Искупление

– Спасибо, - кивнула я, но еще несколько минут ушли на то, чтобы взять все чувства и эмоции под контроль.
– Боги, боги...
– прошептала я, натягивая на лицо улыбку.

С ней и покинула карету, вошла в здание приюта и минуту стояла в темноте коридора, не спеша войти к детям. Затем снова выдохнула, снова приклеила улыбку на лицо и направилась туда, откуда звучал детский смех. Детям не нужны чужие страдания. Их возраст благословенен тем, что самым большим горем должны быть разбитые колени и ломанные игрушки. Должно быть, боги специально создали детство, чтобы люди могли насладиться простым, но ярким счастьем прежде, чем начнется жестокая взрослая жизнь... Жаль у моего дитя все началось со смерти. Пришлось вновь остановиться и закинуть голову кверху, чтобы сдержать слезы.

– Я сильная, я и это переживу, - прошептала я, входя в приютский дворик.

И тут же покачнулась, успев выставить руку и опереться на стену. На небольшом стульчике, посреди двора, сидел герцог Таргарский. На каждом его колене сидело по ребенку. Их ручки обнимали шею Найяра, он придерживал их и что-то рассказывал. Дети заливисто смеялись, время от времени вскрикивая:

– Ты все врешь, дядя Най, так не бывает!

– Наша Сафи!
– закричал один из малышей, соскакивая с колена герцога.

– О, боги, - в который раз прошептала я.

Найяр поднялся, удерживая второго ребенка на руках, и направился в мою сторону. Из-за моей спины появился Хэрб. Даже не глядя, я чувствовала его напряжение. Первый малыш обнял меня за ноги, и я машинально потрепала его по голове, не сводя взгляда с герцога. Он подошел совсем близко, звонко поцеловал в щеку того ребенка, которого держал на руках и поставил на землю.

– А вот и наша пропажа, - весело улыбнулся Най, и по моей коже пробежал озноб.

Рука герцога продолжала лежать на голове мальчика, вороша ему волоса. Вдруг рука замерла и чуть надавила, сильно склонив малышу голову, ледяной взгляд синих глаз не отпускал меня из своего капкана.

– Ай, дядя Най!
– возмущенно воскликнул малыш, и Найяр убрал руку.

Он присел на корточки и обнял мальчика.

– Прости, на, - и протянул ему серебряную монету.

– О-о-о - восхищенно протянул ребенок и умчался в приют.

– Хэрб, уведи Тарни, - попросила я.

Юноша не двигался несколько мгновений, но все-таки оторвал от меня второго мальчика и исчез в недрах приютского здания.

– Я все поняла, Най, - тихо произнесла я.
– Не стоило продолжать демонстрацию.

– Где ты была, любимая?
– спросил меня герцог, все еще улыбаясь.

– Ты давно здесь?
– вместо ответа спросила я, и Най, схватив меня за руку, дернул на себя.

– Где ты была?
– чеканя слова спросил он.

– Я тебя ненавижу, - сдавленно произнесла я, больше не в силах сдерживать эмоции.
– Отпусти меня.

Его сиятельство подхватил меня на руки и понес в приют, прошелся по коридорам, зная, что тут я не буду ни орать, ни вырываться.

– Детки, до скорого свидания, - пропел он.

– До свидания, дядя Най, - ответили малыши.
– До свидания, Сафи.

Старшие просто поклонились, провожая нас настороженными взглядами. Хэрб и наемники поспешили следом. Дьол переводил тяжелый взгляд с меня на его сиятельство.

– Ты этого не сделаешь, - хрипло произнесла я, когда мы оказались за пределами приюта, и герцог поставил меня на ноги.

– Не сделаю, если будешь вести себя разумно, - ответил он, сжимая в пальцах мою ладонь.

– Я буду вести себя разумно, - выдохнула я, пытаясь снова не заплакать от бессилия.

– Я не буду ругаться за то, что проигнорировала мои слова о завтраке. Я даже готов не наказывать твоего щенка и этих дармоедов, которые проглядели тебя, если ты, как примерная жена сейчас примеришь свадебное платье, которое ждет тебя в наших покоях, завтра явишься на большой завтрак и будешь вести себя, как подобает герцогине Таргарской, естественно не только за столом.

– Проклятье, Най, я пока еще чужая жена, - воскликнула я, глядя на него со смесью ужаса и отвращения.

– Это временные трудности, - спокойно ответил герцог, но по-хозяйски прижал меня к себе.

– Тело твоей жены еще не опустили в фамильный склеп, как ты можешь говорить о свадебном платье?
– потрясенно прошептала я.

Мы как раз проходили мимо одной из площадей, где герольд объявлял о смерти ее сиятельства. В нашу сторону обернулось несколько человек, пронесся тихий рокот, и вскоре вся площадь провожала нас хмурыми взглядами. Герцогиня была для них образцом благочестия, не смотря на то, что кормила и заботилась об этих людях я.

– Будь ты проклята, ведьма!
– выкрикнул кто-то.

– Найти, - коротко велел герцог, и от нашего маленького отряда отделилось два наемника.

– Это ты ее убила!
– проорал еще один голос, теперь не выдержал Хэрб.

– Засунь свой грязный язык в...
– Дьол спешно закрыл мне уши, а Найяр с неожиданным одобрением посмотрел на моего помощника, который сейчас заходился в такой отборной площадной брани, что уши покраснели уже у Дьола.

– Как я устала от всего этого, - тихо простонала я.
– Я так сильно устала.

Найяр вновь поднял меня на руки и попытался поймать взгляд.

– Все еще наладится, - тихо ответил он.

– Что наладится?!
– закричала я, истерика вновь открывала мне свои объятья.

– Завтра в полдень на главной площади состоится казнь изменника и предателя Руэри Тигана...
– вещал второй герольд на другой улице.

– А-а-а-а, - мой крик вырвался из груди, тело выгнулось дугой в попытке вырваться из рук герцога.

– Проклятье, - рыкнул он, еще сильней прижимая меня к себе.
– Коня!

К нему подвели жеребца, которого все это время вели позади нас в поводу. Найяр взлетел в седло, выхватил меня из рук Дьола, которому передал на мгновение и помчался во дворец, из всех сил удерживая меня рядом с собой. Тарг Грэир уже был во дворце, он проводил герцога мрачным, даже злым взглядом. А потом снова был бег по лестнице со мной на руках и истошный крик герцога:

– Лаггера живо!

Платье я в тот день так и не мерила, проспав до самого вечера после настоя, что мне влил в рот лекарь.