Исковерканный мир

– Сюда!
– окликнул Дмитрий остальных.
– Здесь выход!

– Это?!
– воскликнула Элизабет озадаченно и тоже сунула руку в картину.
– Не может быть!

– Не время искать рациональное объяснение тому, что нам неведомо, - хладнокровно изрек Уолтер.
– Быстрее туда! Это единственный шанс на спасение.

3.

– Тогда я первая, - заявила Элизабет и шагнула внутрь прямоугольника. За ней последовал Дмитрий.

Вот рука его осталась без кисти. Вот тело без руки. А вот и тело исчезло, и осталось только сознание. А потом исчезло и сознание, оставив только воспоминание о каких-то красочных феерических и калейдоскопичных зеркалах, сменяющих друг друга…

Возвращение чувств было резким и внезапным. Дмитрий приземлился на ноги, но не удержался и упал на гладкий холодный пол. Испуганно озираясь, он обнаружил рядом поднимающуюся Элизабет. Они оказались в мрачном, освещенном факелами подземелье, стены и потолок которого были расписаны фресками в стиле Босха, а по углам расставлены какие-то непонятные приспособления. Созерцание прервал Уолтер, мешком упавший откуда-то сверху.

– Где мы?
– опомнившись, испуганно прошептала Элизабет.

Бряцая кандалами и жестикулируя, из тени вышел заросший волосами человек и, всплеснув руками, воскликнул: «Quod erat demonstrandum!»

– «Что и требовалось доказать», - перевел пришедший в себя Уолтер.

Узник продолжал что-то быстро говорить и активно жестикулировать.

– Это итальянский, - сообщил Уолтер.
– Он просит, чтобы мы освободили его.

– Кто он такой?
– спросил Дмитрий.

– Я, кажется, догадалась!
– воскликнула Элизабет.
– Наверное, это тот самый художник.

– Помилуйте!
– возмущенно возразил Уолтер.
– Откуда ему взяться в двадцатом веке?

– Или это мы - в шестнадцатом?
– неуверенно предположил Дмитрий.

– От Рождества Христова!
– бодро заявил бородатый узник по-английски, но с сильным акцентом.
– Я узнал ваш язык. Вы англо-саксонские варвары. Хотя… - Он остановил взгляд на Элизабет. Та, смутившись, старательно оправила платье.

– Я не знал женщин тридцать три года, три месяца и три дня, - заявил узник.
– Освободите же меня скорее от оков!

– Не надо!
– пискнула Элизабет.
– Я чувствую: он опасен!

– Нет-нет, - уверил художник, - я не причиню вам вреда.
– Затем, обернувшись к мужчинам, потребовал: - Да скорее же! В любую минуту здесь могут появиться люди Перуцци.

– И здесь?!
– возмутился Уолтер.
– Стоило ли бежать?

– Я могу вывести вас отсюда. Так вы поможете мне или нет?!

– Что нужно делать?
– поспешно согласился Уолтер.

– Возьмите инструменты, - художник кивнул на орудия пыток.

Уолтер и Дмитрий, прислушиваясь к командам художника, выбрали подходящие предметы и начали расковывать его. Убедившись, что они все делают правильно, он тут же вновь переключил свое внимание на Элизабет.

– Позвольте представиться, - узник чувственно посмотрел на нее, - барон Фабио Да Ладжози.

– Я так и знала, что вы Ладжози, - любезно ответила Элизабет.

– Вам знакомо мое имя?!
– пораженно посмотрел на нее художник.

– Еще бы, - кокетливо кивнула она и, сделав книксен, представилась сама: - Графиня Влада.

– Элизабет!
– даже приостановил работу Уолтер, - тебя же всегда смешил этот нелепый титул!

– Всему свое время, - холодно отозвалась та.

– Удивительно!
– продолжал поражаться Ладжози.
– Насколько я знаю, Перуцци сделал все для того, чтобы мое имя не осталось на скрижалях истории.

– На скрижалях и не осталось, - подтвердил Уолтер.
– Известно только, что вы отсюда удачно бежали.

– Это хорошо!
– обрадовался Ладжози.
– Значит, все идет по плану. Вышло так, как я и задумал! Тридцать три года я ждал этого часа, изображая все эти мерзости!..

Дмитрий внимательно оглядел подземелье и только сейчас заметил на стенах те самые картины, которые показывал ему Перуцци. Элизабет, проследив за взглядом Дмитрия, открыла от удивления рот.

– Силой своего искусства я заложил в последнюю картину особое свойство, - продолжил Фабио.
– Через нее сюда должны были проникнуть трое, имеющие чистые сердца и благие помыслы.

– Почему именно трое?
– пробормотал Уолтер, возись с кандалами.

– Ну-у, - протянул Фабио.
– Один должен держать замок цепи, другой - бить по нему, а третий… третья, - поправился он, - призвана освободить из заточения мой пылкий дух.

– Не дождешься, - пробубнил Уолтер, словно бы сам себе.

– А дальше?
– Элизабет обернулась к Фабио.
– Что с нами будет дальше?

– Вернетесь в свое время, - заверил женщину Ладжози и добавил, пристально глядя ей в глаза.
– Если, конечно, захотите.

– Захотим, захотим… - продолжал разговаривать сам с собой Уолтер.

– А каким образом мы вернемся?
– спросил Дмитрий.

– Через эту же картину, - пояснил Фабио.
– Однако есть одно условие: ее нужно доставить и спрятать туда, где она была найдена в ваше время.

– В Румынии, - подсказала Элизабет.
– Картина была найдена в Румынии.

Ладжози непонимающе посмотрел на нее:

– Не знаю такой земли.

Уолтер нахмурился, припоминая названия из старинных географических карт.

– Валашское княжество, - пояснил он.

– Далеко, - покачал головой Фабио.
– Очень далеко! Его задумчивость прервал звук падающих на пол оков.

– А почему бы нам прямо сейчас не вернуться в свой мир, - спросил Уолтер.
– Если это так просто?

– Если картину не спрятать там, где она была найдена, история мира будет развиваться несколько иначе. Появится новая реальность. А два разных мира в одном месте Господь не потерпит. Произойдет грандиозный взрыв, и Вселенная исчезнет…

– Хорошенькую перспективу вы нам нарисовали, - невесело заметил Уолтер, но тут же приободрился.
– А почему бы, дружок мой милый, не сделать так: мы возвращаемся домой, а вы тащите картину в нужное место.

– Один?
– переспросил Фабио, глянув на Элизабет.

– Рисковать нельзя, - вмешался Дмитрий.
– А вдруг он не справится? Исчезнет мир, и мы вместе с ним. Мы должны помочь Фабио.

– К сожалению, вы правы, - согласился Уолтер.
– Тогда - вперед! Прочь из этой дыры!
– он рванулся было, но Ладжози остановил его: