Искупление

Обернувшись, Кармин увидел мужчину, которого он встретил в коридоре. Белки его глаз казались пожелтевшими, а кожа приобрела пепельный оттенок. Похоже, в нем не осталось ни капли жизненного огня.

– О, я не возражаю, – сказал Сал, заглядывая в ванную. – По крайней мере, у нас нашлось занятие для ДеМарко.

Кармин побледнел.

– Что?

– Наведи здесь порядок, – приказал Сал, отпуская его. – Все должно быть в первоклассном виде – убедись в этом перед тем, как уйти. Мы будем на яхте. Присоединяйся к нам, если пожелаешь, когда закончишь.

Отдав Кармину приказ, он покинул квартиру, оставив его одного. Немного помедлив, Кармин вышел из дома и направился в магазин на углу, дабы приобрести необходимые средства для уборки. Купив тряпки, перчатки и чистящее средство, он провел следующий час за уборкой, вычищая до блеска ванную в опустевшей квартире.

Закончив, Кармин выкинул весь мусор в ближайший контейнер и вернулся пешком домой, с каждым шагом испытывая к себе все большее и большее отвращение – он стал противен самому себе.

Зайдя в дом, он разделся и откинул грязную одежду в сторону. Он поднялся на второй этаж и включил воду – дождавшись того, когда вода нагреется, он зашел в душ. Ванная комната наполнилась теплым паром, его кожа порозовела, вступив в контакт с кипятком. С неистовством он оттер каждый дюйм своего тела, испытывая ноющую боль в груди – душившие его эмоции грозили вырваться наружу. Пытаясь сдержаться, он подавил охватившие его эмоции и продолжил с силой отмывать тело, пытаясь смыть с себя ту грязь, что закралась в его душу.

После душа Кармин надел чистую одежду и спустился на первый этаж. В доме появилась мебель, доставленный накануне утром рояль, закрытый черным чехлом, занял свое место в углу гостиной. Комнаты были заставлены коробками и завалены вещами Кармина. В доме царил настоящий хаос – контейнеры от заказанной еды грудились на столешницах в кухне, на полу росла куча из мусора.

Открыв дверцу холодильника и проигнорировав урчание в пустом желудке, Кармин потянулся за бутылкой водки «Grey Goose». Отвинтив крышку, он поднес ее к губам и сделал глоток, наслаждаясь жжением в горле. Он надеялся на то, что его тело онемеет от алкоголя, а разум – очистится, позволив ему забыть о том, что он увидел этой ночью. Больше всего в этот момент ему хотелось избавиться от той боли, которая жила в нем, казалось, уже целую вечность, однако в глубине души он понимал, что ничто не заставит ее исчезнуть. Некоторая его часть бесследно исчезла – там, где когда-то было его сердце, образовалась зияющая пустота. Эту часть своей души он оставил с ней – она принадлежала ей, где бы она ни находилась.

Шарлотт? – думал он. Жила ли она с Дией? Чем она занималась?

Эти вопросы терзали его каждую ночь, но он держал их при себе. Его больше не касалось то, где она жила и чем занималась. Он больше не имел права спрашивать об этом. Он лишился его, когда оставил ее.

* * *

Темно-красный логотип в форме цветка заметно выделялся на золотистом фоне широкого баннера. Хейвен стояла на тротуаре под ним и заворожено наблюдала за тем, как он раскачивается на легком ветру.

«ШИИ», было написано на баннере. Школа изобразительных искусств [3] . По словам Коррадо, одна из лучших художественных школ в стране. Хейвен никогда о ней не слышала, однако в этом не было совершенно ничего удивительного – о Нью-Йорке она не знала практически ничего.

Это крупнейший город в США, повторила она про себя. Этот город никогда не спит. Нью-Йорк стал первым местом, который пришел ей в голову, когда она раздумывала над отъездом из Шарлотт. Если и стоило куда-то ехать, подумалось ей, то только туда. Ведь Кармин говорил о том, что именно в этом городе люди следуют за своими мечтами.

3

Школа изобразительных искусств – художественный колледж в Нью-Йорке, считается одним из ведущих в США.

К тому же, теперь у Хейвен не осталось ничего, кроме мечты.

В то время, пока она стояла на тротуаре, ее огибало множество прохожих, однако она попросту не могла отойти в сторону и оторвать взгляд от школьного баннера – по большей части, из-за чувства восхищения, однако место нашлось и страху, потому что ей пришлось бы смотреть на что-то другое, оторвись она от баннера.

Со временем Хейвен привыкла к жизни в социуме, медленно приспосабливаясь к жизнедеятельности в обществе, однако царившая в городе атмосфера напугала ее. За последние двадцать четыре часа она увидела куда больше людей, чем за всю свою прежнюю жизнь. Люди были повсюду – они шли, бежали, ездили на велосипедах, водили автомобили – она столкнулась с бесконечным людским потоком, который проносился мимо нее словно быстроходная река. Оказавшись в самом его центре, Хейвен от всей души надеялась на то, что она не сгинет в его водах.

Она уверяла Коррадо в том, что справится – что она уверена в своем решении – однако, чем дольше она находилась в самом сердце Нью-Йорка, тем больше она поддавалась охватывавшим ее сомнениям. Звуки, свет, запахи… чувства Хейвен обострились в отчаянной попытке постичь произошедшие перемены.

Из здания Школы изобразительных искусств на улицу вышел Коррадо, неся под мышкой папку с бумагами. Протолкнувшись через толпу, он остановился перед ней, привлекая тем самым ее внимание.

– Осенью ты станешь студенткой.

– Правда? – спросила Хейвен, удивившись.

– Да, – ответил Коррадо. – У тебя будет около четырех месяцев на то, чтобы обустроиться здесь.

Четыре месяца… казалось, они будут длиться целую вечность, однако на деле времени было не так уж и много. С того момента, когда Кармин оставил ее, минуло ровно столько же.

При мысли о нем Хейвен ощутила в груди ноющую боль. Нахмурившись, она вновь посмотрела на баннер – больше всего в этот момент ей хотелось услышать его голос. Она задумалась о том, что бы он подумал, что бы сказал, если бы был рядом с ней.

Ничего, блять, не бойся, tesoro, – вероятнее всего услышала бы она.

Погрузившись в свои мысли, Хейвен на мгновение ускользнула от реальности, однако слова Коррадо вновь привлекли ее внимание.

– В колледже ты будешь учиться под именем Хейден Антуанетт.

– Что? Почему? – спросила Хейвен, несколько раз моргнув.

– Потому что оно созвучно с твоим настоящим именем – дабы ты могла понимать, что обращаются к тебе – но все же отличается от него, поэтому остальные, надеюсь, не смогут тебя обнаружить.

Хейвен начала было возражать, однако взгляд Коррадо вынудил ее замолчать. Боль в груди усилилась. Он лишил ее личности.

* * *

Дни пролетали незаметно, сменяя друг друга. Коррадо снял для Хейвен квартиру на Восьмой авеню в районе Челси на северо-западе Нижнего Манхэттена – двухкомнатная квартира находилась на первом этаже недавно отреставрированного кирпичного дома. Аналогичная по планировке квартира на втором этаже пустовала.