Искупление кровью
Шрифт:
Ключ воткнулся в замочную скважину, и Марианна встрепенулась. Даниэль появился, тень посреди тени. Марианна быстро вытерла слезы. Хотелось показать ему, что почем, перекрыть кислород, но она сдержалась. Неподходящий момент, чтобы обратить его в бегство, как тем вечером. Ведь он принес обычные припасы. Пять пачек и две дозы.
Сел рядом с ней на тюфяк, который совсем продавился под его весом. Так он и вовсе у них перетрется.
– Похоже, тебе было плохо сегодня днем? Не думал, что ты настолько подсела!
– Живот болел, только и всего… Должно быть, от мерзкой жрачки, которую нам тут дают!
– Да
Марианна так и видела, несмотря на темноту, его торжествующую улыбку.
– Надеюсь, ты доволен, а? – заорала она. – Ты этого хотел?
Она открыла пачку «кэмел», закурила.
– Сначала расплатись, потом потребляй! – заметил начальник наставительно.
– Расплачусь, когда проверю, хорош ли товар!
Он расхохотался и дал ей докурить. Растянулся, подложив руки под голову, устремив скучающий взгляд на верхнюю койку, пустующую. Кто бы, вообще говоря, мог делить владения с такой хищницей, как Марианна?
Она раздавила окурок в оловянной кружке, которая служила пепельницей.
– Ну что, идешь? – прошептал он. – Я не на всю ночь…
– Размечтался! За пять пачек ты много не получишь…
– Получу все, что пожелаю.
Она присела рядом, и Даниэль выпрямился, будто боясь, что Марианна сейчас набросится на него.
– Можешь мне объяснить, что на тебя нашло в тот раз? – спросила она.
Вопрос его явно смутил.
– Я сюда пришел не языком молоть!
– Новая забава, да? Очередной трюк извращенца? Хочешь дать мне попробовать?
– Прекрати, Марианна.
Обнимет ли он ее снова, прижмет ли к себе? Скажет ли, какая она красивая? Странно: она ощутила мурашки по всему телу, поняв, насколько ей этого хочется. Но прогнала такую тошнотворную мысль, когда Даниэль поднялся с койки и встал перед ней. Нет, сегодня ночью никаких нежностей. Только похабный бартер. Он вернулся к прежним привычкам, это нормально.
В прошлый раз я, наверное, задела его мужское самолюбие. Видимо, так и есть. Тем лучше: будет урок мудаку! И потом, мне не на что жаловаться: сидя на койке даже удобнее, чем стоя на коленях. Когда он получит свою дозу, я смогу себе вколоть мою. И выкурить хоть целую пачку, если захочется. Чтобы перебить вкус.
Зачем я убивала?
Понедельник, 23 мая, 10:00
Маркиза поигрывала ключами, как шлюха сумочкой.
– Хотите мою фотку, надзиратель? – осведомилась Марианна, вставая.
– Чтобы играть в дартс?
– Это поможет заполнить долгие одинокие вечера!
– Я никогда не остаюсь одна!
– Ну, если кому-то уж слишком приспичит! Чему обязана удовольствием видеть вас?
– Директор желает говорить с тобой, – объявила охранница с лучезарной улыбкой. – Еще схлопочешь за свое поведение! Оденься поприличнее, да поторопись.
– А если пойти в трусах? Директор, возможно, оценит…
– Хочешь, чтобы меня стошнило?
– Да ну! Боитесь конкуренции? Вдруг он к вам охладеет, а?
Марианна подошла ближе, чтобы шепотом завершить свою диатрибу:
– Ведь ты должна часто навещать его кабинет, чтобы продолжать свирепствовать в этой дыре!
– Думаю, директор будет в восторге, если я ему повторю эти
слова… Будет повод отправить тебя в карцер еще на пятнадцать дней!– Разве я что-то сказала?
Марианна повернулась к стене:
– Ты, подруга, слышала что-нибудь? Думаю, Маркизе чудятся голоса… А ведь она уже давно не дева!
Адриен Санчес был довольно странной персоной. Чаще всего ничем не выделялся, унылая равнина в человеческом облике; персидский ковер из синтетического волокна. Но иногда впадал в такой раж, что все заведение трепетало. Как правило, когда случалось нечто такое, что могло помешать его продвижению по службе или навлечь на него громы и молнии министерства. Отсюда Марианна заключила, что он сумасброд и карьерист… Проблема в том, что никогда не знаешь, чего ждать, заходя в его логово. Ибо слово «кабинет» никак не подходило к комнате, где царили самый строгий порядок и неизменная полутьма, оттого что шторы были всегда опущены. Никакого отопления, даже в разгар зимы. Тьма и холод: есть чем порадовать заключенных, которых туда приглашали.
Перед тем как исчезнуть с горизонта, Соланж расковала Марианну, и та с надменной улыбкой выдержала взгляд главного вертухая. Даниэль тоже присутствовал, удобно устроившись в кресле, рядом с начальством. Но для нее никакого стула.
– Как вы поживаете? – начал Санчес.
Марианна вытаращила глаза. Что он еще сейчас выдаст? Осведомится о здоровье?
– Благодарю вас, месье, хорошо.
– Превосходно…
Он любил слово «превосходно». Просто упивался им, нимало не скупясь, будто желая замаскировать жалкий антураж.
– Я пригласил вас сюда по двум причинам… Во-первых, я узнал от врача, что в конце прошлой недели у вас был острый абстинентный синдром. Кто поставлял вам наркотики, мадемуазель?
Марианна сглотнула, бросила взгляд на Даниэля, столь же невозмутимого, как и мебель вокруг. Он знал, конечно, что ему нечего бояться.
– Не понимаю, о чем вы говорите…
– Ну еще бы! Но меня вовсе не интересует ваш поставщик… Во всех тюрьмах происходит оборот наркотиков, и эту проблему не искоренить. Нет, для меня важно, чтобы вы прекратили их употреблять. И я придумал решение…
– Сорок дней карцера, готова поспорить!
– Вот и нет, мадемуазель! Это средство не подходит… С тех пор как вы прибыли к нам, вы столько же дней провели в дисциплинарном блоке, сколько и в камере, но ничего не изменилось…
Что это? Его осенило?
– Думаю, надо найти другой способ, – продолжал Санчес. – Это вторая причина, по которой я вас пригласил… По сути, у меня для вас хорошая новость…
Марианне страшно хотелось присесть, чтобы не рухнуть, услышав эту хорошую новость. Ведь они с директором явно подразумевали под определением «хорошая» разные вещи.
– Меня выпускают?! – брякнула она, чтобы скрыть беспокойство.
– Прекратите ваши фокусы! – буркнул Даниэль.
– Итак, я внимательно изучил ваше дело, и… Должен признать, вы – трудновоспитуемый элемент, но это известно всем! Тем не менее… Я всегда готов предоставить шанс любому из моих заключенных. И, переговорив с надзирательницами и их начальником, решил вам такой шанс предложить.
Но о каком шансе он говорит? Прекратит ли он жевать жвачку или придется каждое слово клещами тянуть?