Искра

Я скажу им правду.

Я не скрывал информацию. Не было никаких причин разглашать ее.

Она исчезла.

В мире, в котором мы жили, исчезновение обычно в конечном счете приводило к смерти.

Семнадцать лет прошло без единого слова до вечера четверга.

Да.

Я выпрямился, поднявшись выше. Решено. Вот что я им скажу, и они поймут. Я предполагал, что это будет нелегкий разговор, но у нас уже было такое раньше. Мне вспомнилась недавняя дискуссия. Это произошло после того, как Мейсон позвонил на наш секретный номер. Были шок, недоверие и замешательство, но мы выжили, стали сильнее как команда.

Я сглотнул. Все будет в порядке.

Я объясню, что с вечера четверга мое внимание было отвлечено не каким-то подрывным заговором с целью захвата Чикаго, а самым старым развлечением. Как Адам был отвлечен Евой, Мэдлин была моим запретным плодом.

Яблоком.

Подождите. Нет.

Ева погубила человечество одним укусом яблока.

Плохой пример.

Мне нужно придумать иллюстрацию получше. Вирсавия?

Я не был уверен, почему на ум приходят библейские примеры.

Лифт остановился. Мое время истекло.

Двери открывались в бетонный коридор на втором этаже. Сделав еще один глубокий вдох, я положил ладонь на датчик. Металлическая дверь немедленно отъехала в сторону. Наш командный центр был прямо передо мной, полный активности. Некоторые экраны над головами переходили от одного вида к другому, и перед глазами по кусочкам предстал в основном спящий город Чикаго.

Я стоял в комнате, когда дверь за мной закрылась, глядя на большие экраны над тем местом, где работал Рид. Я узнал каждое из восемнадцати лиц. Одно было моим. Трое сидели за тем же столом, что и я, во время турнира. В число остальных четырнадцати входили Антонио Хиллман, Марион Эллиот и Мэдлин Келли. Нет, имя рядом с ее фотографией гласило «Мэдлин Миллер».

С того места, где стоял, я мог видеть лицо Мейсона, но не то, что он делал, а затем увидел Спарроу, лежащего на спине, его ноги уперты в землю, а позвоночник выпрямлен на скамье для жима. Не было ничего необычного в том, что кто-то из нас качал железо или бегал на одной из беговых дорожек во время работы и мозгового штурма. Что необычно, так это то, что Стерлинг держал штангу с отягощениями размером с те, что были на турнике, без подстраховки.

Длинная перекладина прогнулась под тяжестью, зависнув над его грудью.

Сбросив пиджак, я поспешил встать рядом с головой Спарроу.

– Как насчет подстраховки? – спросил я, считая черные диски.

На каждом конце висели два стофунтовых блина.

Нехороший знак.

Это означало, что он расстроен или зол. Я слишком долго общался с этими людьми, чтобы не знать их истории.

Бицепсы Спарроу дрожали, мышцы подрагивали под рукавом футболки, когда он опустил вес и, перестроив захват, толкнул выше, сцепив локти. Его счет был слышен, пока я боролся с желанием снова посмотреть на фотографию Мэдлин. Я не мог.

Я ждал.

– 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1.

Я потянулся за перекладиной и поднял ее на подставку над головой Спарроу. Когда наши глаза встретились, я спросил:

– Что я пропустил?

Приподнявшись, Спарроу вытер пот со лба краем футболки и, схватив бутылку с водой, которая стояла у его ног, сделал большой глоток и выдохнул.

– Где ты был?

– Я проверял зацепку.

Я поднял глаза на экраны. Все входы и выходы из отелей высокого класса чередовались в ленте. Я не мог лгать. Был шанс, что меня видели.

– ...в «Палмер-Хаусе».

Спарроу кивнул. Встав, он похлопал меня по плечу.

– Хорошая работа на турнире. – Его улыбка стала шире. – Лучшая гребаная новость за весь день, и та была дерьмовой, но идея о том, что ты превратишь сотню штук в триста плюс кое-какая мелочь за несколько часов, была светлым пятном.

Я попытался улыбнуться.

– Ладно, я выиграл. Буду продолжать побеждать. Скажи, что было дерьмово?

Мейсон поднял голову от дальнего края компьютерных блоков.

– Хиллман пошел в МакАйвер.

– Это хорошо. Не так ли? Это то, чего мы ожидали.

– И да и нет. Он пробыл там недолго, – сказал Мейсон, – Как и его окружение. Я думаю, это было отвлечение внимания. Они надеялись, мы перестанем наблюдать. Мы не перестали. Каждый человек взял отдельную машину, которую они ждали припаркованной возле МакАйвера.

– Что? – сказал я.

– У них были машины, ожидающие у МакАйвера? Парковка там дерьмовая.

– Что означает, – вмешался Спарроу, – Кто-то это допустил. Я чертовски ненавижу этот клуб. Я хочу, чтобы ты… – он говорил с Мейсоном. – ...первым делом отправился туда утром и выяснил, кто разрешил парковку или даже чьи это были автомобили.

– Я могу это сделать, – вызвался я.

Его темные глаза посмотрели в мою сторону.

– Тебе нужно выиграть турнир. Я хочу, чтобы ты поспал.

– Нет. Они знают меня...

Я ненавидел вспоминать о том, что Мейсона не было, но иногда даже ему нужно напоминание.

– ...они привыкли ко мне, – перефразировал я.

– Мой приказ звучал так, будто он подлежит обсуждению? – спросил Спарроу излишне громко.

Когда никто не ответил, я снова посмотрел на экраны.

– Ты прав. Мне нужно поспать. Во–первых, вы знаете, куда направились Хиллман и его люди?

– Это заняло некоторое время. Они объехали весь город, останавливаясь в нескольких отелях и забирая нескольких пассажиров, – сказал Рид.

– Один, – добавил Мейсон, – Подобрал мужчину в «Палмере». Он выглядел знакомым. Я думаю, он был в клубе «Регал» прошлой ночью.

У меня скрутило живот.

– У тебя есть фотография?

– Да, дай мне минуту.

– Если бы кто-то в МакАйвере предупредил нас... – начал Рид.

–... хотел держать их гребаные двери открытыми, – перефразировал Спарроу. – ...мы могли бы установить маячки на машины.

– Ладно, – сказал я, – У нас не было маячков, но, чувак, Рид, ты их нашел. Я знаю, что ты это сделал. Куда они делись?

– Заброшенный дом в Джефферсон–парке, – ответил Рид. – Я работал над дорожными камерами. Проблема в том, что район, где они были, настолько дерьмовый, что даже камеры не все работают. Дети думают, что это забавно – снимать их, как только появляются новые. – Он продолжал печатать. – Я работаю уже несколько часов. Честно говоря, это отличное место, чтобы избежать слежки.