Искупление грехов

— Давай вернёмся к тому, на чём нас прервали, — продолжал граф, явно что-то придумав. — Итак, в ваши задачи входит очистка земель Линга от изменений. Так ты считаешь?

— Высокородный, я всего лишь следую условиям контракта, — ответил я осторожно.

Конечно, я понимал, что главная задача всей кампании — не исследовать изменённые земли, а восстановить сам Линг в ближайшее время. Земли Империя арендовала всего лишь на десять лет — и за эти десять лет нужно было не только потратиться на очистку и восстановление, но и заработать как можно больше. Но я — не Империя. И пока зарабатываю тут совсем не так много, как хотелось бы мне и моим бойцам. Так что я вовсе не собирался подписываться на вечную службу.

— Исследование, Шрам! Вот что сейчас самое важное! Последний раз подобные земли появлялись очень давно, и документов про их природу сохранилось очень мало, — в голосе графа прорезалась торжественность. — Исследование этих земель — одна из важнейших задач нашего посёлка.

«Ну да, и деньги тут совсем ни при чём», — подумал я, сохраняя внешне полную невозмутимость. Даже мои эмоции выражали только осторожную заинтересованность в разговоре.

— Как ты сам представляешь, что такое Линг и почему он так важен? — закончил граф, а я чуть не поперхнулся слюной, вдохнув слишком резко.

— Высокородный, земли Линга, насколько я знаю, важны тем, что во многом повторяют природу Диких Земель. Они уменьшенная рукотворная копия той беды, что постигла мир, — ответил я, вспоминая всё, что удалось мне узнать. — Внутри земель Линга скрывается многослойная и упорядоченная совокупность крайне малых миров, объединённых правилами и единым управлением со стороны изменённых алхимиков, принявших сильнейшее алхимическое зелье.

Честное слово — нет ничего приятнее, чем смотреть на ошарашенные лица тех, кто ещё несколько минут назад готов был смешать тебя с грязью под ногами. Когда я решил как-то вооружить всех бойцов отряда короткими мечами, мне пришлось выдержать настоящую войну с Пятнашкой, возражавшей против таких трат. Но когда я спустил две тысячи ули, заказав из Империи списки документов по землям Скланга, где последний раз возникло алхимическое изменение, то заслужил только похвалу.

Тихий смех Соксона прервал затянувшееся молчание.

— Граф, я же говорил. Не стоит недооценивать знания Шрама, — произнёс мудрец, поднимаясь из-за стола. — В конце концов, именно с его слов было составлено описание одного из «малых миров совокупности». И боюсь, вы не сможете рассказать ему больше, чем сам он рассказал Империи… Уважаемые! Вынужден откланяться — дела! И… граф?

— Да, мастер, — буркнул Кадли.

— Как бы там ни сложилось, через четыре дня мне необходимо направить в земли Линга отряд!

— Да, мастер, — кивнул Кадли.

А я невольно восхитился как выдержкой, так и способностью Соксона поставить зарвавшегося аристократа на место. Ведь ни слова не произнёс после резкой отповеди наместника. Сидел с благосклонной улыбкой и слушал наш с графом разговор. А потом поднялся в нужное время, посмеялся над всеми — и сказал ровно то, что необходимо, чтобы целый граф смог ему дважды ответить только «Да, мастер». После чего неспешно ушёл, оставив последнее слово за собой.

— Шрам, — граф Кадли снова обратил на меня своё внимание, дождавшись, когда за Соксоном закроется дверь. — Как видишь, я не могу отпустить твой отряд… Нам нужно ещё минимум полгода, чтобы мы нашли вам замену.

Вот так вот. Ещё несколько минут назад мы были бездарями, и нас надо было расформировать. А теперь — некем заменить. Память ехидно подсказала, что такое поведение — вовсе не новость со стороны власть имущих. Однако подробностями, как обычно, делиться отказалась.

— Высокородный, граф, мы бы с радостью остались ещё на полгода, но многие мои бойцы — должные нори. А заработки в посёлке…

— Понимаю. Предположим, я утрою ваше жалование на эти полгода, — неожиданно легко согласился граф Кадли. И в этот момент мне стало почему-то страшно. — Смотри сам. С одной стороны — ваш спешный отъезд и моё неудовольствие. И неудовольствие это будет отражено мудрым письмом. Конечно, можешь потом оправдываться перед будущими нанимателями, но кому они поверят — тебе или мне? С другой стороны — тройная оплата, благодарность мудрым письмом и привычная тебе работа.

Никаких эмоций я со стороны графа и его людей не почувствовал. И вот тут мне стало ещё страшнее. По словам Соксона, я стал хорошим эмпатом. Я отлично чувствовал даже тень настроения окружающих. А сейчас всё, что я ощущал — это только тень удовлетворения со стороны собеседников. Как будто всё, что происходило здесь, шло по заранее определённому плану. По плану, в котором мне отводилась какая-то роль — и я её сыграл до конца в полном соответствии с задуманным. От такого становится жутковато.

В какой-то момент меня посетила мысль: вдруг всё, что я чувствовал со стороны графа, не было настоящим? Вдруг наместник знал обо мне очень много — и в соответствии с этими знаниями играл эмоциями, приоткрывая мне то одну, то другую? Ведь сейчас я не чувствую практически ничего. А в его положении он должен хотя бы волноваться, испытывать какую-то надежду… Ничего. И это говорило, что граф Кадли умеет владеть эмоциями гораздо лучше, чем я мог представить.

— О чём тут думать, Шрам? — проговорил молчавший весь разговор граф Эгона. — Отличное предложение!

— Да, высокородный, — согласился я, тщательно подбирая слова. — Мне нравится это щедрое… предложение. И всё же я прошу дать мне день на окончательный ответ.

— Пятнашка, а тебе нравится предложение? — неожиданно обратился граф Кадли к девушке. Но та, казалось, ждала этого вопроса.

— Да, высокородный, — вежливо ответила она. — Однако наш отряд планировал уехать уже давно, и все планы были согласованы с бойцами.

— Вы обсуждаете такие вопросы с бойцами отряда? — удивился барон Скраги, обращаясь ко мне.

— Да, благородный, такие решения обсуждаются с бойцами отряда, — ответил я со всей возможной учтивостью. — И мнение бойцов учитывается. Я мог бы принять решение единолично, но в таком случае потерял бы немалую часть доверия своих бойцов… А это…

— Ясно, — неожиданно заговорил наместник, хлопнув себя рукой по колену. — В таком случае, пусть у вас будет день. Посовещайтесь и примите, в конце концов, верное решение. И вы, думаю, понимаете, какое оно?

— Да, высокородный, — сдержанно согласился я. — Мы приложим все силы, чтобы прийти с тем ответом, который вы желаете услышать.

— Не прикладывайте силы — просто ответьте мне правильно, — приказал Кадли и махнул рукой. — Идите! Послезавтра утром жду вас в администрации прямо с утра.

— Благодарю, высокородный, — в этот раз я поклонился, как полагается, всем сидящим за столом и направился к выходу. С каждой минутой удерживать себя в руках и не трястись как осиновый лист становилось всё сложнее. Судя по тому, что исходило со стороны Пятнашки — она чувствовала себя не лучше. Но только на крыльце мы позволили себе переглянуться. И друг у друга в глазах мы прочли всё, что думаем по поводу предложения графа.