Искры из-под лыж

И когда в квартире появлялась новая книга, мне в результате приходилось прочитать ее от корки до корки.

И все же однажды этот привычный порядок событий переменился. По непонятным причинам я как-то сразу проникся теплотой и глубокой симпатией к книге, которую в тот день «рекламировала» Марья Олеговна. Помню, как только я взглянул на «Сказки о созвездиях», мой взгляд сразу же просветлел – я испытал примерно те же ощущения, какие испытывает заспанный человек после первого глотка кофе с утра. (А кофе я пил с раннего возраста). Чем они были вызваны – не могу сказать. Быть может, какими-то особенными иллюстрациями? Они были неясными, цветными, приятными, но как бы чуть размытыми, а в некоторых фрагментах цвет вдруг наоборот резко граничил с другим. Резкими границами чаще всего изображались звезды на небе. А персонажи, и одежды, и постройки, и лестницы – лестницы, восходившие на небо, – с земли, – все было будто расштриховано… неясно…

Как сейчас помню Марью Олеговну, стоящую возле окна, против левого ряда парт, и держащую книгу на уровне головы: учительница раскрыла ее и наглядно перелистывает страницы, не спеша, чтобы мы рассмотрели каждую иллюстрацию.

– «Сказки о созвездиях»… вы знаете, это просто… – она чарующе остановилась; а у меня учащенно забилось сердце, – просто необыкновенная книга. Вышла меньше месяца назад. Я как увидела в магазине, сразу купила – истратила последние деньги, которые были в кошельке… не знаю, на меня прямо какая-то горячка нашла, я никогда так не делаю. Но в этот раз… Смотрите, какие необычные иллюстрации…

«Да… необычные, необычные…» – и я стал то и дело повторять про себя, заворожено, и мое сознание улетело на пару минут. А когда я снова «вернулся», Марья Олеговна уже рассказывала содержание одной из сказок – кажется, про созвездия Большой и Малой медведицы, этого я точно не помню.

Силуэт книги отражался в оконном стекле. Гераневая ветка почти касалась того места, где отражался нижний уголок мелованной страницы…

Никогда еще я не чувствовал себя так просветленно и приподнято…

Домой я, тем не менее, шел довольно понурый – я знал, что мать, разумеется, купит и эту книгу, как всегда – и я стану обладателем такой книги! – но, в то же время, мне было просто неприятно и печально, что даже теперь мать устроит будничный скандал о безденежье. (И еще она обязательно подчеркнет, что у нее все просчитано и выверено, – где и как выгадать каждый рубль. Например, на рынке молоко стоит на десять рублей дешевле, чем в магазине, но чтобы доехать до рынка надо потратить еще пять рублей на автобус – мать выгадывала всего пять рублей, потому что покупала только по одной пачке; рейд на автобусе, до рынка, через два дня на третий, после работы).

Я вошел в квартиру и стал снимать ботинки в прихожей. Позвал мать, но мне никто не ответил.

Едва я только открыл дверь в свою комнату и сделал шаг по направлению к столу, тотчас остановился, как вкопанный.

И мне показалось, что сердце мое тоже… затаилось. Я пялился во все глаза на книгу, которая лежала на самой середине полированного стола. Освещенная вечереющими лучами, косо падавшими из окна. Приглушенные цвета на обложке, еще более неясные из-за закатных отсветов, сумрачные тона неба, нагромождающиеся ступени лестницы… но снова этот четко переходящий цвет звезд.

Сказки о созвездиях.

– Сережа… Сереж, ты пришел?.. – послышался голос матери позади, из коридора, поначалу отдаленный, затем голос вдруг резко усилился – мать уже стояла прямо за моей спиной (будто перескочила через расстояние в два метра), – детка, ну наконец-то!

Мать ущипнула меня за щеку.

Очень бодрый голос – давно он у матери не был таким.

Я повернул голову, посмотрел вверх: щеки у нее чуть порозовели. Она выглядела как-то обновлено – или это мне просто померещилось?

