Искупление грехов

Глава 3

— Мне всё это напоминало выступление бродячих артистов, — проговорила Пятнашка, когда мы зашли в штаб. Девушка уселась за стол, обхватила плечи руками и уставилась в пустоту. — И мы их не разочаровали. Да, Шрам?

— Да, Пятнашка, — кивнул я. — Не разочаровали… Почувствовал себя несмышлёнышем каким-то…

— Да уж, — девушка невесело усмехнулась. — Надо понять, что им нужно… Сходишь к Соксону?

— Нельзя, — я покачал головой. — Этого и ждут. Боюсь, нам придётся принимать решение самостоятельно. А потом ещё и убеждать остальных.

— Не убедим, — Пятнашка судорожно вздохнула. — Не убедим… Тройная оплата…

— Неужели никто не поймёт, как это опасно? — спросил я. — Он же явно что-то недоброе задумал.

— Тройная оплата и благодарность! Шрам, ты хоть понимаешь, что это значит?

— Наверно, нет? — предположил я.

— Это быстрый пропуск в вэри, если благодарность утвердят в имперской администрации, — пояснила Пятнадцатая. — Из нас не все нори-то стали полноценными, а тут — возможность получать хорошие заказы, возможность зарабатывать… Может, не рассказывать нашим?

— Нет, — понимая, в какую ловушку загнал нас граф Кадли, возразил я. — Узнает, что мы не сказали, и… и мы с тобой вэри не станем никогда. А он узнает.

В последние месяцы ни мне, ни Пятнашке не было острой необходимости спорить между собой. Потому что думали мы очень похоже. Вот и в этот раз достаточно было обменяться взглядами, чтобы понять: мы уже пришли к единому мнению. Нас собирались использовать — и не обязательно с пользой для нас. Мы не знали, где, зачем и как это будет сделано. И это было ещё не самое худшее.

Вся наша встреча, весь разговор, все наши мысли и решения, поведение Соксона — всё было просчитано заранее. Я даже не был уверен, что это понял Соксон. Скорее всего, мудрец просто решил, что наблюдал картину самодурства начальника. И не понимая того — подыграл.

— Прости, я снова не удержался, — вздохнул я, вспомнив, как дал волю собственной гордости. Я уселся рядом с Пятнашкой и приготовился выслушивать обоснованные упрёки.

— Ты и не мог знать, — ответила девушка, дружески приобнимая меня. — Я тоже ничего не поняла… Мне кажется, ты даже немного им поломал планы своей выходкой.

— А я думал, наоборот…

— Нет, на такое они явно не рассчитывали, — Пятнашка поднялась, потрепав меня напоследок по голове. — Будешь вино?

— Буду…

— Нам надо понять, что и как говорить своим, — девушка достала из шкафчика кувшин и кружки, поставив всё на стол. — Иначе просто… Давай только ты будешь всё объяснять?

Я с удивлением посмотрел Пятнашку: обычно сложные вопросы с другими десятниками она решала сама, а мне оставалось только кивать.

— Ты бываешь очень убедителен, когда рассказываешь сомнительные истории, — пожала она плечами. — Так что тебе верят…

— Ну спасибо! — с сарказмом поблагодарил я её.

— Это талант, — серьёзно ответила Пятнашка. — Я вот так не умею, а у тебя получается. Вот тебе и стоит этим заняться. Знаешь… может, всё не так плохо?

— Всё плохо, — не согласился я, прислушавшись к ощущениям.

— Этого ты наверняка знать не можешь, — не согласилась Пятнашка. — Наместник ведь знал, что ты эмпат, да? Что ты чувствовал?

— Сначала веселье, презрение, ехидцу, — проговорил я, вспоминая. — Потом растерянность, удивление, негодование… Только знаешь… это уже после того, как они поняли, что не могут нас заставить.

— А когда ты их провоцировал?

— Ничего, — признался я. — Вообще ничего. Тогда в первый раз и стало подозрительно.

Пятнашка покачала головой и задумалась на несколько секунд.

— Да, этим мы ничего не сможем сделать — уйти бы живыми…

Дверь штаба отворилась, и с улицы вошёл Хохо.

— Пятнашка, там твои оглоеды дурью маются. Займи их чем-нибудь! — радостно сообщил он и только потом заметил наше настроение. — О чём грустим? Нам не заплатят последнее жалование?

— Нам готовы его оплатить в тройном размере, — хмуро успокоила его Пятнашка.

— Ну… Тогда нас проклянут после нашего отъезда? Назначат награду за наши головы? — предположил Хохо.

— Нам дадут хорошие рекомендации, — не согласилась девушка. — Но только если мы останемся ещё на полгода.

— Так давайте останемся! — предложил наш десятник и по совместительству казначей.

— Мы боимся, что… задержавшись, нам придётся остаться тут очень надолго, — объяснил я.

— Надолго — это насколько? — уточнил Хохо.

— Навсегда, — пояснил я. — И не нужны нам тогда будут благодарности и деньги.

— Собираю наших? — на мгновение задумавшись, предложил Хохо.

— Давай, времени-то мало, — кивнула Пятнашка.

Десятники выслушали наш рассказ молча и не прерывая. И только когда я закончил высказывать свои соображения — начали задавать вопросы. И, как и ожидалось, все готовы были остаться.

— Ты сам посуди, Шрам, — сказал Ша-арми (для меня навеки «бывший Шасть»). — Ваши с Пятнашкой подозрения — только подозрения. Да, нагнули вас там знатно, но ведь в результате мы вроде как остаёмся не в обиде?

— Слишком это всё вкусно звучит, — я покачал головой. — Тройная оплата, благодарность…

— Ну ты и сам считаешь, что мы ему нужнее, — заметил Эр-нори. — Да и вообще… Слушай, можно даже на вэри начать копить!

Я хмуро глянул на него, вспоминая, как ещё будучи Кривым, он уже спешил подняться по общественной лестнице. Эр-но… Да ладно, Кривой, видимо, вспомнил о том же — поэтому смутился и пожал плечами.

— Ну как знаете, — пошёл он на попятную. — Но разве мы и так не рискуем?

— Да как нас вообще могут использовать так, чтобы нам навредить? — спросил Ша-арми. — Какие у вас есть предположения по этому поводу?

— Никаких нет, — ответила ему Пятнашка. — Что это меняет?

— Меняет всё! — возразил Ша-арми. — Может, они просто на нас взвалят кучу работы, а потом отпустят. А может, будут посылать на особо опасные задания… Хотя в Линге всё опасно. Но заставить нас идти на самоубийство они, не смогут. Шрам, что тебе этот мудрец тогда сказал?

— Соксон сейчас в таком же положении, что и мы, — задумчиво ответил я. — Тоже поверил им. Да и в посёлке он не постоянно.