметив, что все разошлись и они одни, сжал пальцы в кулак и со всей силы ударил немца в лицо.

Генри скривился и что-то пробормотал.

— Теперь я буду решать, что нам делать, — заявил Инди отцу.

— И что же ты решил?

— Срочно уезжаем из Германии.

Инди остановился у входа в центральный Берлинский аэровокзал и, спрыгнув с мотоцикла, поправил на себе шинель, снятую с толстого эсесовца.

— Если уж ты «заимствуешь» чужую одежду, то хотя бы подбирай себе жертвы, подходящие по размеру, — упрекнул его Генри, конца они входили в вокзал.

— Следующий раз непременно учту твой совет.

Они встали в очередь за билетами.

— Если повезет, через час нас уже не будет в Германии, а завтра мы отыщем Маркуса, — с надеждой произнес Инди.

— Посмотри туда, — Генри кивнул в сторону билетной кассы: каждый, кто покупал билет, подвергался строгой проверке со стороны агентов гестапо.

— Да-а, — Инди взял Генри за руку, и они вышли из очереди. Они не сделали и десяти шагов, как заметили другую опасность — навстречу им бодро шагал полковник Фогель.

Отец и сын, подняв воротники и надвинув шляпы на глаза, быстро отошли в сторону. Инди бросил взгляд назад, полковник Фогель показывал агентам гестапо какую-то фотографию.

— Боюсь, что это не его семейный портрет, — пробормотал Инди, и они выскочили на улицу.

Рядом с центральным аэровокзалом располагалось еще одно здание, тоже вокзал, но поменьше и поновее, с отделкой в стиле арт деко.

Они вошли и прямиком отправились к кассам. Перед ними в очереди стояли несколько хорошо одетых мужчин и женщин. Должно быть, первый класс, решил Инди.

— А почему сюда? — спросил Генри.

— Потому что здесь не проверяют.

Шаг за шагом очередь продвигалась вперед. Медленно тянулись минуты. Тревога не покидала Инди, время от времени поднимаясь волнами откуда-то из глубины и заставляя его испуганно озираться. Он ненавидел это чувство. Ненавидел вот так стоять и ждать неизвестно чего. Он привык встречать опасность лицом к лицу — и всегда побеждал в этом единоборстве.

Он начал замечать, что привлекает к себе внимание, и на какое-то время опустил глаза и уставился с глубокомысленным видом на свои ботинки. Потом снова огляделся, но уже напустив на себя вид усталого пассажира, который раздумывает, где бы присесть, после того как пройдет регистрацию. Чтобы не крутить головой и не дергаться, он заставил себя прочесть вывешенный на соседнем столбе плакат: там сообщалось о дирижабле «Хин-денбург», который зд сорок два часа и пятьдесят три минуты преодолел расстояние от Лейкхерста в Нью-Джерси до Фридрихшафена в Германии. В тридцать шестом году это был мировой рекорд.