Искра

Не успел Валерон испариться, моя голова опустилась на подушку, и я провалился в сон.

Проснулся я посреди ночи от странного ощущения. Волновался не только я, но и Валерон.

— Искажение открывается, — завопил он, стоило мне открыть глаза. — Где-то совсем рядом.

Митя тоже наводил суету, бегая от моей кровати к двери и обратно. Громыхал он при этом знатно. Нужно все же руну тишины где-то ему изобразить. В городе ладно, но в зоне он будет притягивать к нам всех. Размышлял об этом я уже на бегу, хватая топорик. Артефакты нынче я даже на ночь не снимал — любая защита нелишняя.

Как мы ни торопились, прибежали, когда уже часть тварей из искажения выбралась. И если бы только выбралась…

Искажение открылось внутри нашего курятника, и твари пробежались через него, с ходу вынося все. Забор, встретившийся на пути, они неаккуратно сложили на землю. Эти доски теперь только на выброс.

Можно было бы полюбопытствовать, куда они так торопились и торопятся, но из искажения твари лезть продолжали, поэтому я скомандовал Валерону следить, чтобы ко мне никто не подобрался со спины, а Мите — помогать, и принялся методично рубить тех, кто лез в мой курятник. Иногда я давал отдых рукам и отправлял удары магией, если противники были мелкими и могли быть убиты точным попаданием.

Закончилось все неожиданно и опять не закрытием искажения, а появлением длиннющего языка кракелаца, который принялся обшаривать закоулки в поисках пищи. Я подпихнул ему раздавленных тварями кур, и кракелац радостно утащил тушки к себе по одной.

— Всё проще, ощипывать не надо, — меланхолично сказал Валерон. — Решил все-таки прикормить кракелаца? Кур ему не хватит.

— Ну, прости, нового трупа не приготовил, — огрызнулся я. — А ты почему не охраняешь мою спину?

— Тварям не до твоей спины. Им что-то куда интересней. Со всех искажений прутся, — с некоей задумчивостью сказал Валерон.

Я сразу забеспокоился.

— Скажи-ка, друг мой, куда именно они прутся?

— Думаю, ты увидишь сразу, как выйдешь на улицу, — скромно сказал он.

Язык кракелаца задел Митю, и тот отработал обоими лезвиями — в результате язык укоротился сантиметров на двадцать, а кракелац на той стороне обиженно взвыл. И на нас опять уставился огромный глаз. Я не специалист по физиогномике кракелацев, но что-то мне подсказывало, что это та же самая тварь.

— Нечего на нас нападать, — сварливо сказал Валерон. — Мы тебя и без того накормили отборным куриным мясом.

По поводу отборности он сильно преувеличил, поскольку стоило перейти под наше с ним управление, как куры начали стремительно худеть и сейчас запросто могли бы пройти отбор на любой куриный подиум, где требуются стройные голенастые модели. Нынешнее нападение тварей лишило наших кур не только жизни, но и возможной карьеры в модельном бизнесе.

Кракелаца речь Валерона проняла — он грустно вздохнул, надеясь пробудить в нас жалость, которая заставила бы нас поделиться еще чем-нибудь вкусным. Но со вкусным для тварей у нас нынче не сложилось — Михайлов к нам не торопился, а больше пока кандидатур не было.

Торчать рядом с искажением сейчас смысла не было: кракелац полностью перекрывал проход для других тварей. Поэтому я дал приказ Мите караулить и в случае опасности подать звуковой сигнал, а сам пошел по пути, отмеченном разрушениями.

Когда проходил через часть, которую отвел для хранения деталей, захотелось немедленно догнать проходивших здесь тварей и убить с особой жестокостью. Они повредили все, что было на их пути. Боюсь, что рама для автомобиля больше не годится — только в металлолом. Частично собранный мотор нынче выглядел неаккуратной лепешкой. То, что стояло у стен, уцелело, по большей части, разве что что-то задели случайно. Хотя, конечно, и остальное они портили не целенаправленно — только то, что мешало пройти.

Твари проломили мой забор и забор участка напротив, а также стену чужого дома вместе с фундаментом, чтобы пробиться к строению в дальнем углу. Маленькому, деревянному, с вырезанным сердечком на двери, из которого, как и из щелей, бил ядовито-зеленый яркий свет. То ли он, то ли идущий с ним в паре странный запах привлекали тварей не только из моего искажения, но и из других. Собрались они перед сортиром, похоже, со всего города и сейчас напоминали детей, ждущих чуда перед новогодней елкой. А что? Какую елку заслужили, ту и получили.

А в качестве Деда Мороза, похоже, они получат Козырева: знакомую фигуру я заметил среди окружавших тварей людей.

— Валерон, — тихо спросил я. — Это то, о чем я думаю?

— Откуда мне знать, о чем ты думаешь? — притворился он идиотом. — Я не менталист.

— Ты в тот сортир выливал? — без обиняков спросил я.

— В тот, — вздохнул Валерон. — Он достаточно давно не использовался, а твое зелье выглядело безобидно…

— Ну, оно хотя бы не взорвалось…

— Это да. И эффект такой интересный. У тебя точно сродство к алхимии не появилось?

— Совершенно точно.

Митя прогрохотал совсем рядом, затем что-то тоненько пискнул.

— Искажение закрылось, — перевел Валерон. Быстро же спелись эти двое. — Пойдешь помогать Козыреву?

Я задумался. Твари выглядели загипнотизированными и вряд ли будут серьезно сопротивляться княжеской дружине. Справятся без меня однозначно, а если я приму участие в зачистке — кристаллами не поделятся. А кристаллов будет больше, чем обычно, что может навести Козырева на размышления, так уж бескорыстно желание деминской артели обучать новичка премудростям походов в зону.

Но и стоять в стороне я не мог: если Козырев меня заметил, то непременно поинтересуется, почему не помог. Отговориться зачисткой тварей в собственном курятнике не выйдет: там не так много трупов.

Княжеские люди перестали изучать скопище тварей, напали на них со всех сторон и сделали это столь успешно, что очень быстро стало понятно: буду я торопиться или нет — неважно, поучаствовать не успею.

Это придало бодрости, и я быстрым шагом устремился к Козыреву. Как и думал — пришел к шапочному разбору, ни одной живой твари уже не было.

— А, Петр? — заметил он меня. — Разбудили?

— Трудно спать, когда у тебя ломают сарай и забор. Что это вообще было?

Я кивнул на сортир, который продолжал светиться зеленым, окрашивая все вокруг в потусторонние оттенки.

— А шут его знает, — развел руками Козырев. — Первый раз с таким сталкиваюсь. Сам бы хотел знать.

— Да астафьевские это, Алексей Фомич, — уверенно сказал один из дружинников.

— Почему так думаешь?

— Тварина угол дома снесла, а там захоронка. И зелья в том числе. Видать, когда драпали, решали, что с собой брать, и часть вылили.