Искажение[СИ, роман в двух книгах]

Демонстративно отвернувшись к дверям, Анька предоставила возможность одному из руководителей подполья самому выходить из неприятной ситуации, в которую он попал и по её вине тоже.

— Паша, ты ведь сейчас с машиной? — поинтересовался Бродяга после затянувшейся паузы.

— С машиной сейчас опасно будет, — ответил Паша. — В общественном транспорте контроль слабый, да и затеряться там проще.

— Думаю, Анну надо из города вывозить, — пояснил Бродяга. — Через пару месяцев нам понадобится весь её талант в общении с сетями и компьютерной техникой, а пока — просто спрятать.

— Есть куда? — уточнил Паша.

— А с чего вы решили, что я вообще куда-то поеду? Не хотите моего мнения спросить? — вернулась в разговор Анька.

— Девочка, — пытаясь, что голос его звучал проникновенно, сказал Бродяга. — Девочка, твое мнение для нас исключительно важно и ценно, когда дело касается того, в чем ты асс, но тут ведь ты не в курсе, как скрываться от "ликвидаторов", как заметать следы, где можно безопасно переночевать, а куда лучше и не соваться…

— Двадцать лет прожила как-то, — пожала плечами Анька, — да и вообще, моя шкурка — это моя проблема, или мы как-то по-другому говорили зимой?

— Безопасность твоей шкурки стала безопасностью нашей организации… — попробовал воздействовать на логику Бродяга.

Отлично разбирающаяся в компьютерах и программах, умеющая с лёта расшифровать логику чужой защиты, Анька с собственной логикой была не в ладах. Да и важность задач, о которых только и талдычил при редких встречах Бродяга и кое-кто еще из подполья, начинала раздражать девушку.

— Мог бы сразу сказать, что теперь действует блатное правило "вход — рупь, выход — два", — прокомментировала Анька, зачем-то старательно выводя Бродягу из равновесия.

Тот психанул, ударив себя кулаком по колену, собрался было в сердцах ругнуться и выгнать вон наглую девку со светлой головой, темной биографией и замашками уличной проститутки, но его опередил Паша.

— Сунул бы я тебе по сопатке, — размеренно, глядя в глаза в Аньке, сказал он. — Да вот беда, ты же после этого выживешь, да не просто выживешь, а и меня своим языком доконаешь… злая ты, не буду больше с тобой водиться…

И эта детская угроза испугала Аньку сильнее, чем перспектива встречи с "ликвидаторами", чем все нравоучения Бродяги, чем обещания Архитектора-Володи лишить премии…

— Я больше не буду, Паштет, — сказала Анька, пытаясь обнять Пашу, но — рук её не хватило, и она просто прислонилась к его широкой груди.

Паша осторожно и нежно погладил её по голове.

— Все в порядке, — сказал он, через макушку Аньки обращаясь к Бродяге. — Мы сделаем, как надо…

— Переходите на нелегалку? — вздохнул было с облегчением Бродяга.

Но Анька не дала ему насладиться маленькой победой над собой, тем более, что была она одержана совсем не руководителем подполья, а одним из самых известных боевиков-"исполнителей".

— Какую на хрен нелегалку? — возмутилась Анька, разворачиваясь лицом к Бродяге и будто бы прикрывая собой Пашу, хоть и выглядело это забавно. — Вычислять будем, кто Паштета на свадьбе сдал…

Несколько секунд в комнате стояла гробовая тишина. Потом Бродяга обхватил голову руками и страстно и болезненно замычал… Звук этот напоминал рев могучего, но смертельно раненного зверя…

…- Паша, а ведь меня завтра на работе никто не ждет, — задумчиво сказала Анька, когда они покинули не слишком гостеприимные и совсем не комфортабельные апартаменты Бродяги после совершенно безрезультатного визита, в очередной раз показавшего, что подполье — само по себе, а Анька, хоть и сотрудничает с ним, но — тоже сама по себе.

— Ёще как ждут… — засопротивлялся Паша.

— Ты не понял, конечно, наблюдение будет, может, и "ликвидаторов" подошлют, что б как в кафе не опозориться, но — не ждут, что я приду. Чувствуешь разницу?

— Ты опять придумала какую-то авантюру? — подозрительно спросил Паша. — И почему у Бродяги молчала?

— Знают двое, знает и свинья, — подмигнула Анька. — Есть из подполья утечка, причем очень серьезная, это я уже давно просчитала…

— И молчишь? не можешь источник вычислить и всех из-за этого подозреваешь?

— Из разных источников информация утекает, — призналась Анька. — Если бы у меня была паранойя, я бы сказала, что вся верхушка подполья, ну, или, как минимум, половина её, работает на "ликвидаторов"…

— Ну, это уже перебор, — неодобрительно покачал головой Паша.

— Вот поэтому я к себе паранойю не допускаю, но и планами своими ни с кем не делюсь, — засмеялась Анька.

— А со мной? — улыбнулся Паша.

— С тобой поделюсь, — Анька попыталась погладить Пашу по бритой голове, но достать не смогла, а подпрыгивать сочла ниже своего достоинства, поэтому скользнула прохладной ладошкой по щеке. — Слушай, чего я намудрила…

Накануне

Паша проснулся, как обычно, по внутреннему своему будильнику, который вот уже лет пятнадцать ни разу его не подводил.

Из окна в узкую комнатку-пенал дешевого гостиничного номера вливался серый свет раннего утра. Рядом, уткнувшись носом к стенке и вытянувшись в струнку, тихо-тихо, неприметно посапывала Анька, укрытая поверх одеяла тяжелой кожаной курткой Паши.

Вчера, весь вечер и полночи, она просидела за экраном компьютера, старательно "ставя мины", запуская вредоносные программы и синхронизируя их по времени, что бы с утра лишить городские власти телевидения, радио, а потом и телефонной связи. Если всё это сложится так, как планировалось штабом подполья, то сегодняшний день наверняка войдет в историю. Давненько подполье не организовывало и не проводило крупных акций, ну, если не считать, конечно, террора и диверсий, но там были точечные удары по отдельным личностям или объектам, вроде бы, простое напоминание о себе, а тут предполагалось едва ли не всенародное выступление против власти.

"Всенародного, как всегда, конечно, не получиться, — размышлял Паша, ленясь сразу после пробуждения вскакивать с постели в утренний холод плохо отапливаемого номера. — Но кто-то же все равно выйдет на улицы. И "ликвидаторов" обязательно выведут, охранять порядок и собственность законопослушных граждан. Вот и можно будет от души пострелять. Вот только куда-нибудь подопечную мою на это время пристроить".

Как и положено людям практичным и прагматичным, Паша часто мечтал о несбыточном. Пристроить Аньку в тихое место, а самому погулять по взбунтовавшемуся городу и была как раз такая неосуществимая мечта.