Искра

— Это из-за стресса, — заглянув в глаза Вышнева, уверенно заключила Асанна, — толком никто ничего не понял, а ты вдруг качнулся, и упал.

— А дальше? — голос у Вышнева хриплый.

— Что дальше… — растерянно пробормотала Асанна. — Ларри? — она обернулась к брату. — Что было после нападения на Эрвина?

Белый китаец, любуясь своим отражением в зеркале, ответил.

— Он исчез.

У меня перехватило дыхание.

— Тьфу на тебя, дурак.— Асанна развернулась к брату, прижав руку к груди.

Белый китаец не успел договорить, как сестрица подскочила к нему.

— Хватит! Что за шутки?

— Ты чего? — Ларри оторвался от созерцания себя любимого и непонимающе уставился на сестру. Асанна раздраженно развязала и заново повязала его шейный платок.

— А пещера откуда взялась? — Эрвин разозлился, — в которой мне память отшибло.

— Это, наверное, галлюцинация от стресса, — пробормотала Асанна.

— И утес? — Эрвину не нравилось быть сумасшедшим, — что за ерунду ты говоришь?

— Бывают очень красочные видения, — осторожно предположила Асанна. Её пугал озлобленный вид Эрвина.

— Да, — подтвердил Мечислав, — во сне всё кажется очень реалистичным.

Странное оцепенение накрыло всю компанию. Ларри моргал белёсыми ресницами, Асанна кусала губы, Эрвин хмурился, Мечислав тёр виски. Они силились заглянуть в приоткрытую щель воспоминаний, но память играла с ними в прятки, ясность не наступала.

Тихий ангел пролетел, сказала бы бабушка.

— Скоро начало, давайте заканчивать сборы, — Мечислав обратился к Эрвину. — Ты капитан, тебе и будут вручать кубок и награды. Нужно выглядеть соответствующе. Вещи в шкафу.

Никто не вспомнил обо мне.

Некоронованный король Вышнев расправил плечи и прошествовал к гардеробу. Он быстро переоделся за ширмой, и под восторженный выдох Асанны вышел на середину комнаты.

Из-за минутного замешательства я потеряла концентрацию, и только по звуку захлопнувшейся двери, поняла, что команда ушла.

Выждав несколько минут, на дрожащих ногах я выбралась из своего убежища и поплелась в гостиную. Потрепанный рюкзачок с моими вещами сиротливо приткнулся в углу. Опустившись на диванчик, я сидела без движения, выпав из реальности, как кукла из ваты. За дверью раздавались возбуждённые голоса людей, спешащих на праздник.

В состоянии невесомости я вытряхнула из рюкзака белую блузку и тёмные брюки, переоделась. У меня хватило упрямства подняться, расчесать волосы и двинуться навстречу своей оглушительной боли. Не обращая внимания на ломоту в висках и дрожь в теле, поплелась туда, где хотела ещё подышать перед неизбежным концом.

«Каменный молот» всё-таки стал моим персональным адом.

Глава 18. Награды

Коридоры, переходы, лестницы я почти не замечала. Чувствуя, что вот-вот упаду, я плыла в многочисленном нарядном потоке, голоса и обрывки фраз сливались в монотонный гул.

Выпрямив спину, я шагнула в зал Мироградской ратуши, встретивший меня многоголосым шумом и царской роскошью. Зал в блестке огней и золота слился в сплошное сияющее пятно. Мне срочно требовался якорь. Я подняла глаза на массивную люстру из хрусталя и бронзы на потолке, имитирующую настоящие свечи. Зеркала в массивных резных рамах ещё больше усиливали головокружение, создавали иллюзию нестабильности и опасности.

Свет бил по глазам, заставляя жмуриться. Убранство зала было роскошным — плавные обтекающие формы, переплетающиеся виноградники, лепестки, листочки со стен плавно переходили на потолок.

Паркет, по которому я шла, был сделан из редких древесных пород с узором в едином стиле со стенами и потолком. Это было красиво, но единственное, что меня волновало, как бы ни поскользнуться на начищенном полу. В центре зала белел подиум, украшенный золотым орнаментом и огромными бантами.

Свет слепил, меня сторонились, мельком оглядывая с ног до головы. Попадались знакомые лица, я не реагировала, шла как в тумане. Никто не узнавал протискивающую сквозь плотную толпу девушку с блуждающим взглядом. Мой непрезентабельный вид диссонировал с разодетой публикой, меня сторонились. Что ж, тем лучше.

Он стоял ко мне спиной. Незаметно я подобралась поближе и встала наискосок, чтобы видеть. Самой себе я напоминала двинутую фанатку, которая не отрывала взгляда от своего кумира. Боже, он был прекрасен. Великолепный темно-синий китель с золотыми эполетами сидел на нём как влитой.

Грудь сдавило от спазма, когда к Вышневу подошёл Добромир и протянул руку для приветствия. Я следила за крепким рукопожатием Эрвина, перебираясь взглядом от его пальцев, кисти по кителю на спину, на отросшие волосы, темной волной закрывающие шею.

Возникло непреодолимое желание коснуться этих волос, ощутить их непослушные пряди, пропустить сквозь пальцы. Вышнев что-то говорил Добромиру, поворот головы — манящая улыбка, щека с немного отросшей щетиной, красиво очерченные губы.

Я впитывала его образ, чувствуя его настроение, перетекала в него, сливалась с ним. Чужой взгляд вывел из транса. Добромир, будь он неладен, отвлёк от сладкого помрачения, натянуто улыбнулась ему, он отвёл глаза. Не узнал. Внутри всё скукожилось от этой мысли.

Началась торжественная часть. То, что происходит на подиуме, шло мимо сознания. Я, словно, загипнотизированная идиотка смотрела только на Вышнева. Лишь один раз я отвлеклась, когда под гром аплодисментов на сцену взошел Добромир. Вокруг стояли люди, хлопали, кричали, но моё наваждение не заканчивалась, я ловила каждое движение Эрвина — поворот головы, улыбку, от которой щемило сердце. Вот его короткий разговор с Асанной, с Мечиславом. Заранее зная, что идут последние минуты, когда можно быть рядом, я вбирала в себя его образ.

Скоро уходить. Он не заметит, а я буду захлебываться жалостью к себе, взывать к справедливости, размазывать по щекам слезы, не в состоянии изменить ни прошлое, ни настоящее.

Есть немного времени подышать с ним одним воздухом, приблизиться, коснуться взглядом. Белый шум в ушах прервало громкое торжественное объявление, на импровизированную сцену вызывали команду Межгорья. Эрвин с Асанной и Ларри прошли вперед. Застывшей, заледеневшей статуей, я стояла, до конца отыгрывая роль невидимки. Никто не заметит, никто не хватится, если исчезну совсем.