– потому что у меня все, затаившись, бушевало внутри.

Я снова посмотрел на стол.

– A-а, увидел уже да? Посмотри, какую книгу я тебе купила в «А-Элите»!

– Я-я… вижу.

– Посмотри, посмотри, – мать даже подтолкнула меня к столу.

Нетерпеливо.

Я торопливо сел за стол и принялся перелистывать мелованные страницы. Кисти моих рук – точно до запястий – в зоне алеющего заката, – и ажурные тени штор нечеткой темнеющей паутиной скользили по пальцам.

Потом вдруг руки как-то резко дрогнули – от приятного, щекочущего озноба.

Я наклонился к большим граненым буквам первой сказки – еще не стараясь разобрать смысла написанного. Но я, слишком озаренный, пока еще и не сумел бы…

– «Сказки о созвездиях», – произнесла мать; позади.

– Да-да, сказки о созвездиях. Господи, откуда она взялась?

– В смысле? Я же говорю, зашла сегодня в книжный магазин и…

– Да нет, нет, я понял. Я просто…

– Посмотри, там чудесные иллюстрации.

– Вижу, – просипел я в ответ.

Пролистывая страницы, туда-сюда.

Никогда не забуду того вечера – как я сидел за столом и читал «Сказки о созвездиях». Я не успел удержаться и не начать читать, даже еще не закончив обедать, – эта книга словно притягивала мой взгляд: я читал, торопливо проглатывая картофелины. В другой бы раз это было «вопиющим хулиганством», и мать обязательно заставила бы меня сначала доесть, но в этот день (видимо, благодаря просветляющему действию книги), мать, странно подобрев, все оставляла без внимания.

Я теперь помню всего-навсего одну сказку, которую прочитал в тот день, – последнюю как раз перед тем, как отправиться на улицу, – видно, потому, что сказка имела отношение к случившемуся чуть позже. (Ну, если исключить то, что я помню: в конце каждой сказки главные герои – положительные или отрицательные, все равно, – поднимаясь на небо, превращались в созвездия). Речь в ней шла о двух королях, живших по соседству и постоянно о чем-нибудь споривших и ссорившихся, крайне недружных; чаще всего они конфликтовали из-за территорий и границ.

«Однажды один король поехал на охоту, а другой принялся объезжать свои владения. Случайно встретившись на границе владений, они как всегда принялись ссориться – первый король обвинил второго, что его колесница заехала на чужую территорию. Второй, напротив, обвинил первого, что нет, это его лошадь заступила копытом за границу. Короли спорили ожесточенно, яростно размахивая руками и тыкая друг в друга пальцами, нельзя было даже разобрать хотя бы одной цельной фразы, только два отчетливых слова вылетали из бесконечных перебиваний друг друга: „Лошадь! – колесница! – лошадь! – колесница! – лошадь!..“

Это было начало нового многолетнего спора, за время которого оба владения пришли в страшный упадок: всю силу и энергию короли отдавали теперь бесконечным пререканиям, а не управлению государствами. В конце концов, обедневшие крестьяне попросили небо разрешить этот ужасный спор между королями.

И вот однажды в одной из деревень появился некий старик, который, как он сам о себе обмолвился, раньше работал судьей.

Крестьяне решили позвать к старику своих королей – впрочем, все очень сомневались, что короли пойдут к нему, но, к удивлению, те не просто пришли, но примчались и принялись самым подробным образом рассказывать старику о своем споре. Но как всегда они перебивали друг друга и кричали, и старик, хотя и внимательно их слушал, как и все не смог разобрать ничего, кроме слов „лошадь“ и „колесница“. Когда короли выбились из сил, обвиняя друг друга, старик тихо вздохнул и сказал, что, видимо, ни рассудить, ни помирить их никак нельзя, „надо послать вас на небо – оно большое и бесконечное. Там будет вдоволь места и времени для ваших споров и пререканий“.