Мне, отлученной от родни и рая,Встающей трудно на обратный путь,Позволь взглянуть в твои глаза, Израиль,Из рук твоих живой воды хлебнуть,Чтобы в холодной темноте изгнаньяЯ знала точно: у души есть дом!И бесконечность нашего свиданьяСияла в сердце огненным щитом.
«Замысел, мука ли, милость…»
Замысел, мука ли, милость,Только завещано: длись!Десять колен растворились,Десять колен разошлись.Кружит нелегкое времяПо миру манну-метель,Всюду развеяно семяСтрасти твоей, Исраэль!Сколько нас бродит по свету,Пасынков
с искрой в сердцах?Все мы внебрачные детиВ поисках Бога Отца.В примесях крови мятутсяМудрость, и память, и плен…Заново где-то сойдутсяВечных двенадцать колен!
«От всех дорог широких в Рим…»
От всех дорог широких в РимМеня отвел Господь,Опять иду в Иерусалим —Судьбы не обороть!Пусть горек мне мирской соблазн,И сладок черствый хлеб,Пусть спотыкаюсь много раз,Оболган, изгнан, слеп,Над сонмом капищ, алтарей,Кумирен и аренГорит моя звезда морей,И свет ее смирен.Я слышу арфы перезвон,Друзей ушедших клич,Есть цель одна в чаду времен —Душой Тебя постичь.
«Ты далек, только очень близко…»
Ты далек, только очень близкоЯ – стремительна и упряма.О тебе напишу запискуИ оставлю – под камнем Храма,Что был дважды уже разрушен.Но восстанет опять – так скоро!Здесь сольются в молитве души,Возрождая священный город.За любовь не дано награды,Близость – долгая сердца мицва.Я в разлуке с тобою рядом.Слез дожди очищают лица.Лбом – врываюсь в седую древность.Сны галута и боли – мимо.Наше счастье, свобода, верность —В серых стенах Иерусалима.
«Сквозь отреченья, чужую зиму…»
Сквозь отреченья, чужую зиму,Ошибок и заблуждений петлиОдна дорога – к Иерусалиму!Горят в душе маяки столетий.Пускай другие помочь не могут:Пески и воды сковали царства.Одна дорога – к тебе и к БогуЧерез проклятия и мытарства.
«Над безмолвной землей израильской…»
Над безмолвной землей израильскойЗвезды сыплются, хороводятся:То ли души дружины ангельской,То ли искры иного воинства.Небеса разошлись над НегевомВ безграничности сопричастия.Ловит время незримым неводомВсех, кто в камни не превращается.Эта ночь – как судьбы знамение,Перемены приходят главные.За молчание и терпение —Обнимают родные, равные.
«Избавь меня от чужих имен…»
Избавь меня от чужих имен,Отступников, голосящих ночами.В зените жизни, как в самом начале,Твой зов отчаянием заглушен.Душа в метельном плену костра,Разящих рифм разрывают вихри.И если есть для поэта выход —Он лишь в тени Твоего шатра.
«Все мы ищем свой путь и забытый исток…»
Все мы ищем свой путь и забытый исток,Плоть от духа неотделима.Как прабабка моя, я надену платокИ пойду по Иерусалиму.Он стоит на холмах, город мой золотой.Из холодного плена исходаЯ вернулась назад, я вернулась домой,К свету Бога и силе народа.Шли сюда через казни и концлагеря,Тесноту поездов и паромов,И спасала евреев, хранила ЗемляОт смертей и от новых погромов.Память предков – высокий мучительный суд.И когда-нибудь дети и внуки,Пережив испытанья, в Израиль придут,Чтоб сложить здесь молитвенно руки,Встать у Храма,
всю мудрость и горечь принять.На чужбине тоска нестерпима!В поколеньях пылает на сердце печать:Трудный путь до Иерусалима.
«Мы связаны путем одним…»
Мы связаны путем одним.Сквозь боль и мрак, сквозь дождь и дымИдем назад – в Иерусалим.Из дальних стран и областей,Скитаний, скорби и страстейГосподь зовет своих детей.Для всех заблудших и слепыхВ дороге знаки и столбы —Принятие своей судьбы.Нам крыша храма – небосвод.Звезда высокая ведет,Вновь собирается народ.Через страданья темных летСияет возвращенный свет, —Так исполняется Завет.В разлуке долгой уцелев,Призванье различив во мгле,Мы все идем к Святой Земле.
«Творчество превозмогает страх…»
Арье Перелю
Творчество превозмогает страхСмерти в одиночестве холодном.Лица, промелькнувшие во снах,Отсветом ложатся на полотна.Восстает его ИерусалимВ обликах неведомых прохожих,Обретая силу, вместе с нимК жизни возвращается художник.На земле он был – веселый гость,Песнями завершена седмица,Через души проходя насквозь,Будет сам теперь кому-то сниться.
«Мгновенье затишья творчества…»
Мгновенье затишья творчества,Вдруг все вдохновенье замерло.Но Храма бессмертно зодчество,И мир создается заново.Любовью твоей наполнена,Смотрю, как повсюду светитсяТвой город, рожденный подлинноНад звездами и над месяцем.
Хлеб изгнанья
«Для рассеянных в изгнанье…»
Для рассеянных в изгнанье —Путь надежды в оправданье.Память предков, божья милость,Что бы дальше ни случилось,Мы любимы и хранимы —С нами свет Иерусалима.Что еще познать придется —Пламень сердца, силу солнца…Щит – высокая десница,А разлука просто снится.
«Под сенью старого Толедо…»
Под сенью старого Толедо,Откуда мы давно пришли,Слышна молитва меламеда,Повозки тянутся в пыли.Из разоренной синагогиЕще несется женский плач…Как мы печальны и убогиВ плену разлук и неудач.Храня ключи, как талисманы,Теряли память на пути.В чужие языки и страныПришлось мучительно врасти.Но, может, разогнутся спины,И через сотни долгих летПевуче зазвучит ладиноТам, где молился меламед.
«Опять дорога змеится…»
Опять дорога змеится,Туман нисходит вечерний,Уносит дальше возница…Судьба – лишь смена кочевий.Горька цикута скитаний:С холмов родной Палестины —В костры испанских рыданий,Тьму африканской равнины.Летит на юг и на север,Как будто жаждет забвенья,Чужое горькое семя,Чтоб прорасти – в поколенья,Любить, гореть и метаться,Не обретая покоя,В креольском огненном танце,Соленой ласке прибоя.Случайны встречи, жилища,Звучат несладко наречья.Чего столетьями ищем?Изгнанья путь бесконечен.И в каждом новом рожденьеГорящим солнцем гонимы.И день, и ночь – сновиденье:Восходим к Иерусалиму!